Есть ли смысл ограничиваться в наслаждениях?
Стоит ли ограничивать себя в риске: еде, сексе, наркотиках, вредных привычках — и беречь здоровье, если неизвестно, сколько жить?
Лучше умереть на пике удовольствия от молодого инфаркта или тихо наслаждаться годами немощной старости?
Ваш вопрос относится к области личной философии, личного ценностного выбора, поэтому не может иметь общего, рекомендательного для всех или для большинства ответа. Только вы сами можете ответить на него — и только себе.
Вы, собственно, и отвечаете уже или почти отвечаете, склоняетесь и склоняете к ответу — самим тоном постановки вопроса, подбором слов — довольно прозрачно и однозначно, что, кстати сказать, является нарушением правил ВОТов. Но в порядке исключения все же отвечу на этот вопрос в более общей постановке, потому что вопрос-то сам по себе — великий. Ставится с глубокой древности, с тех времен, как у человека появилось сознание.
Стоит открыть наугад Хайама…
* * *
Кажется, Хайам вторит вам. Но у него, казалось бы, завзятого гедониста, убежденного пьяницы и почти богохульника, можно отыскать и другое.
* * *
* * *
(«Рубайат». Переводы, а скорее интерпретации Германа Плисецкого)
А вот как мыслил о том, что такое здоровье и как им пользуются и не пользуются, величайший врач всех времен, отец медицины древний грек Гиппократ (в моем вольном переложении):
…здоровье — это даруемая нам богами возможность жить полной жизнью в свое удовольствие. Возможность эта, однако, столь же редко используется, сколь часто теряется из-за злоупотребления ею…
А еще раньше свое отношение к губителям собственного здоровья высказал человек, через которого миру были даны Десять Заповедей:
…А кто намеренно повреждает себе плоть, да будет изгнан и побиваем камнями: не следует такому дозволять жить в народе израильском.
Из законов Моисеевых
Почему такое суровое наказание за самовредительство? Просто волосы дыбом встают… А вот почему: с точки зрения Божьего промысла (если мы веруем, что таковой существует), жизнь и здоровье не есть личная собственность человека, которому они даны. Не собственность, а достояние, данное во временное пользование — достояние рода, достояние человечества, достояние Божье. Не для растраты дано здоровье, а для созидательного употребления. Наслаждения в этот замысел тоже входят, конечно, отказ от них не только глуп, но и греховен.
Это пишет уже наш современник, поэт Давид Самойлов, пишет далеко не в молодом возрасте. Он наслаждался годами старости, но отнюдь не немощной и отнюдь не тихо…
И пил, и женщин любил, и здоровьем рисковал — да, но при этом, когда это нужно было для творчества, был и аскетом — трудоголиком.
Перечитывая ваш вопрос и все то, что вы объединяете словом «риск», нахожу в нем, за исключением движения (что разумеете под этим, неясно), одни лишь малооригинальные плотские наслаждения: еда, наркотики, вредные привычки (курение?)… Наслаждения сомнительного свойства: ведь если вы переели, то вам воздастся безотлагательно, если перепили — сами, наверное, знаете, что будет наутро, и за наркотик неотвратимо придет ломка, и умереть рискуете не от «молодого инфаркта», а от передоза…
Самое же скверное в рисках того рода, о которых вы говорите, — то, что это в основном вовсе НЕ риски. Риск — это ведь «либо — либо», выбор вслепую — что выпадет, игра с неизвестностью. А тут — все известно, и глазки не стоит закрывать, делая вид, что геройски играешь со смертью — проверено и известно все. Постойте минут пять вечерком у любого пивного ларька — и увидите воочию, ЧТО известно: увидите эти сизо-бледные жеваные физиономии — уже не лица, а какие-то использованные пакеты из-под бывших лиц, эти протухшие глаза…
Если с юных лет жрешь и пьешь как свинья, если травишься табаком и глушишь наркотики, если к телу своему и душе относишься как хамский потребитель, как неблагодарный невежда, как жлоб, то, конечно же, повышаешь свои шансы до «немощной старости» не дожить. Но еще более повышаешь свои шансы дожить до немощной молодости. До развала здоровья, до импотенции и душевно-умственного маразма уже где-то в районе тридцати-тридцати пяти, если не раньше и не намного раньше. Умрешь, разумеется, как и все, но сначала черт знает сколько промаешься, жестоко и отвратительно: крепкая природная жизнь в тебе может еще долго сопротивляться твоим усилиям по ускорению отбытия в мир иной — корчиться и стонать, скукоживаться и тупеть, пухнуть, тухнуть и гнить…
Не риск это, а выбор железной закономерности — ясный и прямой путь вниз, в канаву, в помойную яму. Вам это надо?..
Понятно, что вы еще и не умирали «на пике наслаждения», и не наслаждались «тихо годами немощной старости», так что вопрос носит гипотетический характер, а о наслаждениях и ценностях жизни иного уровня даже и вопроса не ставится, как будто их нет. А они есть! — наслаждение мощным здоровьем и лихостью во всех отношениях даже и в восемьдесят, и в девяносто; наслаждение красотой мира и красотой отношений; наслаждение познания и наслаждение мысли; наслаждение искусством, наслаждение творчеством; наслаждение творимым добром и даруемым светом; наслаждение дружбой; наслаждение родительством; наслаждение любовью не только плотской — заметьте, я говорю: НЕ ТОЛЬКО, стало быть, не исключая, но прибавляя — не только плотской, телесной, но и душевной, духовной любовью.
ЕСТЬ ЭТИ НАСЛАЖДЕНИЯ! — и они колоссальны, они чудесны. Что отличает их от наслаждений того уровня, о которых толкуете вы?.. То, что они не бездумны и не сиюминутны. То, что они и принимаются как свыше дарованные, и зарабатываются тяжелым трудом — физическим, умственным и душевным — трудом жизни. То, что они требуют времени и терпения, требуют веры и понимания, требуют — пути, подъема наверх. То, что они одухотворены. То, что они человеческие, чело-вечные.
Дилемма, выбор: жить интенсивно или жить долго, тратить себя или беречь — действительно существует: это сущностное противоречие бытия, антиномия… Но на некоем уровне противоречия разрешаются: на всякое ИЛИ находится И — в полноте человеческого самоосуществления видим мы жизни И интенсивно-короткие — Моцарт, Шопен, Пушкин, Лермонтов, Рембо, Галуа — И интенсивно-долгие — Пифагор, Моисей, Гете, Толстой, Тагор, мать Тереза, Швейцер…
«Неизвестно, сколько жить» — да, неизвестно. Но есть такое понятие как вероятие, вероятность. И мы все именно из вероятностей, а не из точного знания и не из точных расчетов исходим — и рискуем, принимая решения даже по самым пустяковым вопросам, таким, как садиться сегодня в автомобиль или нет — ведь неизвестно, попадешь ли в аварию…
Вероятное время, вероятная длительность жизни сама по себе — огромная, если не величайшая ценность, потому что время вмещает в себя все, все возможности.
Время жизни — ценность номер один, это знает и всякий врач, и всякий больной.
Хорошо бы это ясно понимали и здоровые люди.
См. Ипохондрия, Решение, Счастье, Ценности
