СДВ с рискованным поведением и СДВ «сильной стимуляции»
«Какая у меня самая большая мечта? — спрашивает взрослый с СДВ. — Прожить день в комнате с тремя включенными телевизорами и чтобы я держал пульт. Еще одновременно работают компьютер, факс, CD-плеер, мобильный телефон, передо мной непременно лежит раскрытая газета, а три сделки приближаются к завершению».
Поиск очень стимулирующих ситуаций часто становится центральным элементом синдрома дефицита внимания у детей и взрослых.
Некоторые больные СДВ дети постоянно стремятся к активности. В гиперактивных (но не мечтательных) детях можно увидеть истоки поиска сильной стимуляции у взрослых. Ребенок с синдромом дефицита внимания и гиперактивности жаждет новизны и нуждается в возбуждении. Ему обычно нравится жить в быстром темпе. Если обстановка скучная и нет каких-то конфликтов, он может их создать. Такие дети провоцируют драки с братьями или сестрами не потому, что злятся, а потому что скучно. Или ребенок портит тихий вечер — не потому, что расстроился, а потому что ему не хватило стимуляции. Или начинает строить из себя клоуна на уроке — не потому, что особенно остроумный или нуждается во внимании окружающих, а потому, что урок показался неинтересным. Возбуждение и опасность, которую дают взрывы смеха в классе, с лихвой превосходят любые награды за примерное поведение. Важно, чтобы родители или учитель об этом знали. Довольно рискованно принимать такое поведение слишком близко к сердцу и позволять ребенку всерьез выводить себя из равновесия: сильная реакция и связанное с ней возбуждение может стать именно тем, что ребенок хотел получить.
То же самое бывает и у взрослых, которые ищут интенсивной стимуляции, часто связанной с риском. Хотя при СДВ быстро становится скучно и постоянно хочется разнообразия, взрослые, больные этим подтипом синдрома, испытывают к скуке особенное отвращение. Такой человек — обычно мужчина — может прибегать к относительно мирным способам стимуляции: ставить жесткие дедлайны на работе; регулярно устраивать изнурительные тренировки; заниматься несколькими проектами сразу; носить с собой игры или кроссворды; браться за очень амбициозную работу; жить на краю хаоса, не следя за счетами, ежедневниками и тому подобным; ради забавы провоцировать обсуждения на повышенных тонах. Но средства могут быть и более радикальными. Это азартные игры, опасные романы, очень рискованные сделки, экстремальные виды спорта, например спуск на лыжах с почти отвесных склонов, прыжки с канатом, автогонки и другие авантюрные мероприятия, в том числе собственного изобретения. Тихая, расслабленная обстановка может вызвать такой стресс, что взрослый с СДВ окажется буквально на грани истощения. При этом тот же самый человек, как ни странно, может найти покой и расслабленность в суматохе дел и в опасных ситуациях.
Брайан Джонс, тридцатисемилетний руководитель страховой компании, — хороший пример. Он появляется на работе в половине седьмого утра после десятикилометровой пробежки и двадцати минут на тренажере-«лестнице». Мужчина не помешан на фитнесе: без утренней нагрузки он чувствует, что не удержится в тесных рамках рабочего дня. Компания использует Брайана в качестве живой бомбы с часовым механизмом, приглашая его на встречи, в которых необходим взрывной элемент, или для работы с клиентами, которые никак не могут определиться. За спиной младшие сотрудники называют его «Ба-бах» из-за легендарной взрывоопасности. Он всегда на грани то увольнения, то повышения по службе.
По выходным Брайан выходит на охоту за действием. Он попробовал экстремальные горные лыжи и влюбился в них. Катался на болидах «Формулы-1». Регулярно прыгал с парашютом. Иногда просто ездил по городу на машине, проскакивая на красных светофорах, ускоряясь на знаках «Стоп», устраивая гонки на улицах с односторонним движением, — все что угодно, лишь бы побороть состояние, которое он называет «бесконечной избыточностью повседневной жизни». Брайан любит азартные игры и довольно удачлив, однако с недавних пор пристрастился делать вслепую пятисотдолларовые ставки на скачках. Он даже не смотрит в программу заездов и выбирает лошадь, руководствуясь только собственной прихотью. На консультацию он пришел после того, как проиграл четыре ставки подряд.
«Меня беспокоит не проигрыш как таковой, — признался он. — А то, насколько я люблю действовать. Я имею в виду, доктор, что мне это не просто нравится. Я это обожаю. Хочу вернуться и поставить вслепую тысячу долларов, однако такие суммы быстро принесут мне крупные финансовые неприятности. Но мне все равно хочется. Я кажусь себе человеком, который не может удержаться перед запретным романом. В скачках я наконец-то нашел то, что привлекает мое внимание. Это заставляет кровь бурлить в жилах, но, как ни странно, одновременно успокаивает меня и расслабляет. Все другие отвлекающие факторы — маленькие комары, жужжащие вокруг моего мозга, пытаясь укусить, — все они улетают, когда я вхожу на ипподром. В смысле как только я сделал ставку — я здесь. Я живу. Я начинаю видеть и слышать. После этого все остальное кажется нудным. Теперь по утрам мне обязательно нужна стимуляция, чтобы заставить работать».
У Брайана была взрослая форма СДВ. Он хорошо реагировал на лечение, включавшее лекарства и психотерапию. Препарат помогал сосредоточиться, тем самым снижая влечение к сильным стимулам, которые он использовал как инструмент для концентрации. Психотерапия давала ему возможность определять свои чувства и держаться за них некоторое время. Одна из причин, по которой такие люди ищут стимулы, заключается в том, что они не могут долго выносить напряжения обыденности. Если им грустно, одиноко, страшно или, прежде всего, скучно, в поисках облегчения они совершают необдуманные действия. Когда препарат помог Брайану сосредоточиться, он применил психотерапию, чтобы научиться оставаться с найденной эмоцией. Он начал замечать, что его эмоции могут стимулировать сами по себе, причем безопасно и даже с пользой.
Брайан бросил азартные игры и работает над регулированием тяги к сильным стимулам, чтобы наслаждаться обычными радостями жизни. Вопреки своим опасениям, он не стал скучным человеком, однако изменились его способы поддержания интереса к жизни.
Игромания — распространенное заболевание: в США оно затрагивает от трех до пяти миллионов человек. У нас пока нет точных цифр, какая доля игроманов страдает от СДВ, — по грубым оценкам, это 15–20 %. Следствием игромании, связанным с СДВ сильной стимуляции, оказывается хроническая чрезмерная трата денег: кредитные карты коварно сделали такое поведение доступным. Страдающий страстью траты человек любит скрасить пресные будни пробежкой по торговому центру. И для игрока, и для шопоголика лечение может предотвратить финансовую катастрофу.
Любое из нижеперечисленного может быть намеком на СДВ сильной стимуляции:
• хроническое рискованное поведение любого рода;
• личность типа A;
• личность искателя острых ощущений;
• аддиктивное поведение[33];
• взрывной характер;
• зависимость от физических нагрузок;
• вспыльчивость, нетерпеливость;
• устойчивое влечение к азартным играм;
• буйное поведение;
• частое попадание в неприятные ситуации;
• неоднократные бурные романы;
• хронические чрезмерные траты.
Сюда можно добавить и другие нарушения контроля импульсов, например клептоманию и пироманию.
Суть такого подтипа взрослого СДВ — желание интенсивной стимуляции. Когда понимаешь эту склонность и находишь для нее имя, распознаешь ее не только у себя. Куда бы ни попали люди с таким диагнозом, они везде создают зоны активности. Они как будто несут с собой радиоактивный элемент, постоянно излучающий энергию; всегда пытаются быть лидером, не отказывают себе в удовольствиях, ловят момент и растягивают приятные минуты. Такие люди могут заключить сделку во время сиесты, превратить заднюю комнату летнего домика в новостной отдел бизнес-центра, устроить банкет из всего съедобного, прервать разговор на середине фразы, догоняя какую-то идею, привести духовой оркестр на поминки. С этими людьми очень интересно, но вынести их иногда крайне непросто. Как Брайан Джонс, они бывают результативными и успешными и при этом ходят по лезвию. Они могут осмелиться пойти туда, где не ступала нога человека, но там непременно попасть в неприятности. Им нередко нужна помощь.
Хотя точно не известно, почему опасность и острые ощущения так притягивают взрослых с определенным типом СДВ, подобная схема поведения не редкость. Возможно, дело в том, что всплеск эмоций и чувство опасности, аналогично стимуляторам, помогают сосредоточиться, инициируя изменения на уровне нейротрансмиттеров. Стимуляторы, стандартные препараты при СДВ, усиливают выделение адреналина в головном мозге. Рискованное поведение делает то же самое и поэтому может представлять собой форму самолечения.
Очень рискованные ситуации могут давать дополнительную сильную мотивацию, которая, как мы знаем, помогает сосредоточиться. В такие минуты тоже происходят связанные с нейротрансмиттерами физиологические изменения, которые усиливают концентрацию. Особенно это верно для опасных моментов. Как сказал Сэмюэл Джонсон: «Могу ручаться, сэр, что человек, который знает, что через пару недель его вздернут на виселице, отлично собирается с мыслями».
Каким бы ни был механизм этого явления, важно рассмотреть потенциальный диагноз СДВ у взрослых, которые склоняются к поиску острых ощущений, опасному, рискованному поведению или хронически не способны расслабиться и получить удовольствие без интенсивной стимуляции. Даже те, у кого мы просто отмечаем известный тип личности A, могут иметь это заболевание в скрытой форме. Хотя психологические конфликты, несомненно, вносят вклад в такое поведение, психодинамическая терапия может упускать из виду биологическую компоненту. Если не принимать во внимание биологию, психотерапия имеет шанс оказаться неэффективной.
