1.2. Связь тщеславия с другими страстями
Со страстью тщеславия связаны разные чувства, как показывает это преподобный Нил Синайский.
«Желающий быть в почете завидует тому, кто превосходит его славою, присоединяя к сему завидованию еще и ненависть.
Побежденный сильным желанием почета не терпит, чтобы кто-либо был ему предпочтен, но себе восхищает первенство, чтоб не показаться низшим кого-либо.
Не терпит он, чтоб того, кто превосходит его, чтили и в отсутствие его, — и славу трудов его представляет обыкновенно ничего не значащею.
Начало почести — человекоугодие, а конец ее — гордость» [15, с. 261, 262]. Тщеславному свойственна обидчивость и даже мстительность тем, кто не видит его мнимых достоинств.
«Ты видишь, — говорила гордость, — что конь, на котором я еду, есть тщеславие; преподобное же смирение и самоукорение посмеются коню и всаднику его» [7, с. 160].
Тщеславие, как ближайший прислужник гордости, всегда бывает видимо более явно, чем внутри скрытая гордыня. Коварная страсть тщеславия, как вор, настырно старается с любого доброго дела, вообще с любого поступка человека сорвать свой оброк в пользу гордыни, во славу самодовольного «я» человека. Доброе ли дело творит человек, злое ли, красивое или некрасивое — все тут как тут тщеславие высматривает, нельзя ли из этого извлечь что-либо хвастливое, насыщающее больное самолюбие. И наоборот, прежде чем сделать какое дело, всегда человек рассуждает в себе — стоит ли сделать, как сделать, ради чего… и вот тут-то тщеславие и суется со своими пагубными предложениями, лукаво извращая доброе пожелание и подменяя добрые мотивы на притворные — ради прославления своей личности. Начал человек хорошее дело исполнять, а тщеславие тут же шепчет ему: «Да, давай, очень хорошее дело, да и про тебя будут вот так хорошо потом говорить…», и вот в этот момент человек воодушевляется, и силы вдруг особые появляются, и не замечает он, как принял этот бесовский помысл и трудится, уже поддавшись этому греху.
