7.1. Биологические и социальные детерминанты когнитивных стилей
Выше уже отмечалось, что психология когнитивных стилей сформировалась на стыке психологии познания и психологии личности. Более того, стилевые исследования изначально были связаны с установкой объяснить личность и предсказать ее поведение посредством изучения индивидуально-своеобразных способов организации познавательной деятельности.
По мере развертывания стилевых исследований постепенно накапливались факты, свидетельствующие о том, что когнитивные стили относятся к числу базовых характеристик индивидуальности, о чем свидетельствовала их тесная связь как с биологическими, так и с социальными факторами.
Генетические исследования когнитивных стилей, которые крайне малочисленны, касаются главным образом таких стилевых свойств, как импульсивность/рефлективность (И/Р) и полезависимость/поленезависимость (ПЗ/ПНЗ). При изучении И/Р какое-либо существенное влияние генотипа на вариативность этого когнитивного стиля, как правило, не подтверждается.
Что касается ПЗ/ПНЗ, здесь выводы более однозначны: высказывается мнение, что генотип определяет до 50 % вариативности показателей этого стиля. Оставшаяся половина дисперсии ПЗ/ПНЗ определяется различающимися параметрами среды (Григоренко, Лабуда, 1996). В другом исследовании показано, что генетические корреляции между интеллектом и ПЗ/ПНЗ увеличиваются с возрастом (у детей 5, 7 и 10 лет). Этот результат свидетельствует о постепенном «сближении» механизмов, лежащих в основе данного когнитивного стиля и интеллектуальных способностей (Егорова, Зырянова, 1997).
Имеются данные о том, что когнитивные стили изменяются с возрастом. При этом возрастная динамика некоторых когнитивных стилей повторяет онтогенетическую динамику основных познавательных функций, характеризуясь своего рода гетерогенностью.
В частности, дети, как правило, полезависимы; затем происходит рост поленезависимости (ее пик приходится на подростковый и юношеский возраст) с последующим постепенным нарастанием полезависимости к пожилому возрасту (Larsen, 1982; Hooper, Hooper, Colbert, 1984 и др.). Тем не менее Уиткин, ссылаясь на результаты лонгитюдного исследования 30 испытуемых в возрастах 10, 14, 17 и 24 лет, пришел к выводу, что хотя у всех испытуемых наблюдался рост ПНЗ с возрастом, однако ранговое место каждого индивидуума на шкале ПЗ/ПНЗ оставалось постоянным (Witkin, Goodenough, Karp, 1967).
Аналогично, при относительно высоком уровне гибкости познавательного контроля в юношеском возрасте в ходе онтогенеза отмечается постепенное смещение на полюс ригидности с максимальными значениями эффекта интерференции в пожилом возрасте (хотя не ясно, как обстоят дела с проявлением этого стиля в младшем школьном возрасте, когда дети уже умеют читать). С другой стороны, с возрастом растет рефлективность, при этом в пожилом возрасте в наибольшей мере замедляется когнитивный темп (Larsen, 1982). Кроме того, пожилые люди обычно используют более широкие категории сравнительно с представителями более молодого возраста (Laurence, Arrowood, 1982).
В одном из наших исследований изучалась мера выраженности четырех когнитивных стилей в юношеском (18–20 лет) и пожилом (60–75 лет) возрастах (Холодная, Маньковский, Бачинская, Лозовская, Демченко,1998). В табл. 23 представлены средние значения показателей полезависимости/поленезависимости, импульсивности/рефлективности, ригидности/гибкости познавательного контроля и узости/широты диапазона эквивалентности в двух выборках: юношеский (n = 34) и пожилой (n = 27) возраст.
Как видно из табл. 23, в пожилом возрасте нарастают проявления полезависимости и ригидности познавательного контроля. В то же время между этими возрастными группами отсутствуют различия в степени точности перцептивного сканирования (в сочетании с более замедленным темпом принятия решений у пожилых людей) и количестве выделенных групп при свободной сортировке слов. Таким образом, в пожилом возрасте наблюдается единство двух линий развития стилевого поведения: регрессивная (в виде роста полезависимости и ригидности) и прогрессивная (в виде тенденции роста рефлективности и сохранности способности к категориальному обобщению).
Таблица 23
Стилевые характеристики интеллектуальной деятельности в юношеском и пожилом возрастах
Одним из самых острых вопросов возрастной проблематики когнитивных стилей, пожалуй, является вопрос о том, есть ли стили в раннем детском (дошкольном) возрасте. На этот счет существует три точки зрения. Согласно первой, в детском возрасте стилей как таковых нет, поскольку все дети дошкольного возраста – именно в силу возрастной специфики психического развития – полезависимы, импульсивны, склонны к конкретной концептуализации происходящего, отличаются когнитивной простотой и т. д. Некоторая неувязка в рамках данной точки зрения связана со стилем толерантность к нереалистическому опыту, поскольку дети дошкольного возраста фактически оказываются на полюсе зрелого стилевого поведения, отличаясь ярко выраженной толерантностью к невероятной, невозможной и противоречивой информации.
Согласно второй, стили в детском возрасте есть. М. Сакс предлагал двух-трехлетним детям наклеить на плоскую, изготовленную из картона божью коровку «пятнышки», которые были представлены в виде больших и маленьких кружочков белого цвета. По его данным, одна часть детей использовала мало больших пятен, т. е. демонстрировала полезависимость («синтетический подход»), тогда как другая – много маленьких пятен, обнаруживая тем самым поленезависимость («аналитический подход») (Сакс, 1985).
Наконец, согласно третьей точке зрения, дети дошкольного возраста способны к полистилевому поведению. В частности, В. В. Селиванов предложил остроумную модификацию методики Сакса: он предъявлял детям сначала маленькую, а потом – большую «божью коровку» (либо наоборот). Результат оказался поразительным – до 68 % детей младшего и среднего дошкольного возраста в подобной ситуации изменяли свой «стиль» в зависимости от размера исходной основы (на маленькую «коровку» они приклеивали маленькие кружочки, на большую – большие). По мнению автора, этот факт означает, что «…многие дети могут быть и полезависимыми, и поленезависимыми одновременно» (Селиванов, 1998, с.168).
Результаты исследований В. В. Селиванова могут быть проинтерпретированы в ином плане. Можно утверждать, что в его эксперименте дети фактически продемонстрировали полезависимый тип поведения в строгом соответствии с эффектами Пиаже, т. е. «стиля» у младших дошкольников действительно нет. Но если его нет, то, по-видимому, когнитивные стили появляется только тогда, когда ребенок в своем развитии доходит до стадии конкретных операций, следовательно, в онтогенезе когнитивные стили появляются достаточно поздно, видимо, после 7–8 лет. Иными словами, мы снова возвращаемся к гипотезе о том, что стилевое поведение возможно только на достаточно высоком уровне интеллектуального развития субъекта.
Что касается фактора пола, девочки и женщины – сравнительно с мальчиками и мужчинами – оказываются более полезависимыми во всех возрастных группах и в разных типах культуры. По-видимому, более выраженная полезависимость женщин объясняется как биологическими (специализация женщин и мужчин по своим биологическим функциям в виде консервативного либо исследовательского поведения), так и социальными (тип воспитания девочек и ожидания относительно нормативного поведения женщин явно содействуют формированию полезависимого стиля поведения) детерминантами. Характерно, что девочки склонны использовать узкие категории (демонстрируя своего рода концептуальный консерватизм), тогда как мальчики – широкие категории (Tajfel, Richardson, Everstine, 1964).
В ряде исследований рассматривался характер связей стилевых параметров с особенностями функционирования центральной нервной системы. В свое время Г. Уиткин отметил возможную связь ПЗ/ПНЗ стиля с межполушарной специализацией. Современные обзоры в этой области свидетельствуют о противоречивом характере имеющихся фактов: некоторые авторы говорят о преимущественной связи ПНЗ с левым полушарием (с учетом его роли в аналитической активности), другие – с правым (учитывая перцептивные механизмы этого стилевого свойства). В последнее время высказывается предположение об особой роли фронтальных лобных зон мозга в детерминации ПЗ/ПНЗ стиля, принимая во внимание их регулирующие функции (Tinajero, Paramo, Cadaveira, Rodriguez-Holguin, 1993).
По данным И. В. Тихомировой, в группе подростков ПНЗ сочетается с активированностью (амплитудой a-ритма) и медленным угашением ориентировочной реакции (последний показатель свидетельствует о большом объеме анализируемых признаков). В свою очередь, в группе студентов ПНЗ сочетается уже с инактивированностью и быстрым угашением ориентировочной реакции (последний показатель свидетельствует о высокой скорости переработки информации) (Тихомирова, 1988).
Импульсивный стиль действования (его измерение в данном случае осуществлялось с помощью специального опросника) связан с высоким уровнем активированности (по показателям частоты a-ритма), тогда как рефлексивно-волевой – с проявлениями инактивированности (Азаров, 1988).
Как объяснить соотнесенность когнитивных стилей с нейрофизиологическими характеристиками индивидуальности? Наиболее вероятное объяснение может быть связано с учетом общей структуры деятельности, в которой выделяются ее ориентировочная, исполнительная и контрольная фазы. Соотношение этих фаз в значительной степени зависит от типа высшей нервной деятельности. Тем не менее это объяснение приводит нас к противоречию. Как известно, при слабой нервной системе доминирует фаза ориентировки, что, казалось бы, соответствует характеристикам поленезависимого и рефлективного стилей (именно у лиц с этими стилевыми свойствами наблюдается более сложная, детализированная ориентировка в ситуации). Однако маловероятно, что поленезависимые и рефлективные субъекты имеют слабый тип нервной системы.
Весьма противоречивы результаты исследований, в которых предпринимаются попытки установить связь между ПЗ/ПНЗ и И/Р с интроверсией/экстраверсией. Как правило, выдвигается предположение о том, что ПЗ должна соотноситься с экстраверсией, а ПНЗ – с интроверсией. Действительно, психологические портреты ПНЗ лиц (см. их описание в главе 2) и интровертов поразительным образом совпадают. Однако на уровне корреляционного анализа связи между интроверсией и ПНЗ обнаруживаются далеко не во всех исследованиях.
В чем же дело? Одно из объяснений может быть следующим. Существуют два типа интровертов: типичные (сосредоточенные на собственных побуждениях, целеустремленные, с активной внутренней жизнью) и атипичные (вялые, апатичные, педантичные). Возможно, атипичные интроверты являются полезависимыми, что, естественно, сказывается на величине коэффициентов корреляции в традиционных исследованиях соотношения этих переменных.
Г. Дж. Айзенк полагал, что линия психического развития детей-интровертов выводит их на высокий уровень интеллектуальных способностей, тогда как детей-экстравертов – на высокий уровень социальных способностей. Просматривается явная аналогия с позицией Г. Уиткина, который связывал специализацию полюса ПНЗ с интеллектуальной, а полюса ПЗ – социальной компетентностью.
Согласно Айзенку, экстраверты в ситуации выполнения тестов (например, при прохождении перцептивного лабиринта) склонны работать быстрее, но менее аккуратно. В частности, экстраверты тратят меньше времени на предварительное обследование тестовой ситуации, фактически демонстрируя импульсивный тип поведения. Тогда как интроверты, напротив, склонны к планомерному обдумыванию возможного пути через лабиринт, прежде чем войти в него. Характерно, что при увеличении степени неоднозначности ситуации экстраверты ускоряют, тогда как интроверты, напротив, замедляют темп действий (Eysenk H. J., Eysenk M. W., 1985).
Согласно результатам факторного анализа широкий диапазон эквивалентности (в виде показателя «мало групп») входит в один фактор вместе с такими факторами по опроснику Кеттелла, как «доминантность» (Е), «беспечность» (F), «зависимость от группы» (Q2). Идея о том, что «аналитики», как правило, являются интровертами, а «синтетики» – экстравертами, поддерживается и другими авторами (Шкуратова, 1994).
Представляют интерес связи когнитивных стилей с психодинамическими характеристиками индивидуальности, в том числе с темпераментом (Русалов, Паралис, 1991). Полученные факты свидетельствуют о том, что когнитивно сложные лица обладают большей социальной пластичностью, более высоким социальным темпом и меньшей эмоциональностью в социальной сфере (по показателям опросника В. М. Русалова).
Несомненное участие в формировании механизмов стилевого поведения биологических детерминант отнюдь не исключает столь же несомненное влияние на особенности стилевого поведения социокультурных факторов. В ряде исследований было показано, что отдельные когнитивные стили испытывают влияние культуры. Дж. Берри провел сравнение выраженности ПЗ/ПНЗ стиля у членов африканского племени темне и эскимосов. Факты свидетельствовали, что у эскимосов была выражена ПНЗ, тогда как у африканцев – ПЗ. Различия могут быть обусловлены как фактором особенностей среды обитания (эскимосы живут в условиях однородной арктической среды, что стимулирует у них развитие ПНЗ стиля поведения, тогда как африканцы живут в условиях богато структурированной тропической среды, что приводит к росту ПЗ), так и фактором ведущей деятельности (эскимосы – охотники, тогда как африканцы преимущественно занимаются сельским хозяйством) (Berry, 1976).
Н. Бердяев в свое время утверждал, что русская душа «ушиблена ширью» (имея в виду огромные пространства российского государства) и потому она не владеет «гением формы» ни в устройстве личной жизни, ни в общественных делах, ни в творчестве. Если он прав, то на уровне межкультурных исследований в российской выборке следует ожидать некоторого сдвига в сторону полезависимости. При этом, однако, россияне, как можно предположить, должны оказаться «мобильными полезависимыми», учитывая некоторые другие особенности национального менталитета («с печки – на подвиг, с подвига – на печку»).
В исследованиях Уиткина было показано, что ПЗ/ПНЗ стиль складывается в раннем детстве под влиянием способа общения с матерью. При доминировании чрезмерной опеки и контроля формируется ПЗ стиль. Если при этом ограничиваются контакты со сверстниками, то рост ПЗ усиливается. Показано также, что ПЗ стиль складывается в условиях как очень большой семьи (вместе живут несколько поколений), так и неполной семьи (состоящей из матери и ребенка) (Witkin, Goodenough, 1977).
В ряде исследований продемонстрировано влияние образования на стилевые характеристики. В частности, отмечается преобладание ПНЗ стиля среди лиц с высшим образованием (Rozestraten, Pottier, 1989). Кроме того, наблюдается рост рефлективности дошкольников и школьников в условиях применения развивающих методов обучения (Бурменская, 1986; Гельфман, Холодная, Демидова, 1993) и т. д.
Таким образом, когнитивные стили являются результатом сложного взаимодействия биологических и социокультурных (средовых) факторов.
