Мигрень

Мигрени (Hemicrania) бывают чаще всего у ма­локровных и нервных лиц, иногда от прилива крови к голове после умственного переутомления, у людей сидячего образа жизни, при плохой деятельности же­лудка и кишек; иногда они бывают наследственными (Mobius) и кажутся беспричинными.

Первые мигрени, обыкновенно, начинаются однов­ременно с половым созреванием, в то время когда школа, с своим требованием усиленной умственной работы, не может и не хочет приспособиться к новым условиям формирующегося организма.

Эти «школьные» головные боли, столь частые пос­ле дней особенно трудных или неприятных уроков, вначале не имеют еще правильно выраженного по­ловинного характера мигрени, но уже являются его бесспорными предвестниками, которые иногда нака­нуне предупреждают о готовящемся кризисе, боль­ной чувствует себя подавленным, сонным и печаль­ным, у него кружится голова, он непрерывно зевает; у иных, наоборот, является голод, избыточная весе­лость и работоспособность; у других никаких предвестников нет: кризис разражается в период цвету­щего здоровья; чаще всего утром, при пробуждении, начинается боль в голове; сначала глухая и глубокая, как бы отдаленная, она приходит все ближе и ближе, пока наконец не станет нестерпимой: она стучит как бы молотом по голове вместе с ритмом височной артерии; от нее как бы распадается черепная крыша; иногда она слабеет на несколько моментов, а потом ожесточается при малейшем перемещении головы, движении глаз и чихании.

Начинается боль чаще всего с глаза или виска, постепенно переходит на всю лобно-теменную пол­овину, вплоть до затылка; притом у одних всегда страдает одна i /2 головы, у других правая череду­ется с левой, а иногда разламывается вся голова; прикосновение к голове, иногда даже давление, — неболезненны; в отличие от невралгий, болевых то­чек нет; наоборот, на шее, вдоль цепи узелков сим­патического нерва, часто попадаются чувствитель­ные точки, и растирание их во время приступа сплошь и рядом смягчает его, а правильный их мас­саж нередко помогает излечению (Розенбах, Геншен).

Обострению мигренных болей способствуют все внешние раздражения: самый мягкий свет кажется невыносимым; а чтобы избегнуть всякого шума, боль­ные затыкают себе уши; все запахи им кажутся отвратительными; и, чтобы избегнуть всего этого, боль­ной забивается в самый темный и тихий уголок квар­тиры и там скрывается от людей и дел.

Наконец, кризис достигает своей высшей точки, и болезнь вступает во 2-ю стадию: рвоты — пищевой, если больной что-либо ел перед тем, и желчной, сли­зистой, если до приступа он был натощак; после это­го приступ кончается, и в конце дня больной, жалкий и измученный, засыпает и просыпается на другое утро только с легкой тяжестью в голове; он голоден, ест с жадностью и эта первая еда излечивает его, а исчезнувший кризис забыт.

Но предсказание при этой болезни, казалось бы, чисто функциональной, далеко не так хорошо, как то принято считать: как часто приходится видать таких больных, ставших много старше своих лет, рано поседевшими и облысевшими, с нервной системой исто­щенной и с головой, потерявшей память и ясный ход мысли.

Так как мигрень есть заболевание, в основе кото­рого лежат разные этиологические моменты, то о специфическом лечении не может быть речи; но, так как люди, страдающие мигренями, почти всегда не­рвны, то для них всегда будут уместны все приемы, полезные при неврастении, и с улучшением их об­щего состояния стихают их припадки, а у малокров­ных и хлоротичных надо прежде всего позаботиться об улучшении качества и увеличении количества их крови (As, Fe).

От лечения мигрени во время приступа трудно ждать многого; кроме покоя в постели в тихой и прохладной комнате, надо попытаться повлиять и на кровенаполнение мозга и его оболочек.

Строгое разделение мигреней на паралитические формы и спастические не выдерживают самой снисходительной критики, тем более что одни и те же вещества облегчают боли при обеих, казалось бы, про­тивоположных разновидностях; несомненно, что ме­ханизм происхождения болей не менее темен, чем сама эта темная болезнь.

Тщательный расспрос больного нередко дает впол­не правильную руководящую нить для лечения: облегчает ли его боли тепло или холод?

Если ему приятнее холод, то мы охотно надеваем на голову змеевик с холодной водой и делаем нож­ные проточные ванны, а если тепло, — то наклады­ваем теплый компресс или такой же змеевик. В про­межутках между приступами Швейнбург и Буксбаум считают полезным влажные упаковки на 1 — 1 /2 часа с последовательным холодным обливанием; влияние на сосудистые центры и вазомоторы объясняет бла­готворное влияние этих процедур.

На этом же принципе основано и рекомендуемое Кусмаулем частичное и общее обтирание всего тела водой, которое он сам на себя применял десятками лет своей жизни.

К этому совету Лакер (Lagueur) прибавляет дру­гие, заменяющие и дополняющие его процедуры: 3 — 4 полуванны в неделю, тепловатые, но с сильными растираниями; в летнее время их с успехом заменяет речное или морское купанье. В промежуточные дни между ваннами вполне показан общий массаж, гим­настика и все виды спорта, не доведенного до утомле­ния и акробатического соревнования.

Гигиена и режим здесь имеют такое же значение, как и всюду: лица сидячего образа жизни должны ходить, заниматься гимнастикой или спортом; стра­дающие запорами так должны урегулировать свой стол и следить за промыванием кишечника, чтобы не было никакой возможности для поступления в кровь токсических начал.