Доверие (телефон)
О работе на телефоне доверия
Сейчас в России, как в зарубежных странах, все чаще стали открываться телефонные линии доверия. Там работают волонтеры, и не только профессионалы, а чаще те, кто сами побывали в экстремальных и кризисных ситуациях и смогли выкарабкаться, а теперь хотят помочь другим.
Предполагается, что в такую службу человек станет звонить либо в глубокой депрессии — когда некуда жить, как вы говорите, либо в состоянии острой душевной боли — на грани самоубийства или помешательства, когда кажется, что умереть или сойти с ума легче, чем вынести эту боль.
Знаете ли вы что-то о том, как работают люди в таких службах на телефонах доверия? О методах беседы — как можно в ограниченный срок телефонного разговора умерить или хотя бы немного унять душевную боль?
То, о чем вы спрашиваете, с одной стороны — огромная наука и огромное искусство. А с другой — миг, всего лишь единый миг соприкосновения одной души с другой… Миг, дающий если не исцеление, то драгоценное продление жизни — спасительный выигрыш времени.
Жизнь, как и смерть, — дело пороговое. Как пламя — если остается хоть самый махонький, искровой огонечек, может еще вспыхнуть и разгореться, но при дуновении ветерка не в ту сторону вмиг угаснет и навсегда поглотится тьмой… Ради мига спасения, ради недопущения до бездны непоправимого и работает, прежде всего, телефон доверия.
Я знаю, как работают эти люди, тем паче, что сам стоял у истоков первой в тогдашнем Советском Союзе службы доверия, призванной поддерживать тех, кому невмоготу, кто на грани… Кое-что было взято из опыта подобных служб, существовавших уже давно на Западе; но многое приходилось делать с чистого листа, учитывая нашу советско-российскую специфику, наш менталитет и эмоциональность, наши типические конфликтные ситуации…
Главное — не ЧТО говорят звонящему, а КАК говорят. А если КАК, то значит — важнее всего КТО… Голос очень важен, интонации и манера речи.
Предотвратить роковой исход на том конце провода может простое «я вас слушаю» или «алло», сказанные с проникающей теплотой, с тембровой лаской, с затаенной любовью… Душевность голоса… Научить этому нельзя — нужно, чтобы пришел человек с этим свойством, уже готовым, или, по крайней мере, такой, который может хорошо усваивать подобные интонации, слыша тех, кому они природно даны — человек с открытой обучающейся душой и с хорошим соединением души и голоса. Женщин таких больше, чем мужчин; но зато если уж мужчина обладает психотерапевтическим голосом, то ему цены нет.
Главное, сказал я, не ЧТО, а… Скажу так теперь: НЕЧТО — сам факт разговора, само его осуществление — незримое магнитное поле, протягивающееся между двумя концами телефонного провода, между Говорящим и Слушающим… Вот они переходят в режим диалога — реплики с той стороны и с другой, вопросы, ответы… Божественный момент работы души в чистом виде. А притом Слушающий — человек и не более того. Ему трудно, у него свои проблемы, он устает… По крайности, хотя бы не испортить, не смазать, не затемнить великую значимость того факта, что происходит ОБЩЕНИЕ — что вот я, находясь в отчаянии, могу кому-то позвонить и быть выслушанным, просто выслушанным… Эта возможность и есть самое-самое-самое…. Малейшая примесь формальности или торопливости, недоверия или самоутверждения, ложного пафоса или слащавости, невнимательности или просто глупости — может обессмыслить и угробить все дело, убить человека и в самом буквальном смысле.
Нельзя забывать и того, что ты не только душа, подставленная под чужое несчастье, но и администратор процесса, трезво мыслящий Управляющий. Нужно уметь лидерски-твердо вести беседу, ограничивать ее продолжительность, быстро и четко отличать тех, кто действительно нуждается в телефонной психотерапии — от тех, кто просто желает поболтать спьяну, излить желчь, пососать на досуге энергию… Уметь как присоединяться к душевному состоянию Говорящего, так и отсоединяться от него. Уметь вежливо перебить; задать неожиданный, но очень нужный вопрос; быстро сообразить, в каком русле и ключе вести разговор дальше, стоит ли его вообще продолжать…
Непрерывный ряд мгновенно принимаемых решений, лед и пламень одновременно.
Мой домашний телефон с некоторых пор без моей на то воли превратился в частный телефон доверия. Его легко было найти в любом справочнике.
После выхода первых моих книг каждый второй-третий звонок в мой дом оказывался звонком страждущего. Не спрашивая моего на то разрешения, на меня поперла Боль Жизни в самых разных ее обличьях, поперла просто потому, что в книгах я рассказал о том, что работаю с некоторыми ее разновидностями. Подставился…
Звонили рыдающие женщины, пьяные мужчины, пьяные женщины, рыдающие мужчины, плачущие дети, молчащие, в трубку дышащие неизвестные, слабоумные старики и старухи, сумасшедшие с бредом, более или менее связным, агрессивные психопаты, угрожавшие убить кого-то или меня, влюбленные девицы, обещавшие немедленно покончить с собой, если я их немедленно не полюблю, чудаки, искренне убежденные, что я знаю самое лучшее в мире средство от тараканов (головной боли, алкоголизма, плохих соседей, геморроя, несчастной любви…).
Это был жесткий, хороший тренинг, и польза от него была, думаю, не только мне. Кого-то удалось и спасти, и подбодрить, и направить… А вот поумнеть помочь не удалось никому, это уже сверх программы. И думаю, вы поймете, почему доступ к своему личному телефону мне пришлось ограничить.
Работа донорская, на износ… Я желаю труженикам службы доверия трезво оценивать свои силы, не переутомляться и по возможности не поднимать грузы неизвестного веса. Работать не чаще, чем два раза в неделю, три — уже предел. А остальное время пить жизнь полной чашей.
См. Вина (чувство), ВОТы, Горе, Депрессия, Разлука, Счастье, Чувства
Высочайшая услуга, какую мы в состоянии оказать другому человеку, — та, которая поможет ему помочь себе самостоятельно.
Манн Гораций
