6.2. Соотношение тревоги, страха и боязни

6.2. Соотношение тревоги, страха и боязни

Тревога и страх. Вопрос о соотношении тревоги и страха, о том, что первично, а что вторично, довольно запутан. А. И. Захаров [110], например, пишет, что процесс дифференциации страха в историческом и личностном аспектах – это путь от страха к тревоге, о которой можно уже говорить в старшем дошкольном возрасте и которая как социально опосредованная форма страха приобретает особое значение в школьном возрасте. Таким образом, тревога является вторичной по отношению к страху.

Недавние исследования позволили обнаружить три типа различий у возникающего страха в зависимости оттого, является ли угроза немедленной или только приближающейся[17]. Во-первых, разные угрозы вызывают разное поведение: немедленная угроза обычно вызывает действие (застывание в одной позе или бегство), позволяющее каким-то образом справиться с угрозой, в то время как беспокойство по поводу приближающейся угрозы приводит к повышению бдительности и напряжению мышц. Во-вторых, реакция на немедленную угрозу часто снимает болевые ощущения, в то время как беспокойство, вызванное приближающейся угрозой, усиливает боль. Наконец, в-третьих, имеются данные исследований, указывающих на то, что немедленная угроза и приближающаяся угроза ассоциируются с активизацией разных областей головного мозга (Rhudy Meagher, 2000).

Экман П. [229, с. 195]

Существует проблема разграничения понятий «страх» и «тревожность». В современных исследованиях разграничение тревоги и страха обычно базируется на критерии, введенном в психиатрию К. Ясперсом: страх соотносится с определенным стимулом или объектом, тогда как тревога ощущается вне связи с каким-либо стимулом («свободно плавающая тревога») [332, с. 222]. Данная точка зрения прослеживается в ряде работ [23, 24, 227–230, 262]. Думается, однако, что эта позиция не должна исключать возможность появления тревоги и в том случае, когда ее источник известен человеку (например, ожидание объявления отметки при сдаче школьниками ЕГЭ).

Распространенное в учебниках и словарях по психологии понимание тревоги (оно берет начало в книгах 3. Фрейда) как состояния, не имеющего конкретного предмета и повода для беспокойства и тем отличающего тревогу от страха, вряд ли оправданно. Ведь тревогу перед опасностью, которая человеку неизвестна, 3. Фрейд относил к невротической тревоге. Испытывать тревогу можно и по поводу конкретного (ожидаемого, вероятностного) события (например, переживание родителей по поводу возможного провала своего ребенка на экзамене). Собственно, и сам 3. Фрейд пишет о возникновении тревоги при реальной опасности.

Сарнофф и Зимбардо [480] употребляют термин «страх» для обозначения эмоций, возникающих в ответ на сигнал физической угрозы, а термин «тревога» – на сигнал психической угрозы. С таким разделением этих феноменов трудно согласиться. Тревога может быть и при физической угрозе, например при вероятности бомбежки или артобстрела во время войны.

К. Изард [122] высказывает несколько иное суждение по вопросу взаимоотношения терминов «тревога» и «страх». Он рассматривает страх как фундаментальную эмоцию, а тревогу как более сложное эмоциональное образование, формирующееся на его основе, часто в комбинации с другими базовыми эмоциями. Помимо страха в субъективном переживании тревоги могут присутствовать печаль, стыд, вина, гнев, интерес. У разных людей, пишет К. Изард, тревога может состоять из разных эмоций. Мне представляется, что правильнее было бы сказать, что тревоге могут сопутствовать другие эмоции, но они не входят в состав тревоги.

Хотя тревога связана с опасением человека за благополучный исход важного для него дела и поэтому близка психологически к эмоции страха и к боязни, она все же отличается и от того и от другого. Боязнь и страх имеют конкретный источник переживания, связаны с определенным объектом, который оценивается как безусловно опасный. Тревога же может не иметь четкого и конкретного повода для своего возникновения. Это вероятностное переживание возможной неудачи («А вдруг…»).

С. Томкинс [504] утверждает, что при быстром усилении стимуляции человек испытывает внезапный страх (испуг), а при меньшей скорости усиления стимуляции – тревогу.

Ч. Д. Спилбергер [262] понимает реактивную тревогу как эмоциональное состояние или реакцию, характеризующуюся различной интенсивностью, изменчивостью во времени, наличием осознаваемых неприятных переживаний напряженности, озабоченности, беспокойства, опасения, сопровождающихся активацией вегетативной нервной системы.

К. Ясперс [332] считает, что тревога отражает беспокойство и не обязательно связана с пониманием угрозы. Поэтому кроме «объективной» тревоги, связанной с реально существующей угрозой, выделяют и собственно тревогу («неадекватную» тревогу), появляющуюся в нейтральных, не угрожающих ситуациях. Такому взгляду соответствует возникновение тревоги у детей. Маленькие дети могут тревожиться о том, что родители бросят их или перестанут любить (когда родители, например, в виде наказания ребенка лишают его своего расположения). Дети часто думают, что рождение братика или сестренки обязательно заставит родителей отвергнуть их самих.

С. Шехтер [481] использует термин «тревога» для обозначения эмоциональной реакции, предвосхищающей вредные воздействия. Мне представляется, что такое понимание тревоги является наиболее адекватным. Тревога (беспокойство) – это страх ожидания неприятности (неудачи, негативной оценки, агрессивной реакции, угрозы самоуважению, престижу, несчастного случая и т. п.).

Тревога и боязнь. А. И. Захаров [110] пишет, что объединяющим началом для страха и тревоги является чувство (точнее следовало бы сказать – состояние) беспокойства. И в то же время он выделяет разные виды беспокойства – тревогу и боязнь. «При состояниях беспокойства (тревожности и боязни) страх прячется в различных темных закоулках психики, выжидая подходящего момента для проявления. В состоянии беспокойства с преобладанием тревожности отмечаются двигательное возбуждение, непоследовательность в поступках, нередко чрезмерное любопытство и стремление занять себя любой, даже ненужной, деятельностью. Характерна непереносимость ожидания, которая выражается спешкой и нетерпением. Темп речи ускорен, иногда в виде трудно управляемого потока слов. Типичны многословность, излишняя обстоятельность в разъяснениях, беспрерывные звонки, что создает видимость занятости, ощущение нужности, устраняющие в ряде случаев страх одиночества. Стремление все согласовать, предусмотреть направлено на предупреждение самой возможности появления какой-либо неприятной ситуации. В связи с этим новое отрицается, риск исключается, поскольку все новое воспринимается как неизвестное. Для состояния беспокойства с преобладанием боязни типичны медлительность, скованность и „топтание на одном месте“. Речь невыразительна, мышление инертно, на сердце „тяжесть“, настроение временами мрачное и подавленное» [110, с. 13]. Из приведенного отрывка следует, что для А. И. Захарова тревога и боязнь, судя по поведенческим характеристикам, – разные явления.