12. Кислый виноград: самомнение и реальность
Лис был голоден. И повстречался ему на пути роскошный виноградник. Пышные гроздья тянулись к земле, но лоза обвивала высокую решетку, до которой было не допрыгнуть. Прыгал лис, прыгал, да не допрыгнул. Тогда он гордо пошел прочь, бормоча себе под нос: «Я-то думал, виноград уже созрел, а он — кислый».
Многие адаптируют свое восприятие в стрессовых ситуациях, чтобы сохранить чувство собственного достоинства. Ведь мораль басни не в том, что лис не дотянулся до лакомства, а в том, как он отреагировал на неудачу. Он сохраняет чувство собственного достоинства, слегка обманывая себя. «И этим басня и интересна, — комментирует Д. Эшлиман, заслуженный профессор Питтсбургского университета. — К лису можно отнестись по-разному, тут все зависит от личного восприятия. Кто-то скажет, что лис — просто врун, а кто-то мысленно поаплодирует ему за находчивость и умение сохранить лицо»336.
Реакция лиса свидетельствует о том, что и в этой ситуации он сохранил свое лицо. Первым теорию самоутверждения сформулировал еще в 1988 г. социальный психолог из Стэнфорда Клод Стил. Спустя 20 лет его бывшие студенты, а теперь практикующие психологи Дэвид Шерман и Джоффри Коэн развили тему о важности самоутверждения:
«Данная теория гласит, что главной целью личности является защита собственной целостности, сохранение своей моральной и адаптивной адекватности. Если что-то подрывает эту целостность, человек реагирует, пытаясь ее восстановить... Кто-то использует защитную реакцию, которая непосредственно нейтрализует угрозу, а кто-то утверждает свою целостность. Такое “самоутверждение” помогает сохранить целостность личности перед лицом угрозы (будь то событие или информация), не вставая в оборонительную позу»337.
Проще говоря, есть негативный отклик на угрозу—использование оборонительной позиции, а есть позитивный — через утверждение чувства собственной важности.
Молодые мужчины в чем-то похожи на эзоповского лиса. Западному обществу свойственно раздувание собственного эго, и наше обманчивое восприятие самих себя идет вразрез с реальным положением дел. Многие путают внутренний комфорт со счастьем, а правде предпочитают поверхностные суждения. Наша культура убийственно политкорректна, мы ничего не подвергаем критике, зато навешиваем ярлыки друг на друга («этот такой, а этот сякой»). Но что же в этом хорошего? Перекладывая ответственность на других, человек избегает собственной ответственности. Бегство от реальности можно заметить даже в том, каким языком и как мы описываем мир вокруг нас. Это странное человеческое свойство подметил в свое время комик Джордж Карлин (увы, ныне покойный). «Чтобы отгородиться от правды, мы используем “мягкий язык”, — отмечал Карлин, — туалетную бумагу мы называем бумажным полотенцем, помойку—местом для хранения отходов, про переменную облачность мы говорим: “Временами солнце”»338.
Западная культура представляет из себя запутанный клубок искаженных представлений о жизни. Например, в США за последние 30 лет средняя успеваемость старшеклассников никак не повысилась, но, судя по отметкам, можно вести речь о том, что они завышены. В 1976 г. всего 18% имели оценки «А» (хорошо или отлично), а в 2006 г. таких учеников уже стало 33% — то есть инфляция составила 83 %! Если сравнить с тем же 1976 г., школьников, тратящих на домашние задания по 15 часов в неделю и более, стало на 20% меньше339. Другими словами, поддерживается иллюзия хорошей успеваемости. Школьник поощряется за то, что стал хуже учиться.
В Великобритании также присутствуют все признаки инфляции отметок. За период между 2012 и 2014 гг. доля студентов, получающих в университетах отметки выше, чем 2,2, повысилась с 25 до 70%340. Неужели ребята стали более старательны? Или все же университеты специально завышают оценки для тех, кто учится на платной основе, чтобы не портить отчетность и выпускать достаточное количество специалистов с минимальным стандартом 2,1, приемлемым для 3/4 из британского топа 100 фирм по трудоустройству?
Молодым людям говорят, что они могут оставаться самими собой, но есть в этих словах лукавство. От них требуют безупречности во всем — в учебе, в карьере, в социальных и сексуальных проявлениях, и мы не можем винить молодежь в том, что она самоутверждается совсем в других областях — на порносайтах, в компьютерных играх или в нехороших компаниях. Ребята даже испытывают некоторое облегчение, когда им, как и многим другим, впавшим в депрессию или тревожное состояние, ставят один и тот же диагноз — СДВГ.
В этом отчуждении формируются совсем иные правила и иное само-восприятие, которые не транслируются в реальный мир. Психолог по вопросам развития личности Эрик Эриксон определял самоидентичность как комбинацию подсознательного и эго, пребывающего во внешнем мире. Ученый утверждал, что стабильное состояние личности возможно при равновесном балансе этих двух составляющих. Юношеский возраст, согласно Эриксону, — это самый важный период становления341. Но о какой стабильности личности можно говорить, если сегодня молодежь ищет самоутверждения в симулякрах жизни, а не в реальном мире с его каждодневными испытаниями и страданиями? Предположение, что высокая самооценка автоматически транслируется во внешний мир и приводит к успеху, глубоко ошибочно. Параллельные миры, дурные компании, диагнозы — это всего лишь маска, которую надевает молодежь, чтобы спрятаться от социального мира. Но рано или поздно молодым людям придется столкнуться с этим миром лицом к лицу и у них наступит серьезный личностный кризис.
Поэт и философ Роберт Блай, а вместе с ним и психоаналитик Марион Вудман называют этот момент столкновения с реальностью «великим разочарованием». Леонард Сакс утверждает, что общество совершенно не готовит детей к осознанию того, что, возможно, им не дано стать выдающимися людьми:
«До наступления пубертатного период ребенок пребывает в “предчувствии чего-то прекрасного”. В подростковом возрасте, оглянувшись вокруг, он вдруг с ужасом понимает, что это прекрасное как раз и не собирается с ним происходить. И тогда наступает Великое Разочарование. В нашей культуре этот момент порой откладывается до раннего периода взрослости, когда только в двадцать с лишним лет человек начинает осознавать, что ему не стать ни олимпийским чемпионом, ни новым американским идолом, ни звездой экрана»342.
Уже в подростковом возрасте дети должны понимать предел своих возможностей, — продолжает Сакс. Мир огромен, и многим из нас придется смириться с мыслью, что мы не такие уж и особенные. Взрослость — это и есть осознание того факта, что ты не будешь знаменитостью и твой портрет не будет красоваться на обложках глянцевых журналов. Неумение донести до детей и подростков эту мысль приводит к тому, что переход во взрослость оказывается для них очень болезненным. Зато компьютерные игры способны сделать вас господином вселенной. Многим молодым людям этого оказывается достаточно.
Те из них, кто увлечен этим чрезмерно, уклоняются от всего, что мешает их виртуальному самоутверждению, поскольку их личность плотно вплетена в цифровой мир. Поэтому они очень болезненно воспринимают любую критику их увлечения — ведь это же все равно как критиковать их самих. Виртуальные поступки и собственное эго плотно переплетаются. Виртуальная вселенная, в которую погружается такой человек, является коконом, который он сплетает вокруг себя, ограждаясь от обидных «уколов» извне в адрес собственного эго.
Что лукавить, многие из нас хотя бы раз в жизни увлекались компьютерными играми, и у нас есть онлайн-герои, с которыми мы себя отождествляем. Темп жизни ускоряется, новое быстро приедается и начинает казаться пережитком. Западная цивилизация все больше воспринимает технологии как данность, мы считаем, что они должны нас развлекать и приносить удовольствие. Но, как недавно посетовал комик Луи Си Кей в передаче «Поздняя ночь с Конаном О’Брайеном» — «кругом все так потрясно, но никто не счастлив»343.
Сегодня на первом месте стоит местоимение «я». Психолог Жан Твендж вместе со своей командой проанализировал 750 000 книг, изданных в промежутке между 1960 и 2008 гг. Постепенно употребление местоимения «мы» и его производных упало на 10%, употребление «я» и его производных выросло на 42%, а использование местоимений второго лица увеличилось в четыре раза344. Мы с легкостью отметаем все, что не работает на наши желания и представления. Мы стали слишком нетерпеливы. Но откуда это щемящее тревожное чувство, посещающее нас всякий раз, когда мы отрываемся от своих девайсов? Это даже нельзя назвать одиночеством. Это — как болячка, которую мы не можем почесать. Мы же знаем, что можно сказать себе «стоп», можно молча посидеть наедине со своими мыслями или поделать какие-то дела. Но мы не хотим беспокоиться, не хотим ничего решать. Мы мрачнеем, стараясь выбросить из головы все, что вызывает чувство тревоги. Обычно этот феномен называют «проблемами первого мира».
Молодые люди принимают технологии как само собой разумеющееся потому, что не они создавали все это и даже представления не имеют, как оно устроено. Прежде только богатые джентльмены могли позволить себе не знать, что находится под капотом их авто, но сегодня и обычная молодежь не разбирается в моторах. Они просто отгоняют свои машины в автосервис на электронную диагностику, оставляют их автомеханикам, которые исправляют поломку с помощью специальных инструментов. Сам процесс творчества — поиск неисправности, ремонт своими руками — остается за кадром. Иные молодые люди узнают, где находится аккумулятор, лишь когда их машина вдруг отказывается заводиться и они вспоминают, что у них нет пускового кабеля.
Эмпатия возникает, только когда ты видишь в человеке человека. Вот и любую «штуковину» начинаешь ценить, когда поймешь, сколько труда и денег было потрачено на ее создание. Если с юных лет заваливать мальчика игрушками и продолжать потакать ему в подростковом возрасте, не учить его бережливо относиться к вещам, он не научится их ценить и будет только хвастаться теми вещами, что принадлежат ему самому. Он научится выпрашивать все, что только захочет, манипулируя другими, потому что ему это «нужно». Сегодняшние молодые люди ни к чему не испытывают уважения. Они совершенно оторваны от реальности и при этом уверены, что работа синих воротничков ниже их достоинства, хотя это может быть высококвалифицированный труд, оплачиваемый гораздо лучше, чем у многих белых воротничков (возьмите хотя бы работу слесаря или электрика).
В 1969 г. Rolling Stones написали песню «Не всегда можно получить все что хочешь» (You Can’t Always Get What You Want), но там были и другие слова: если очень стараться, то у тебя все получится. Тогда это был хит, а сегодня такая тема вряд ли прошла бы среди молодых. Тяжелым физическим трудом, по их мнению, занимаются те, кто не знает, как работает система — иначе говоря, простофили. У молодых людей нет ни желания, ни терпения и настойчивости работать на собственный успех, при этом они не выносят критику их мировоззрения.
В 2013 г. исследование Freshman Survey[50], ежегодно проводимое в рамках Совместной институтской программы[51] Калифорнийским университетом в Лос-Анджелесе, показало, что первокурсники считают себя доброжелательными и толерантными по отношению к людям с другими взглядами, но при этом сами не очень-то любят, если кто-то «наступает» на их убеждения345. Джозефсоновский институт этики провел сходное исследование о моральных представлениях молодежи. 45% мальчиков (против 28% девочек) «согласны» или «абсолютно согласны» с утверждением, что «иногда ради успеха можно приврать», и в два раза больше тех и других считают, что «если все так делают, то это не обман»346. Перечитайте эту фразу еще раз. Представляете? То есть если все так думают, значит, это нормально. Такое отношение может стать средством достижения цели для хороших людей, когда они оправдывают плохие поступки тем, что так все делают.
Зачем покупать корову, если можно купить молоко?
Мара Хвинстендаль, автор книги «Неестественный отбор» (Unnatural Selection), считает мифом утверждение, будто на земле мужчин меньше, чем женщин. Правда лишь то, что женщины живут дольше, но если вести подсчет с момента рождения, на каждые 105 мальчиков рождается 100 девочек347. Так почему же в этот мир приходит больше мужчин, а остается больше женщин?
Рой Баумейстер, социальный психолог и автор книги «Есть ли в мужчинах хоть что-то хорошее?» (Is There Anything Good About Men?), дает весьма своеобразное объяснение такому явлению. Он считает, что на протяжении истории человечества у женщин всегда был больший шанс дать потомство. Это происходило потому, что женщины (по крайней большинство из них) старались не рисковать и не отрываться от толпы. И в один прекрасный момент появлялся мужчина, который предлагал ей заняться любовью. Женщинам для того, чтобы найти мужчину, отца будущих детей, не приходилось плавать по неизведанным морям или открывать новые земли — они не оказывались там, где риск смерти был слишком велик. Наши предки-женщины заботились о своей безопасности.
Мужчины же, напротив, действовали совсем по другим правилам, желая найти спутницу жизни. У тех, что жили в самых отдаленных уголках земли, осталось мало потомков, продолживших род. Вероятность того, что мужчина отучится рисковать и будет прибиваться к толпе только ради продолжения рода, очень низка. Мужчина, желающий построить свою генеалогию, — это прежде всего человек предприимчивый, с богатым воображением, рисковый, находящийся в поисках чего-то нового. Далее Баумейстер пишет:
«Что лучше всего работает для развития цивилизации, так это то, что мужчины постоянно борются за уважение в обществе и прочие привилегии, которые в конечном итоге распределяются очень неравномерно. Мужчины самоутверждаются через создание чего-то, что имеет общественную ценность. Они побеждают своих конкурентов и даже врагов в цивилизационном соперничестве, возможно, потому, что не такие милые, как женщины.
То, что мир отвел мужчине именно такую роль, вызвано его собственным глубинным ощущением ненадежности этого мира. Это чувство ненадежности, опасности — не только социальное, оно еще экзистенциальное и биологическое. Мужчина живет и действует, сталкиваясь с угрозой того, что не сможет соответствовать (ведь нужно, чтобы его приняли и уважали в обществе) или даст маху, не в состоянии произвести потомство.
Это глубоко мужское качество — борьба с социальной ненадежностью мира — оборачивается для самих мужчин стрессом. Неудивительно, что многие ломаются, совершают плохие или, наоборот, героические поступки, умирая в более раннем возрасте, чем женщины. Но между тем эта социальная неуверенность очень полезна и продуктивна для самого общества, для системы»348.
Баумейстер также упоминает исследования биолога Джейсона Уайлдера, который сравнивал генетические образцы разных народов и пришел к выводу, что наши предки на 67% состояли из женщин и на 33% — из мужчин. При этом некоторые мужчины могли иметь общих детей с большим количеством женщин, но у большинства мужчин вообще не было детей349. Одним из примеров такого неравномерного распределения стал генетически достоверный факт, связанный с потомками Чингисхана, жившего в XIII веке. У его сыновей были большие гаремы, и 8% мужчин, проживающих ныне на территории бывшей Монгольской империи, являются их потомками350.
Из истории известно, что огромное количество рисков, принимаемых на себя мужчиной, было связано с его стремлением продолжить свой род. Но у такой мотивации есть и оборотная сторона: когда вокруг появляется слишком много женщин — сексуальных партнеров, мужчина становится ленив. Обычно, как только связь с симпатичной женщиной становится легкодоступной, он не считает нужным тратить свои силы, время и деньги, чтобы кого-то завоевывать. Возьмем хотя бы студенческие кампусы, где, согласно статистике, на каждого мужчину приходится по 1,33 женщины. Такая же диспропорция наблюдается в домах престарелых, где бабушек больше, чем дедушек, в два с лишним раза351. В России и Украине соотношение женщин и мужчин составляет 116/100 и 117/100 соответственно352. И хотя эта цифра в большей степени касается пожилых людей, диспропорция в пользу женщин сохраняется и для категорий, находящихся в расцвете сил (24-54 лет)353. Поскольку все меньше мужчин подают знаки «надежного партнера», в обществе укореняется мнение, будто бы их меньше, чем женщин.
Теория Гуттентаг-Секорд была представлена Марсией Гуттентаг и Полом Секордом в 1983 г. в книге «Слишком много женщин? Проблема количественного соотношения мужчин и женщин» (Too Many Women?: The Sex Ratio Question). Авторы высказывают предположение, что представители того или иного пола, находящиеся в меньшинстве, меньше доверяют своей второй половине, так как вокруг слишком много других потенциальных «половин» и меньшинство имеет «диадическую власть» над большинством. Когда у него перед глазами переизбыток женщин, мужчина становится распутным и не желает иметь моногамные отношения. В обществах с преобладанием женщин и дефицитом мужчин, желающих создать семью, заключается меньше браков, либо это происходит в более позднем возрасте. Поскольку мужчина не упускает возможности менять партнерш, обесценивается труд женщины-домохозяйки и другие ее традиционные ролевые функции. Женщина перестает полагаться на мужчину, который в любой момент может уйти. Поэтому многие из них получают дополнительное образование и делают карьеру, чтобы самим себя обеспечивать354.
Не случайно восточноевропейские женщины вступают в переписку с иностранцами с целью выйти замуж и жить с большим комфортом. С другой стороны, в Восточную Европу стекается поток мигрантов, среди которых преобладают женщины, но демографическая ситуация все равно ухудшается355.
В студенческих кампусах стало меньше романтических отношений, но больше случайного секса. Своим беспокойством с нами поделились две студентки:
«Сегодня мужчины и женщины очень заняты, но благодаря технологиям можно общаться с большим количеством людей, чтобы выбрать того, кто тебе подходит. Например, моя подруга из Нью-Йорка работает в крупном инвестиционном банке, она очень успешная. Иногда ей хочется иметь близкого человека, но она ужасно занята. Ей нравится один парень, но она встречается с ним всего три раза в неделю. Это частое явление для мужчин и женщин 20-30 лет. Лично мне кажется, что многие женщины в конце концов из этого вырастают (задумываются о том, что нужно создавать семью), но мужчины решили, что теперь можно вступать в ни к чему не обязывающие отношения без лишних откровенностей. Мы обмениваемся телесной химией, иногда даже не зная фамилии человека. Допустим, ты спишь с мужчиной, и попробуй только спроси, есть ли у него другая женщина. В крупных городах, таких как Лондон, Нью-Йорк, Сан-Франциско, мы все как Питеры Пэны — сказочные герои, которые не хотят взрослеть. Но у гетеросексуальных мужчин есть одно преимущество — они всегда могут выбрать кого-нибудь помоложе. Я никого не упрекаю, просто говорю, как есть».
«Мне кажется, что все это сильно повлияет на место семьи в обществе. Современные женщины — хорошо образованные, успешные — не желают видеть рядом с собой убогого, ленивого мужа, а мужчине не хочется чувствовать себя в подчиненным положении по отношению к жене. Не приведет ли подобная ситуация к тому, что наше общество все больше будет состоять не из семей, а из сплошных индивидуалистов?»
«Мужчина настолько хорош, насколько высоки требования, предъявляемые к нему женщиной», — сказал нам один 27-летний молодой человек. И тут мы задумались: как влияет доступный секс на мужскую мотивацию при достижении других целей? Имея вокруг такой огромный выбор женщин, не станет ли он думать, что и другие задачи можно выполнить без особого труда, не вооружившись планом действий? Кто-то возразит, что цели всегда определяются эволюцией и что большинство прилагаемых нами усилий — это всего лишь часть многосложного и искусного ритуала ухаживания. Но раньше награда (сексуальный партнер и возможность продолжить свой род) давалась за проделанный труд или по крайней мере за некоторую предприимчивость. Сегодня же эти награды валяются у нас под ногами — бери не хочу. Что же тогда получается? Это все равно что наесться сладкого, вместо того чтобы основательно поужинать.
Леонард Сакс брал у одной женщины интервью для своей книги «Девочки на грани» (Girls on the Edge), и та сказала, что у современных мужчин отношения с женщиной выглядят примерно так: «трах-бам, благодарю, мадам». При этом они даже не умеют удовлетворить женщину, наладить с ней эмоциональный контакт и выстроить отношения. В этой связи Сакс замечает, что нынешние мальчики и девочки вступают в половые отношения раньше, чем поколение их родителей, поэтому мужчины стали более эгоцентричны и незрелы. Произошел культурный сдвиг: раньше были свидания, а сегодня это называется «подцепить телку», и парни не чувствуют никаких обязательств перед девушками. Возрастающее влияние порно сказывается и на общении. Многие парни взахлеб рассказывают, на какие сайты они ходят, и что если бы им пришлось выбирать между мастурбацией под порно и свиданием с девушкой, они остановились бы на порно356. Один парень из нашего опроса студентов рассказывал о разочаровании своих друзей после секса с обычными девушками, потому что они не были столь красивы, как порнозвезды.
Недавно в Journal of Sex and Marital Therapy было опубликовано исследование, которое выявило, что мужчины и женщины, которые смотрят порно, обладают повышенной степенью нарциссизма по всем трем стандартным тестам, кроме того, выяснилось, что существует прямо пропорциональная зависимость степени нарциссизма от количества часов, потраченных на просмотр порно357. Нарциссизм — это враг сострадания, нежелание участвовать в жизни окружающих людей и отсутствие каких-либо обязательств перед кем-либо, кроме собственного «Я».
