Заключение
Когда мы размышляем о питании — что полезно, а что нет, — мы наносим ущерб прежде всего самим себе, постоянно ставя вопрос о полезном влиянии того или иного продукта на наш организм. Особенно приходится удивляться в наши дни людям, которые обрекают себя лишь на естественное, свежайшее, вегетарианское, лишенное всяких пищевых добавок питание. Если такой человек с полной долей самосознания будет класть в рот и тщательно пережевывать каждый кусочек, скорее всего, через некоторое время он действительно почувствует себя здоровее и крепче. Но со временем его представления о еде будут становиться все экстремальнее, а в один прекрасный день он заметит, что его мысли постоянно крутятся вокруг этой самой пищи. Следствием этого будет чувство нарастающего одиночества, так как его отношение к еде сформировано насильственно. Возможно, он даже сам заметит, что с гордостью ставит себя выше так называемых «грешников питания» и охотно берет на себя миссионерскую функцию, становясь жертвой орторексии (греч. ortho — правильный, orexis — аппетит).
Однако такая миссионерская деятельность обречена на провал, ибо существующие в наши дни теории о правильном питании, если они вообще верны, сталкиваются с широким спектром неоднозначных противоречий, связанных с предоставляемой в наше распоряжение «здоровой» пищей. Вряд ли можно будет убедить людей, предпочитающих грубую пищу или вынужденных приобретать товары питания подешевле, в том, что свежие биопродукты, особенно овощи и фрукты, оптимальные порции и правильная комбинация различных жиров, а также отказ от определенных пищевых добавок принесут длительные преимущества организму. Даже перспектива замедлить процесс старения, особенно если эти люди сейчас чувствуют себя здоровыми, не сможет насильственно изменить их представления.
Не стоит развивать искаженное отношение к еде. Проблема возникнет тогда, когда голова примет решение, что же на самом деле необходимо душе и телу. В действительности нет необходимости сдавать кровь на анализ, чтобы установить, что для нас хорошо, а что нет. Наши предки, руководимые лишь чувством, видом и запахом различных блюд, осознавали, в чем в данный конкретный момент нуждается их организм. В наши дни этим заложенным природой инстинктом еще обладают дети, но мы зачастую уничтожаем его с помощью всем известной фразы: «Все, что на столе, должно быть съедено!»
Кроме того, мы, люди, обладаем немалым количеством унаследованных знаний и опыта опять же наших предков, вплоть до каменного века, которые сохранились в нашем подсознании и при случае могут оттуда извлекаться. В быту рассудок играет гораздо меньшую роль, чем мы себе представляем. То, что мы едим, является также частью нашей бессознательной модели поведения, хотя, разумеется, гены тоже играют определенную роль. То есть, желая того или не желая, мы должны «договориться» с этой моделью и довериться собственным чувствам, как это делают дети, стараясь быть более внимательными, и распознавать продукты питания, которые не принимает наша иммунная система.
Многие сетуют, что тот или иной продукт, вызывающий аллергию типа III, не относится к числу любимых, но употребляется, когда попадает на тарелку. Хотя аллергию данного типа может вызвать и горячо обожаемая пища.
Каждый день расстраиваться, вставая на весы, ощупывать по утрам свое тело, чтобы проверить, не появился ли за ночь рак, может навредить не меньше, чем прием еды с чувством угрызений совести. Если, отправляя каждый кусочек в рот, постоянно думать: «это вредно», то нужно осознавать, что интенсивные чувства, неважно — положительные или отрицательные, — со временем могут привести к определенной реакции организма или даже сбоям здоровья.
Наверняка каждый из нас хоть раз в жизни ел с чувством вины, ощущая затем дискомфорт и укоряя себя за совершенный проступок. Съев что-то, не занесенное в список здоровой пищи или отвергаемое иммунной системой, но с удовольствием и радостью, мы получим более приятные ощущения. Если в течение четырех дней после этого избегать данного продукта (принцип ротации), можно быть уверенным, что многое сделано для души, тела и качества жизни. Такое поведение даст гораздо более позитивный эффект, чем упрямое и рассудочное поедание только полезных ростков сои или риса, хотя очень хочется любимых спагетти с вкусным соусом или тертым пармезаном. Плохо переносимыми продуктами питания (аллергия типа III) можно побаловаться лишь с учетом «правила четырех дней», но лучше исключить их из рациона.
Если кому-то необходимо изменить свои пищевые привычки, он должен видеть смысл и цель поставленной перед собой задачи, полностью контролируя процесс. Пользу может принести только полная собственная убежденность в этом. Иначе такой процесс будет начат скрепя сердце, и не исключена возможность, что он будет тайно прерван, так как отсутствуют упорство и последовательность, когда речь идет об изменении любимых привычек. И в том, что результат не достигнут, можно будет обвинять всех и вся, но только не себя. В любой ситуации существует возможность удачно сочетать радость жизни и еду.
За долгие годы развития человечества продолжительность жизни увеличилась с 48 до 70 лет. Такой результат стал возможен только благодаря достижениям науки, при том что еще в середине XVI века смертность женщин в Йорке (Англия) была сравнима со смертностью чибисов. Если учесть, что пребывание человека на Земле исчисляется миллионами лет, а 500 лет — очень маленький отрезок времени в истории человечества, то скорость, с которой увеличивается время нашей жизни, дает нам право задуматься о стремительно приближающемся будущем, не забывая о настоящем, в котором нам следует научиться жить не просто долго, а качественно долго. Ибо налицо и обратная сторона успехов цивилизации: вследствие долгожительства на смену побежденным болезням приходят болезни, связанные со старением организма, причем все более изощренные в своих концепциях поражения человека.
Но спрашивается, кто из нас хочет дожить до 100 лет, будучи последнее десятилетие прикованным к постели в виде живой мумии? Есть ли вообще смысл в таком продлении жизни? Не противоречит ли законам природы стремление медицины продлить жизнь и избавить нас от болезней? Может быть, нас будут кормить чем-то другим? Ученые думают и об этом и предполагают, что часто упоминаемое нами яйцо будет иметь мало общего с курицей. Порошок из молотых бобов, гороха и пшена заменит яйца, прежде всего в готовых продуктах: майонезе, макаронах, выпечке и даже в омлете. Уже сегодня лоббисты из США испытывают большое уважение к молодым дизайнерам пищи, ибо искусственные яйца станут дешевле за счет уменьшения затрат на выращивание кур и будет положен конец их страданиям. Пища будет учитывать и демографические особенности будущего: старики получат специальную пищу, приспособленную к потребностям пожилых людей, предпочитающих еду, которая должна легко пережевываться и быть более соленой, ибо вкусовые сосочки языка с возрастом атрофируются. Продукты должны иметь гомогенную консистенцию, достигаемую путем пюрирования, пассерования, взбивания или измельчения. Уже сегодня каждый крупный концерн — производитель пищевых продуктов вкладывает круглые суммы в разработку функциональных продуктов, и через пару лет на полках супермаркетов появятся йогурты, делающие нас выносливее, или напитки, пробуждающие в нас творческое начало.
Появляются различные трактаты и учения. Согласно одним, мы исчезнем с планеты от голода, согласно другим — экология потребует от нас поиска новых планет обитания. Мы утопаем в отчетах, научных обоснованиях и рекомендациях, конференциях и семинарах, где уже сами специалисты не поспевают за ходом мысли докладчика. А люди как умирали, так и продолжают умирать от гриппа и его различных модификаций — птичий, свиной. Конечно, эпидемии не косят население целыми городами — с этим покончено, много болезней исчезло с лица планеты. Продолжительность жизни увеличилась, население земного шара возросло в разы, меньше людей голодает, при этом все больше страдает от ожирения, значительно увеличивая общую смертность, а сама смерть, как и прежде, остается единственным фактором неотвратимого прерывания человеческой жизни, являясь гигантским вызовом человечеству.
Однако в последние десятилетия в борьбе со смертью наука отбрасывает пессимизм, мистификацию и метафизику этого явления. Развитие наук превратило смерть в один из технических факторов, который можно преодолеть, разрабатывая инструментарии борьбы с ней и характеризуя наши недуги — инфаркты, рак, инфекции — как проблемы, преодолеваемые с помощью технологически обоснованных решений. Основоположник теории сингулярности[21] Курцвейл считает, что развитие технологий вышло за рамки линейного роста и развивается экспоненциально. На своих расчетах экспоненциального роста Курцвейл основывает и свои взгляды на будущее: с тех пор, как с помощью супербыстрых компьютеров был расшифрован генетический код — в определенной мере программное обеспечение нашего организма — медицинские исследования, которые раньше ловили удачу только путем чисто случайного, почти алхимического экспериментирования, превращаются в современные информационные технологии. Таким образом, и медицина начнет экспоненциально повышать свою продуктивность и эффективность. А мы будем привыкать к тому, что все больше новых технологий будет работать внутри нашего организма. Уже сейчас существуют тысячи людей, страдающих болезнью Паркинсона, которые с помощью маленького вспомогательного компьютера в голове — генератора импульсов, приводимого в работу миниатюрными батарейками, замещают функции разрушенных регионов мозга. Через пару десятков лет человек перешагнет порог технического сдерживания и станет киборгом. В этом случае его тело будет содержать больше небиологических, чем биологических частиц.
В будущем смартфоны, планшеты и другие электронные приборы смогут составлять меню, соответствующее потребностям организма их владельца. Они будут способны определять недостающие организму хозяина вещества, консультировать его по поводу того, какие продукты лучше всего возместят этот недостаток. Умные телефоны измерят уровень сахара в крови и высчитают, сколько сахара нам нужно, или дадут нам исчерпывающую информацию о том, что лежит на нашей тарелке.
И это будет лишь очередным этапом на пути в бесконечность, стремительно продвигаясь по которому мы заменим нашу черепную коробку на вечный компьютерный мозг, который будет моделировать различные настроения, становясь составной частью нашей души. Затем и сам искусственный мозг по размерам превратится в пилюлю, а наш человеческий организм не будет больше нуждаться ни в желудке, ни в пищеварительном тракте, ибо процесс переработки пищи будет совсем другим, почти без механических затрат. Пример аппендикса наглядно демонстрирует процесс постепенной атрофии органов по причине их ненужности. Изменятся и сами продукты питания: в основном это будут составляющие воздуха, а энергетическая компонента будет поступать от солнечных лучей и аккумулироваться в микробатареях, которые станут частью нашего организма. Внешний образ человека в том виде, в котором он известен нам, также изменится. Отпадет необходимость в заботе о пропитании, что приведет к дегенерации двигательного аппарата. От современного человека останется, возможно на века, как и пирамиды Хеопса, никому не нужная инфраструктура. Мы будем постепенно превращаться в металлические, полимерные, а затем и в доселе неизвестные материалы и агрегатные состояния с новыми свойствами и возможностями приспособления к окружающей среде. В конце концов, как по размерам, так и по изощренности будущего интеллекта мы снизойдем или, наоборот, возвысимся до макромолекул и сольемся с другими мирами.
