Концепция «стимул – реакция»
Что общего у этих случаев? В каждом из них нечто вызывало воспоминания, ощущения и поведение. Эта связь «стимул – реакция» впервые была экспериментально исследована русским физиологом Иваном Павловым, изучавшим безусловные и условные рефлексы у собак. Проводя свои опыты, Павлов открыл, что когда собаки видят, обоняют и пробуют мясо, у них возникает слюноотделение. Давая собакам мясо, он сопровождал процесс звоном колокольчика. После нескольких сеансов выработки условного рефлекса достаточно было только звона колокольчика, чтобы вызвать у собак реакцию слюноотделения. Это наблюдение легло в основу бихевиоризма и теории научения.
Бэндлер и Гриндер открыли «удобное для пользователя» применение условных рефлексов (классического обусловливания), обнаружив, что пусковой стимул (якорь) можно использовать как механизм для перемещения «опыта» во времени и пространстве.
Поскольку наше научение в значительной его части следует этой модели, мы также приобретаем различные внутренние/внешние реакции (мысли и чувства, состояния, действия и т. д.), связанные или соединенные с различными и порой неосознаваемыми стимулами. В НЛП якорением называется естественный процесс, посредством которого любой элемент переживания (компонент любой сенсорной модальности) может воссоздавать (пробуждать) всю совокупность переживаний. И так как индивидуальные навыки являются результатом развития и упорядочения репрезентативных систем, стимулы, пробуждающие любую часть репрезентации, будут часто выступать в роли спускового механизма для всей совокупности переживаний.
Якорение – процесс, посредством которого любой элемент переживания (компонент любой сенсорной модальности) может воссоздавать (пробуждать) всю совокупность переживаний.
Поскольку якорение происходит постоянно, фактически оно не представляет собой ничего нового. Обычно мы его не замечаем. Может быть, у нас нет модели (концептуальной схемы) для того, чтобы его осмыслить. Оно просто происходит, – но происходит вне рамок нашего сознания. Именно этот факт сам по себе и делает якорение столь мощным механизмом, который мы можем научиться использовать более целенаправленно.
Одним из самых заметных событий в моей жизни (Б. Б.) явилось получение степени доктора богословия в Юго-Восточной баптистской теологической семинарии. Вспоминая это событие, я ярко вижу великолепие церкви, переполненный зал и то, как в начале церемонии по проходу между рядами шли преподаватели. И вновь переживаю те же чувства, что и тогда. Они возвращаются. Каждый преподаватель был одет в мантию и капюшон, соответствующие учебным факультетам и дисциплинам. В здании величественно звучал большой орган. Я вспоминаю поздравительную речь доктора Эймо Скоггина.
Обращаясь к нам, доктор Скоггин сказал: «Когда я стал доктором наук, мой отец заявил: “Сынок, эта степень – как завиток на свином хвосте, выглядит довольно симпатично, но цена ей грош”». Кульминацией дня стал миг, когда ректор Рэндэлл Лоули надел на меня капюшон. Сегодня один взгляд на мантию, которую я надеваю, чтобы свершить обряд венчания, воскрешает в моей памяти все эти впечатления. Мантия служит якорем для всей совокупности этих переживаний. Звук органа тоже напоминает о них.
Якорь – внутренняя или внешняя репрезентация, воспроизводящая другую репрезентацию.
