Штрихи к портрету
Моя учительница была необычайно активным и деятельным человеком. Она никогда не сидела просто так, ничего не делая, а почти ежедневно принимала пациентов дома, в крохотной квартирке на улице Тухачевского. Поскольку Александра Николаевна была не медиком, а педагогом, больных она называла учениками. Итак, ее день начинался с приема больных, который продолжался часов до трех-четырех. Потом она, если можно так выразиться, обедала – в прямом смысле слова «чем бог послал»! Если я был дома, то с утра ставил вариться какую-нибудь кость, купленную накануне в магазине (тогда это называлось мясом). Если купить ничего не удавалось (а выстаивать длинные очереди за чем-нибудь съестным ни у меня, ни тем более у Александры Николаевны не было времени), то Стрельникова просто пила кофе (растворимый, конечно) и садилась писать свои записки.
Вечером Александра Николаевна отправлялась в Театр Сатиры или имени Моссовета, где она официально работала педагогом-вокалистом. В те редкие дни, когда не было спектаклей, закрепленных за ней (а работала она прежде всего с актерами, которые играли главные роли и которых она обожала; в их числе Андрей Миронов, Маргарита Терехова, Татьяна Васильева – перед спектаклем они обязательно «распевались» у Александры Николаевны), выдавался свободный вечер. И мы, конечно же, шли в ее любимое кафе «Артистическое» напротив Художественного театра в Камергерском переулке. Я не помню никаких других блюд, кроме цыпленка табака и «пластмассового» капустного салата, но все-таки это была хоть какая-то более-менее нормальная еда – и мы наслаждались ею!
Александра Николаевна всегда спала очень мало, но я не помню, чтобы ее когда-нибудь клонило в сон. А таких проблем, как высокое давление или перебои в сердце, в ее жизни вообще не существовало – по крайней мере, в те 12 последних лет ее жизни, что я находился рядом. Да и простужалась она крайне редко. Любую простуду Александра Николаевна задавливала, что называется, на корню, не позволяя ей полностью развиться, ведь свою гимнастику она делала каждый день по нескольку раз. О себе она как-то сказала: «Железная Стрельникова!» И это соответствовало действительности: железная воля, взрывной темперамент, шквал эмоций и колоссальная работоспособность до последнего дня жизни.
Уже после того, как Александры Николаевны не стало, беседуя с самыми близкими нашими друзьями, я искал ответ на вопрос: в чем секрет ее титанической выносливости и работоспособности? И неизменно находил только один ответ – исчерпывающий и точный, как черная точка в центре мишени: стрельниковская дыхательная гимнастика!
Александра Николаевна была неутомима. Она все время шлифовала свою гимнастику, пытаясь еще более понятно и доходчиво описать те или иные упражнения. И я был этому свидетелем, поскольку почти постоянно находился рядом. Она могла, сидя в вагоне метро, вдруг встрепенуться, раскрыть сумочку, торопливо пошарить в ней и сказать мне: «Дай же быстрей какой-нибудь клочок бумаги и карандаш!..», и я, уже давно знакомый со всеми ее привычками, вытаскивал из кармана блокнот, в котором моя учительница делала наброски.
Разбирать их пришлось уже мне одному, без нее… Невероятное множество листков и листочков, промокашек, обрывков газет, конвертов, салфеток. И везде надписи, сделанные рукой гениальной женщины, которая сотворила чудодейственную гимнастику. Все это необходимо было обработать, превратить в описание дыхательных упражнений, доступное читателю, чтобы человек, находящийся за тысячи километров от Москвы, смог, выполняя по книге стрельниковскую дыхательную гимнастику, снять головную боль, приступ удушья, хотя бы ненадолго избавиться от душераздирающего кашля, снизить артериальное давление, температуру, элементарно выспаться! Но на все это нужно время. А свободного времени у меня, к сожалению, очень мало. С моей точки зрения, прежде всего надо уделить внимание конкретному человеку, нуждающемуся в помощи, а уже потом можно приниматься за описание новых упражнений.
Когда на лекциях меня спрашивают: «А есть ли в гимнастике Стрельниковой новые упражнения, которых мы еще не знаем?» – я всегда отвечаю: «Да, есть!» И не только потому, что моя учительница, которую бессчетное число раз пинала и пыталась втоптать в грязь официальная медицина, не хотела раскрывать все тайны, все секреты своей уникальной методики. А еще и потому, что каждый человек индивидуален!
Каждый мой пациент дышит, двигается и даже смотрит на меня по-особому. И моя задача, исходя из почти тридцатилетнего опыта лечения больных по методу Александры Николаевны Стрельниковой, подстроить гимнастику под каждого пациента с учетом не только его возраста, диагноза, физического самочувствия в данный момент, наследственной предрасположенности к тому или иному заболеванию, но и многих других факторов, о которых, к сожалению, не знают студенты-медики, чему не учат в медицинских вузах.
Михаил Щетинин
