3. Пульсация высокой эффективности
Баланс между стрессом и восстановлением
Идея максимизации производительности за счет чередования периодов активности и отдыха впервые была предложена Флавием Филостратусом (170–245 гг.), который написал руководство по тренировкам для греческих атлетов. Советские спортивные ученые воскресили эту идею в 1960-х годах и с большим успехом применили ее для подготовки олимпийцев. В наше время соотношение «работа—отдых» находится в самом центре тренировочных методов элитных спортсменов во всем мире.
Научные основы этого подхода стали более точными и тонкими за прошедшие годы, но его принципы не изменились за две тысячи лет, прошедших с момента появления этой идеи. Вслед за периодом активности наше тело должно восполнить базовые биохимические источники энергии. Этот процесс называется «компенсацией». Повысьте интенсивность тренировки или работы во время соревнования — и вам придется пропорционально увеличить количество энергии, которое необходимо восстановить. Если этого не сделать, результаты спортсмена заметно снизятся.
Энергия — это просто способность выполнять работу. Наша самая фундаментальная биологическая потребность состоит в расходовании и накоплении энергии. Мы тратим энергию для выполнения работы, но восстановление энергии — это гораздо больше, чем простое отсутствие работы. Почти у всех элитных спортсменов, с которыми мы имели дело, наблюдался дисбаланс между расходованием и накоплением энергии. Они были либо перетренированы, либо недотренированы в одном или нескольких направлениях: физически, эмоционально, умственно или духовно. И недостаточная, и избыточная тренированность имеют последствия в виде снижения эффективности, которые могут проявляться в виде травм и болезней, беспокойных состояний, отрицательного отношения и злости, сложностей с концентрацией внимания и потери энтузиазма. И настоящие прорывы случались тогда, когда нам удавалось помочь им научиться более умело управлять энергией. В этих случаях они не только систематически увеличивали резервы той энергии, которой им недоставало, но и встраивали регулярные процедуры восстановления в свои графики тренировок и соревнований.
Баланс между стрессом и восстановлением важен не только для спортивных достижений, но и для управления энергией на всех гранях нашей жизни. Когда мы тратим энергию, мы опустошаем наш «бензобак». Когда мы восстанавливаем энергию, мы его снова заполняем. Слишком большие затраты энергии без достаточного пополнения приводят к истощению. Избыток энергии без достаточного использования приводит к атрофии и слабости. Вспомните, что происходит с рукой, помещенной в гипс: через очень короткое время ее мускулы начинают атрофироваться от недостаточного использования. Результаты, которых мы добиваемся долгими годами занятий фитнесом, серьезно снижаются всего после одной недели бездействия, а через какие-то четыре недели исчезают полностью.
Те же самые процессы происходят и в эмоциональной, умственной и духовной сферах. Эмоциональная глубина и жизнерадостность зависят от активного взаимодействия с другими людьми и от наших собственных чувств. Острота ума снижается при отсутствии постоянной интеллектуальной работы. Духовная энергия зависит от регулярного возвращения к нашим глубинным ценностям и принятия ответственности за наше поведение. Работа на полной мощности требует культивирования динамического баланса между расходованием энергии (стрессом) и восстановлением энергии (отдыхом) во всех направлениях. Это и есть то самое ритмическое волновое колебание, которое является основой пульса жизни.
Чем мощнее пульс нашей жизни, тем большей мощности мы можем достичь. То же самое относится и к жизни организаций. Если лидеры и руководители внедряют культуру непрерывной работы — касается ли это многочасовых совещаний, или длинных рабочих смен, или ожидания, что работники будут «добровольно» работать по вечерам или в выходные, — производительность труда их подчиненных снижается. Корпоративные культуры, подталкивающие сотрудников к чередованию труда и обновления, формируют не только б?льшую преданность, но и большую производительность.
На практике большинство из нас живет «линейной» жизнью. Мы почему-то исходим из предположения, что имеем неограниченные резервы энергии, особенно умственной и эмоциональной, и что мы можем действовать эффективно без инвестирования достаточного количества энергии (особенно физической и духовной) в окружающих.
Пульс жизни
Природа сама по себе наполнена пульсом, ритмом, волновым движением, сменой активности и покоя. Вспомните о приливах и отливах, смене времен года, ежедневных восходах и закатах. Все живые существа также подчиняются жизненным ритмам: птицы мигрируют, медведи впадают в спячку, белки собирают орехи, рыбы нерестятся — и все это происходит с предсказуемой периодичностью.
Жизнь людей тоже подчиняется ритмам — как природным, так и заложенным в генах. Причиной сезонных расстройств здоровья (например, зимних депрессий) являются как изменения сезонных ритмов, так и неспособность организма к адаптации. Наше дыхание, волны мозговой деятельности, уровни гормонов, давление крови — все они изменяются ритмично и являются основой как нашего здоровья, так и нездоровья.
Мы являемся колебательными организмами в колебательной вселенной. Ритмичность — это основа нашей жизни. Колебательные процессы проявляются на самых фундаментальных уровнях нашего существования. Здоровое сочетание активности и отдыха лежит в основе нашей способности развивать полную мощность, добиваться максимальной производительности и поддерживать здоровье. И напротив, линейность гарантированно ведет к болезням и смерти. Вспомните, как выглядит энцефалограмма или кардиограмма здорового человека, и сравните ее с противоположностью — прямой линией.
На более высоком уровне структура нашей активности и отдыха связана с суточными биоритмами. В начале 1950-х годов было обнаружено, что наш сон разбит на части продолжительностью от 90 до 120 минут. Фаза «быстрого сна», в ходе которого активность мозга довольно высока и нам снятся сны, сменяется глубоким сном, когда мозг успокаивается и происходит глубокое восстановление. В 1970-х годах дальнейшие исследования показали, что и во время бодрствования действуют ритмы примерно такой же периодичности (их назвали «ультрадианными», то есть происходящими несколько раз в день).
Эти ультрадианные ритмы помогают объяснить приливы и отливы нашей энергии в течение дня. Физиологические показатели — пульс, уровень гормонов, мускульное напряжение и волны мозговой активности — в течение первой половины цикла повышаются, создавая состояние бодрости. Примерно через час эти показатели начинают снижаться. Где-то между 90 и 120 минутами наше тело начинает требовать покоя и восстановления. Сигналами этого являются зевота, потягивание, приступы голода, растущее напряжение, трудности с концентрацией внимания, стремление отложить работу и отвлечься, высокий процент ошибок. Мы можем побороть эти природные циклы только за счет мобилизации всех сил и выработки гормонов стресса, которые предназначены для регуляции наших действий в опасных ситуациях.
Долговременной ценой этого будет отравление. Гормоны стресса предназначены только для кратковременного использования в случае опасности, а при постоянной выработке приводят к гиперактивности, агрессивности, нетерпеливости, раздражимости, злости, эгоцентризму и нечувствительности к окружающим. Если достаточно долго преодолевать потребность ритмичного восстановления, появятся головные боли, боли в спине, расстройства желудочно-кишечного тракта. Возможен даже инфаркт и преждевременная смерть.
Поскольку наше тело требует ритмических изменений, нам часто приходится прибегать к искусственным средствам, когда жизнь становится слишком линейной. Чувствуя недостаток энергии, мы обращаемся к стимуляторам типа кофе и никотина. Когда же мы не можем расслабиться, мы полагаемся на алкоголь и снотворное. Так что если вы днем выпиваете несколько чашек кофе «для бодрости», а вечером — пару бокалов вина «для расслабления», вы просто пытаетесь замаскировать линейность своей жизни.
Время между подачами
Чтобы жить как спринтер, надо разбивать жизнь на серию интервалов, соответствующих нашим физиологическим возможностям и ритму их изменения. Эта идея впервые оформилась в голове одного из нас, Джима, когда он работал с теннисистами мирового уровня. Занимаясь психологией достижения высших результатов, он хотел выделить те факторы, которые отделяют чемпионов от остального «пелетона». Джим потратил сотни часов, наблюдая за игрой чемпионов и просматривая записи их матчей. К его растущему удивлению, он так и не смог заметить существенной разницы в том, как они ведут себя во время игры. И только обратив внимание на то, что они делают между розыгрышами очков, он увидел различие. Все лучшие игроки между подачами вели себя практически одинаково, сами не осознавая того. Это касалось того, как они шли к линии подачи, как при этом держали голову и плечи, на чем были сфокусированы их глаза, как они дышали и даже как они разговаривали сами с собой.
Джиму стало ясно, что они инстинктивно использовали время между розыгрышем очков для максимального восстановления. Теперь он стал замечать, что игроки низкого уровня таких процедур отдыха не имели вовсе. Когда он сумел навесить на чемпионов датчики пульса (а в 1970-х годах это было намного сложнее, чем сейчас), он пришел к еще одному удивительному открытию. За 16–20 секунд после окончания розыгрыша очка пульс лучших игроков снижался на 20 ударов в минуту. Выработав эффективные процедуры восстановления энергии, эти игроки нашли способ восстанавливать огромные энергозатраты в течение нескольких секунд. У их менее успешных соперников частота пульса оставалась на высоком уровне в течение всего матча, вне зависимости от уровня их физической подготовки.
Наличие таких точных «ритуалов» поведения между розыгрышами очков оказалось ключевым фактором для достижения высших результатов. Представьте себе двух игроков примерно равного класса игры и примерно равного уровня физической подготовки. Идет третий час матча. Один из них регулярно восстанавливается между розыгрышами, а другой — нет. Очевидно, что второй игрок окажется намного более уставшим. А ведь усталость, в свою очередь, обладает и своеобразным каскадным эффектом: уставший человек более подвержен отрицательным эмоциям вроде злости и раздражения, которые, скорее всего, еще больше подстегнут его пульс и заставят мышцы напрягаться в отсутствие нагрузки, не позволяя им расслабиться. Физическая усталость затрудняет концентрацию внимания. Все это касается не только спорта, но и любой работы, в том числе сидячей. Представьте, что вы долгие часы непрерывно сидите за столом, решая сложные вопросы. Усталость вам гарантирована, так же как и отрицательные эмоции и рассеивание внимания, которые неизбежно приведут к снижению производительности.
Применительно к теннису Джим доказал это при помощи точных измерений. Чем более постоянным был пульс игрока, тем хуже в ходе матча становилось качество его игры и тем хуже был окончательный результат. Слишком большой расход энергии без достаточного восстановления приводил к хроническому росту частоты пульса. Точно так же на результате сказывался и постоянно низкий пульс — это верный признак того, что игрок не выкладывается полностью или заранее признал свое поражение.
Даже в таких видах спорта, как гольф (требующих не очень больших затрат физической энергии), важны ритуалы для сохранения баланса между затратами энергии и ее восстановлением. Джек Никлаус был известен не только своими техническими навыками и твердостью характера, но и способностью к анализу составляющих своего успеха:
«Я умел полностью концентрироваться на том, что я делаю, и противостоять любым отвлекающим факторам. Несмотря на это, я не мог удержать эту концентрацию в течение всего времени, необходимого для прохождения 18 лунок. Когда я пытался этого добиться, моя умственная энергия покидала меня задолго до конца встречи. Для борьбы с этим я разработал режим, который позволяет мне переходить от вершин концентрации к абсолютной релаксации и обратно ровно тогда, когда это нужно.
Моя концентрация начинает обостряться, когда я захожу на “ти” — площадку для первого удара, — потом постепенно усиливается, пока я продумываю стратегию для каждого предстоящего удара. Она доходит до максимума перед тем, как я встаю над мячом и начинаю замах — в этот момент у меня в голове уже есть полностью осмысленная и позитивная картина того, чего я хочу добиться этим ударом.
Если первый удар не привел к серьезной проблеме и мне не приходится немедленно приступать к ее устранению, я сразу после ухода с площадки “ти” снижаю степень концентрации внимания — либо заводя разговор с соперником, либо позволяя своему сознанию заняться тем, что оно само хочет. Я стараюсь придерживаться этой схемы независимо от того, насколько хорошо или плохо я играю, хотя очевидно, что когда дела идут не очень хорошо, работать мне приходится больше».
Баланс между стрессом и восстановлением важен для любого вида деятельности. В 1998 году, например, в армии США проводилось исследование эффективности ведения боевых действий. Оно состояло в измерении точности стрельбы пушечного расчета в течение трех дней. Одному расчету приказали выпустить за это время как можно больше снарядов. Другому разрешили делать короткие перерывы. В течение первого дня первый расчет попал в цель больше раз, чем их соперники. Но в течение второго дня точность стрельбы первого расчета постоянно падала, и в итоге второй расчет далеко опередил их по точности стрельбы.
Периоды восстановления важны также для творчества и человеческих отношений. Звуки становятся музыкой благодаря паузам между нотами, так же, как слова получаются за счет пробелов между буквами. Именно в паузах между работой развиваются любовь и дружба. Не выделяя достаточно времени для восстановления, мы подменяем свою жизнь не всегда полезной и ясно очерченной деятельностью.
Восстановление во время работы
Несколько лет назад журнал Fast Company попросил нескольких успешных профессионалов рассказать о том, как они избегают истощения своих сил, выполняя сложную и напряженную работу. Почти каждый из них описал собственные процедуры, гарантирующие регулярное восстановление сил. Мэгги Вайлдроттер, президент коммуникационной компании, например, рассказала, что придумала занятие «охотящийся лев» (как это она сама называет). «Я прохожу по офису и спрашиваю сотрудников, над чем они сейчас работают. Это дает мне возможность поговорить с теми людьми, с которыми у меня обычно нет повода разговаривать. Кроме того, такая “охота” позволяет мне расслабиться, как ничто другое, потому что даже полчаса позволяют мне отвлечься от моего графика, который можно описать словами “давай, давай, вперед!”. Я никогда не испытывала истощения сил, поскольку не позволяла себе приблизиться к такому моменту. Вы должны уметь подгонять себя, но при этом оставлять достаточно времени для перерывов. Время является конечным ресурсом, но мы все предъявляем к нему бесконечные требования. Я научилась правильно использовать этот ресурс».
Кариса Бианчи, президент рекламной компании, очень много времени проводит в разъездах и разработала процедуры восстановления для этого случая. «Я никогда не работаю в самолете — никакого компьютера, телефона, ничего. Я читаю книги и журналы, слушаю музыку, то есть занимаюсь тем, на что у меня обычно не хватает времени. Найти повод для работы очень просто: всегда существует хотя бы одна нерешенная проблема. Но когда люди не берут тайм-аут, они перестают быть эффективными». Джо Гиббс, бывший профессиональный футбольный тренер, а сейчас директор компании, выпускающей гоночные машины, создал процедуры восстановления, организованные в виде коротких каникул. «В моем календаре большими желтыми крестами я отмечаю дни, которые собираюсь провести с семьей. Каждый месяц мы проводим вместе четырехдневный уик-энд. В рождественские каникулы мы проводим вместе девять дней подряд — катаясь на лыжах или, наоборот, греясь на солнышке».
Билл Норманн, исполнительный вице-президент мебельной компании, рассказал, как скрупулезно он управляет своим расписанием, чтобы максимизировать эффективность своего труда за счет минимизации отвлекающих факторов и выкраивания достаточного количества времени для восстановления. «Я прекратил использование голосовой почты шесть или семь лет назад. Более того, я вообще не пользуюсь сотовым телефоном. Я знаю людей, для которых работа полностью заменяет жизнь, является их единственным интересом. Но я уверен, что очень важно иметь хоть какие-то радости помимо работы. Мне, например, нравится фотографировать пейзажи. Это очень освежает меня и помогает оставаться сконцентрированным. Фотография дает упражнение для неких творческих “мускулов” в моем мозгу, которые не всегда задействованы на моей основной работе, — тех, которые развивают интуицию. Именно эти “мускулы” бывают критически важны для принятия решений на работе!»
Восстановление энергии организации
Поддержание баланса между стрессом и восстановлением может быть очень важным и на уровне организации. Брюс Ф. руководит департаментом большой телекоммуникационной компании, и нашу программу он проходил вместе с членами своей руководящей команды. Мы выяснили, что он любит проводить совещания длительностью три-четыре часа без перерыва. Обладая бездонными запасами энергии, Брюс признавал, что в таких марафонах есть элемент «мачизма», но считал, что способность к длительной концентрации является главной характеристикой хорошего руководителя. Мы обратили его внимание на то, что если он ставит цель добиться максимальной продуктивности, то его способ управления энергетикой команды неверен. Чтобы выдержать такие требования, его сотрудники, конечно, прилагали все усилия — с б?льшим или меньшим успехом. Но никто из них не мог в конце совещания быть таким же сконцентрированным, как в начале.
Поначалу Брюс довольно скептично оценил наши идеи о необходимости восстановления энергии. Но исследование Джима о том, как теннисисты восстанавливают энергию между подачами и к каким результатам это приводит, переубедило его. Заканчивая наш курс, Брюс сказал, что собирается лично поэкспериментировать с короткими периодами отдыха во время рабочего дня. Через несколько дней он сообщил нам, что после таких перерывов чувствует себя лучше не только физически, но и эмоционально. Будучи по своей природе энтузиастом, Брюс продолжил эксперименты с разными формами периодического восстановления сил и в конце концов нашел два способа, которые позволяли ему полностью отвлечься от своей работы и добиться наибольшего восстановления.
Первый способ состоял в подъеме и спуске по лестнице на десяток этажей в здании его офиса. А вторым способом оказалось жонглирование. После того как он от нас уехал, он начал учиться жонглировать тремя мячами. Через несколько месяцев он дошел до шести, и это занятие полностью отвлекало его от работы и давало чистое чувство радости. Через несколько недель после визита к нам Брюс полностью изменил и способ проведения совещаний. Он стал планировать строго обязательный пятнадцатиминутный перерыв каждые девяносто минут и потребовал, чтобы никто не обсуждал дела во время этих перерывов. «Люди поняли мой намек. Эти перерывы буквально освободили нашу организацию. Теперь мы стали делать больше за меньшее количество времени, причем с большим удовольствием!»
Весь мир против отдыха
Роджер не имел никакого представления о том, что живет «линейной» жизнью. Работая подолгу и редко отключаясь от работы — даже дома, — он бездумно растрачивал умственную энергию, никак ее не восстанавливая. Усталость была причиной беспокойства, раздражительности и сомнений в своих силах и дополнительно усугублялась отсутствием источников положительной эмоциональной энергии. Говоря спортивным языком, Роджер был «перетренирован» умственно и эмоционально и «недотренирован» физически и духовно. Инвестируя слишком мало энергии в поддержание активного образа жизни, он постепенно терял выносливость, силу и способность к восстановлению. Поскольку он был далек от глубинных ценностей и смысла своей жизни, его духовная энергия также была представлена плоским графиком, то есть этот источник энергии был им не задействован.
Роджер мало чем отличается от многих из нас — частично потому, что его решения «санкционированы» обществом. Мы живем в мире, в котором прославляются работа и активность, игнорируются отдых и восстановление и который отказывается признать, что для высокой производительности важно и то и другое. Физиолог Мартин Мур-Эде, президент Circadian Technologies и автор книги «24-часовое общество», пишет об этом так:
«В центре этой проблемы лежит фундаментальный конфликт между требованиями созданной человеком цивилизации и самой конструкцией человеческого тела и мозга… Наши тела приспособлены к тому, чтобы охотиться днем, спать ночью, и если путешествовать — то проходя не более нескольких десятков километров от рассвета до заката. Сейчас мы живем и работаем круглые сутки, от рассвета до заката успеваем добраться до противоположной стороны земного шара, в любое время суток принимаем жизненно важные решения или покупаем акции по всему миру. Скорость технологических инноваций опережает нашу способность разобраться в их последствиях. Наше мышление становится машиноцентричным, то есть сфокусированным на оптимизации технологии и оборудования, а не человекоцентричным — сфокусированным на оптимизации человеческих навыков и производительности».
На практическом уровне наша возможность работать на полной мощности зависит от способности периодически отключаться. Для большинства из нас это требует совершенно нового понимания того, как надо управлять своей энергией. Многие из нас относятся к своей жизни как к марафону длиной во всю эту жизнь. На ходу мы осваиваем методы экономии наших ограниченных ресурсов. Чаще всего эти методы состоят либо в расходовании энергии во время работы на определенном постоянном уровне, который намного ниже нашей полной мощности, либо в полном расходовании всей энергии на работе, безо всякого остатка, который нужен для семьи и дома. Третий метод — это медленная потеря мощности в каждой сфере нашей жизни, проиллюстрированная случаем с Роджером.
Неоспоримые преимущества новых технологий, дающих больше возможностей для связи, очень часто используются нами только для того, чтобы просто «оставаться на линии». Вот так, например, Роберт Айгер, президент Walt Disney, описал воздействие электронной почты на свою жизнь: «Она полностью изменила ритм моего рабочего дня. Я стараюсь не включать компьютер утром, потому что знаю, что если включу его, то мои газеты останутся непрочитанными. Я знаю, что уже в 6 утра в моем ящике будет 25 писем, пришедших за время после последней проверки почты перед сном. Это сильно влияет на круг внимания. Вы хотите просто проверить, как идут дела. Не особенно задумываясь, начинаете отвечать на некоторые письма, и — опля — сорока минут как не бывало. Я заметил, что начал избегать некоторых совещаний — для того чтобы справиться с растущим объемом электронной почты. Пуповина, которая соединяет нас с нашей работой, становится все длиннее и длиннее». Айгер вряд ли одинок. Исследование, проведенное America Online, выяснило, что 47% ее подписчиков берут в отпуск свой ноутбук, а 26% продолжают проверять почту каждый день.
Поскольку мы игнорируем природные ритмы, которые в течение долгого времени формировали нашу жизнь, задачей становится сознательное формирование новых границ. Мы должны научиться делать обязательные перерывы в течение рабочего дня, чтобы «сойти с трассы», прекратить обработку информации и перенести свое внимание с трудовых достижений на восстановление. Мур-Эде называет это «коконом времени». А Уэйн Мюллер так говорит об этом в книге «Шаббат»:
«Чем больше мы заняты, тем более важными мы кажемся сами себе и хотим казаться другим. Быть недоступным для друзей и семьи, не находить времени для заката (или вообще ничего не знать про закат), тащить на себе кучу дел, не имея времени на осмысленный взгляд вокруг, — все это стало образцом успешной жизни».
Мюллер доказывает, что мы не улавливаем смысл простого, но глубокого содержания Псалма 23: «Он позволяет мне лежать на зеленых лугах; Он ведет меня к спокойным водам. Он возрождает мою душу». Именно периодическое отключение позволяет нам включаться с новой энергией.
Пристрастие к стрессу
Работа в лихорадочном темпе без перерывов может вызывать привыкание. Гормоны стресса, такие как адреналин, норадреналин и кортизол, подпитывают возбужденное состояние и подстегивают гонку, приносящую удовольствие — так называемый «высокий адреналин». Когда мы долго находимся на высоком уровне адреналина, мы постепенно теряем возможность переключиться в любой другой режим. У нас есть естественная склонность работать все более энергично по мере роста требований. И при этом нам удается очень точно избегать именно того, что может сделать нас более эффективными: перерывов и восстановления. То есть мы как бы зацикливаемся в режиме форсажа, не в силах выключить двигатель.
Возьмите, например, случай с Диком Вольфом, исполнительным продюсером сериала «Закон и порядок» и полудюжины других сериалов. Он как-то сказал репортеру, что однажды работал без перерыва 34 часа и у него не было отпуска уже 4 года. «Самое страшное, что я почти потерял способность отключаться — даже на выходные, даже когда я нахожусь в своем загородном доме и даже тогда, когда у меня нет особых дел. Мне кажется, что я все время должен что-то делать, и, что интересно, я всегда это нахожу. У меня нет способности “выдернуть вилку из розетки” и какое-то время посидеть в шезлонге, просто впитывая солнечные лучи». Вольфу никогда не приходило в голову, что такая «вегетация» может быть на самом деле хорошим способом восполнения его запасов энергии.
Марку Этриджу, бывшему управляющему редактору крупного журнала, цена его собственного пристрастия к стрессу более понятна. «Я все больше и больше прихожу к осознанию того, что мы не живем в нашем настоящем. Мы никогда не погружаемся в то, что делаем сейчас, потому что на самом деле хотим быстрее это сделать и перейти к чему-то следующему. Мы всего лишь несемся по поверхности, и это весьма прискорбно».
Поведение, основанное на привычке (включая работу), подталкивает к строго линейному типу расходования энергии. Неудивительно, что усилия по реабилитации людей, подверженных наркотической или алкогольной зависимости, называются «восстановлением». «Лихорадочная работа без контроля времени — это кокаин нашего десятилетия, — говорит Брайан Робинсон, который исследовал эту зависимость и установил, что не менее четверти американцев страдают от нее. — Трудоголизм — это навязчивый и непреодолимый синдром, который проявляется в самостоятельном формулировании требований к себе, неспособности выбирать правильные методы работы и попустительском отношении к тому, что работа вытесняет все остальные виды жизненной активности». В отличие от других зависимостей, трудоголизм часто приветствуется, вдохновляется и хорошо материально вознаграждается. К сожалению, его «себестоимость» видна только в долгосрочной перспективе. Исследователи обнаружили, что у тех, что описывает себя как трудоголика, вероятность развода, возникновения алкоголизма и связанных со стрессом болезней значительно превышает среднюю.
Во время написания этой книги один из нас — Тони — решил посетить собрание «Анонимных трудоголиков» в Нью-Йорке. Ему было любопытно, соответствуют ли его собственные привычки определению трудоголизма. Когда он пришел, он увидел четырех человек, сидящих вокруг стола. Ему сказали, что численный состав группы не сильно изменился за десятилетие с момента ее основания. И если задуматься, это не должно нас удивлять. Действительно, сколько трудоголиков сможет найти в своем загруженном графике время для такой встречи? Это собрание длилось час, и когда Тони собирался уходить, один из участников сказал ему с улыбкой: «Добро пожаловать во Французское Сопротивление. В Нью-Йорке живет пять миллионов трудоголиков, и только четверо из них находятся на стадии выздоровления».
Смерть от переутомления
Причины истощения, снижения эффективности и упадка сил лежат не в интенсивности энергозатрат, а в их продолжительности и отсутствии восстановления. Японский термин «кароши» может быть переведен как «смерть от избытка работы». Первый случай кароши был описан в 1969 году. Японское министерство труда начало публиковать статистику этого синдрома в 1987-м, а в следующем году было организован Совет защиты жертв кароши. В настоящее время от кароши ежегодно умирает десять тысяч человек, и исследования выделяют пять ключевых факторов его возникновения:
— чрезмерная продолжительность рабочего дня, которая перекрывает возможности отдыха и восстановления;
— ночная работа, не дающая возможностей для отдыха и восстановления;
— работа без выходных или перерывов;
— работа под высоким давлением без перерывов;
— физический труд высокой интенсивности и работа в условиях постоянного стресса.
У этих пяти факторов общим является постоянно высокий уровень расходования энергии при отсутствии возможностей для ее восстановления. Число японцев, работающих более 3120 часов в году (то есть более 60 часов в неделю), выросло с трех миллионов в 1975 году до семи миллионов в 1988 году, то есть с 15% до 24%. Подробный анализ внезапной смерти одного рабочего в возрасте сорока пяти лет выявил, что он работал подряд тринадцать дней, включавших шесть ночных смен подряд. Он работал на конвейере сборки двигателей одной автомобильной компании, где на его узел отводилось две минуты. Методы, задуманные для увеличения производительности труда, не давали рабочим никакой возможности для восстановления сил. «В этих условиях рабочий напоминал мышь, которая бегает в колесе, чтобы избежать удара током», — записали в отчете исследователи.
Нэнси Вудхулл, основатель журнала USA Today, была воплощением высокой энергичности, успешным руководителем, ведущим насыщенную и разнообразную жизнь. «Я не тот человек, который может сидеть у бортика бассейна и ничего не делать. Если я все-таки сижу возле бассейна — то обязательно с диктофоном, чтобы иметь возможность записать мысль, которая придет мне в это время в голову. Если при мне нет диктофона — это настоящий стресс для меня. Люди говорят мне: “Нэнси, расслабься, перезарядись”, а я отвечаю: “Я заряжаюсь, когда мои идеи воплощаются в жизнь”. Диктофон сильно увеличивает вашу продуктивность. То же самое делает и мобильный телефон, и компьютер. Со всеми этими вещами у вас никогда не будет простоя. Меня может найти любой человек везде и всегда».
Меньше чем через десять лет после того, как она описала свой образ жизни, Нэнси Вудхулл умерла от рака. Ей было всего пятьдесят два года. Конечно, нельзя однозначно доказать связь между ее ранней смертью и ее привычками, но их описание очень похоже на то, как описывались привычки японцев, умерших от кароши. И есть достаточно твердые доказательства того, что линейные формы поведения — постоянный стресс, отсутствие физической нагрузки, постоянное недосыпание и переедание — приводят к высокой вероятности заболеваний и даже ранней смерти.
Базедова болезнь является предшественником кароши и возникает как реакция на постоянно высокий уровень стресса. Она часто появляется у спортсменов, которые слишком много тренируются без достаточного восстановления. Среди ее симптомов высокая частота пульса и высокое артериальное давление в состоянии покоя, сниженный аппетит, расстройства сна, раздражительность, эмоциональная нестабильность, потеря мотивации и повышенная склонность к травмам и инфекциям. Многие из этих симптомов мы наблюдали и у руководителей, с которыми работали.
Уильям Д., руководитель среднего уровня в крупной компании, имел самые обычные барьеры на пути к высокой производительности. Утром он был полон энергии и с большим рвением выполнял свои обязанности. Он сам оценивал, что до обеда выполняет примерно две трети дневной работы. Но сразу после полудня уровень его энергии резко падал, он терял всякий энтузиазм и способность сконцентрироваться на делах, а к концу рабочего дня чувствовал себя выжатым как лимон. Он даже посетил врача, чтобы узнать, нет ли у него синдрома хронической усталости. Все проверки показали, что синдрома нет. Так в чем же было дело? Если говорить просто, то проблема была в том, что требования росли, а запасы энергии уменьшались. В пятьдесят лет его способности восстанавливаться были уже не такими, как в тридцать и сорок. Чтобы поддерживать доступные резервы энергии, ему следовало их регулярно пополнять.
После нашего разговора Уильям внес одно довольно простое изменение в свой рабочий график. Он начал делать перерывы каждые полтора-два часа, чтобы что-нибудь съесть, выпить воды или немного прогуляться. Через две недели он сообщил нам, что благодаря этому чувствует себя во второй половине дня как минимум на треть более энергичным.
Если недостаточно того, что у вас есть
Регулярное восстановление запасов энергии гарантирует нам, что мы можем работать на полной мощности — до тех пор, пока требования к нам остаются постоянными. Но что делать, когда требования начинают превышать наши резервы и оказывается, что нам не хватает даже «полного бака»?
Ответ на это парадоксален и прямо противоположен тому, что вы слышали всю свою жизнь. Чтобы увеличить емкость «аккумуляторов», мы должны подвергать себя большему стрессу — сопровождая это адекватным восстановлением.
Например, если подвергать мускулы нагрузкам, превышающим их текущие возможности, то возникает состояние, называемое суперкомпенсацией: мускулы начинают вырабатывать новое мышечное волокно, как бы готовясь к следующим нагрузкам. Все наши «мускулы» (физические, эмоциональные, умственные и духовные) растут, тратя энергию за пределами обычных уровней и потом восстанавливаясь.
Правда, на пути такого роста есть одна ловушка — наше инстинктивное сопротивление всему, что выводит нас за пределы наших зон комфорта. Гомеостаз является состоянием равновесия, попыткой организма сохранить статус-кво. Дискомфорт при выходе из состояния равновесия сообщает нам, что мы попали в местность, не нанесенную на карты, и подталкивает нас к возвращению в привычную и безопасную область. В случае реальной опасности состояние тревоги полезно и обеспечивает защиту. Если вы слишком перенапряжете свои мускулы, вы можете получить травму. Но если ваши мускулы будут работать только на привычном уровне, они никогда не станут сильнее. Увеличение емкости резервов энергии требует воли, чтобы переносить кратковременный дискомфорт для достижения долгосрочных результатов.
Такой же парадоксальный феномен применим и к достижению долгосрочного качества жизни. Психолог Михай Чиксентмихайи пишет об этом так: «Мы можем получать удовольствие безо всякого инвестирования физической энергии, но истинное наслаждение возникает только как результат необычного инвестирования нашего внимания… Мы считаем лучшими те моменты своей жизни, когда наше тело или сознание напрягается до предела в добровольной попытке сделать что-то трудное и ценное». Большинство из нас испытывали это на себе. Интенсивность удовольствия от любого вида активности имеет свойство уменьшаться с течением времени. По большей части из-за того, что мы боимся изменений, самое глубокое удовлетворение возникает от нашего желания ответить на новый вызов и получить новый опыт.
Желание выйти за пределы зон комфорта частично зависит от нашего восприятия уровня безопасности происходящего. Насколько мы поглощены заботой восполнить недостатки — энергии, безопасности или самооценки, — настолько же мы не хотим подвергать себя дискомфорту. Когда в наших «баках» недостаточно топлива и мы чувствуем опасность, мы постараемся сохранить имеющуюся энергию и потратить ее на самооборону. Мы называем этот феномен «оборонительным режимом экономии». Точная оценка уровня угрозы является критичной, если мы хотим расти, а не только защищать то, что у нас есть сейчас.
Добровольные и принудительные штормы
В течение жизни мы сталкиваемся со «штормами» разного уровня интенсивности и на разных направлениях: физическом, эмоциональном, умственном и духовном. Если сила «шторма» превышает наши возможности противостояния, результатом может стать травма или болезнь. В этом случае первым действием является предохранение больного органа от дальнейшего воздействия стресса — сломанную руку кладут в гипс, а после инфаркта предписывают постельный режим. Но мы же не можем всю оставшуюся жизнь проходить с гипсом или пролежать в кровати. Отсутствие активности очень быстро вызывает атрофию и потерю силы.
После болезни обязательно проводят курс реабилитации, то есть систематического возвращения утраченных ресурсов. Подход к этому всегда одинаков: постепенное увеличение нагрузки. Если ее увеличивать слишком быстро, результатом будет повторение болезни или травмы. Это верно не только для сломанной кости или больного сердца, но и для любых других аспектов нашей жизни. Если вы стали жертвой насилия, потеряли любимого человека или вас уволили, ваша первая потребность — это лечение и восстановление. Восстановление энергетической емкости требует постепенного выхода на тот уровень, который вызвал проблему. После выздоровления часто возникает возможность поднять наши резервы выше тех пределов, которые были у нас раньше.
Тот же принцип применим к процессу сознательного увеличения наших резервов. Вспомните, как ребенок, играя, постепенно удаляется от матери, но время от времени возвращается, чтобы убедиться, что она на месте. Он тем самым проверяет границы своей зоны комфорта. Материнская улыбка является для него источником положительного эмоционального восстановления. Это дает ему силы сделать еще несколько шагов в неизвестное и позволяет расширить его эмоциональные резервы. Без этой поддержки он с плачем бежит обратно. Поведение взрослых людей не сильно отличается от детского. Когда мы чувствуем угрозу, мы тоже возвращаемся в безопасную зону. Восстановление является средством детоксикации и заправки топливом, чтобы вернуться в шторм с новыми запасами энергии. Когда мы ощущаем вызов, а не угрозу, мы готовы к большему напряжению, даже если это означает принятие большего риска и дискомфорта.
Когда мы впервые сказали Роджеру, что его недостаток ресурсов частично объясняется тем, что он не подвергает себя достаточному стрессу, он решил, что мы над ним смеемся. «Да моя жизнь переполнена стрессом как никогда! — настаивал он. — Я получаю все меньше помощи от моего шефа, у меня все больше подчиненных, меньше ресурсов и больше конкуренция. Если правильно все, о чем вы говорите, почему же я не становлюсь все сильнее и сильнее?» И это самый распространенный вопрос, который нам задают.
Наш ответ состоит в том, что ключом к росту энергетической емкости является выход за пределы своих возможностей при расходовании энергии, но только при условии ее регулярного восстановления. Ни в какой из сфер своей жизни Роджер не выполнял этого условия. На физическом и духовном уровне он не тратил достаточно энергии, и эти «мускулы» начали атрофироваться. Зато умственные и эмоциональные «мускулы» Роджер напрягал безо всякой меры, не давая им возможности восстановиться.
Результатом всего этого и были усталость и разбитость. Роджер упрямо шел вперед. На самом же деле ему были нужны время для детоксикации и смена объектов внимания для периодического восстановления умственной и эмоциональной энергии. Роджер заставлял себя двигаться слишком мощно по некоторым направлениям, но недостаточно мощно по другим. Результат — снижение емкости ресурсов перед лицом растущих требований.
Запомните
— Самая фундаментальная потребность человека — расходование и запасание энергии. Их чередование — периодический процесс.
— Противоположность периодичности — линейность: слишком высокий уровень затрат энергии без достаточного восстановления или слишком большой запас без достаточного расходования.
— Баланс между стрессом и восстановлением является критическим фактором высокой производительности — как на личном уровне, так и на уровне организации.
— Нужно поддерживать здоровые волнообразные ритмы на всех четырех уровнях того, что мы называем «пирамидой эффективности»: физическом, эмоциональном, умственном и духовном.
— Мы увеличиваем емкость наших резервов эмоциональной, умственной и духовной энергии точно так же, как делаем это с физической энергией. Нужно систематически подвергаться стрессу, выходящему за пределы наших обычных возможностей, с последующим адекватным восстановлением.
— Увеличение емкости резервов требует от нас сознательного желания терпеть кратковременный дискомфорт для достижения долгосрочных результатов.
