§ 5. Научное творчество как девиантность
Гений не следует нормам, он нарушает и создает их.
Азбучные примеры осуждения за научное творчество (отстаиваемые научные идеи, представления) как преступление – смертный приговор Сократу (399 г. до н. э.), сожжение на костре Джордано Бруно (1600) и Мигеле Сервета (1553), заточение в темнице Галилео Галилея (1633).
Менее известно, что Синод православной христианской церкви обвинил Михаила Ломоносова в распространении в рукописи антиклерикальных произведений (уважаемый читатель, вам это ничего не напоминает?) по ст. ст. 18 и 149 Воинского Артикула Петра I, предусматривавшим смертную казнь. Представители православного духовенства требовали сожжения М. Ломоносова (!). Указом императрицы Елизаветы Петровны М. Ломоносов был признан виновным, однако от наказания освобожден.
А. Лавуазье, знаменитый химик был гильотинирован 8 мая 1794 г. в Париже по решению революционного трибунала. Председатель трибунала, в ответ на апелляцию к мировой славе ученого, произнес: «Республика не нуждается в ученых»… Путь почти каждого по настоящему великого ученого – от осуждения к мировой славе (нередко, увы, посмертной).
Создается впечатление, что современники преследуют творцов – писателей, художников, композиторов, ученых, не говоря уже о политиках-реформаторах – едва ли не с большей ненавистью и последовательностью, нежели убийц, насильников и грабителей…
И это относится далеко не только к давно прошедшим временам. И не только к массовым репрессиям ученых в годы гитлеровского и сталинского режимов.
Так, доктор Джеймс Роджерс в 1965 (!) году был приговорен к казни на электрическом стуле за так называемый «массачусетский эксперимент», однако за два дня до казни, будучи в камере он покончил с собой, отравившись цианидом калия. Недавно «Массачусетский университет психологии и невропатологии», в котором работал доктор Роджерс, официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. В связи с этим ректор университета доктор Филл Розентерн попросил прощения у оставшихся родственников Джеймса…
А осужденные в наши дни известные российские ученые И. В. Сутя-гин, В. В. Данилов, И. А. Решетин, CA. Визир, М. М. Иванов, A. B. Рож-кин и другие…
Не могу не привести отрывок из выступления известного генетика В. П. Эфроимсонав 1985 г. перед учеными после просмотра кинофильма «Звезда Вавилова» о жизни и смерти великого ученого H. H. Вавилова, уничтоженного в сталинском ГУЛАГ'е: «Я пришел сюда, чтобы сказать правду. Мы посмотрели этот фильм… Я не обвиняю ни авторов фильма, ни тех, кто говорил сейчас передо мной… Но этот фильм – неправда. Вернее – еще хуже. Это – полуправда. В фильме не сказано самого главного. Не сказано, что Вавилов – не трагический случай в нашей истории. Вавилов – это одна из многих десятков миллионов жертв самой подлой, самой бессовестной, самой жестокой системы. Системы, которая уничтожила, по самым мягким подсчетам, пятьдесят, а скорее – семьдесят миллионов ни в чем не повинных людей. И система эта – сталинизм. Система эта – социализм. Социализм, который безраздельно властвовал в нашей стране, и который и по сей день не обвинен в своих преступлениях. Я готов доказать вам, что цифры, которые я называю сейчас, могут быть только заниженными.
Я не обвиняю авторов фильма в том, что они не смогли сказать правду о гибели Вавилова. Они скромно сказали – „погиб в Саратовской тюрьме“… Он не погиб. Он – сдох! Сдох как собака. Сдох он от пеллагры – это такая болезнь, которая вызывается абсолютным, запредельным истощением. Именно от этой болезни издыхают бездомные собаки… Наверное, многие из вас видели таких собак зимой на канализационных люках… Так вот: великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик Николай Иванович Вавилов сдох как собака в саратовской тюрьме… И надо, чтобы все, кто собрался здесь, знали и помнили это…». Помним ли мы это?
Правда, примеры из истории гитлеровской Германии и сталинского СССР, а также современной России имеют политическую подоплеку. Когда же мы рассматриваем научное творчество как позитивную деви-антность, на первое место выходит нарушение канонов и догматов, парадигм самой «нормальной» науки. «Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими»[238]. Вот эта нетерпимость коллег и «общественности» к подлинным открытиям оборачивается нередко трагедией для их авторов. По мнению Н. Сторера, в науке существует «система наведения внутреннего порядка» (internal police system)[239], обеспечивающая развитие «нормальной» науки и, очевидно, препятствующая ее «нарушителям».
