Ну, чего рассказывать? Напишите, что сварил вот сам сыну суп из курицы. Но ведь это совершенно нормально!» — говорит Валентин, пытаясь попасть ложкой в рот своему двухлетнему сыну. Малыш выворачивается изо всех сил. Видно, совсем не голоден.
Валентин спускает сына с колен. «Ну ладно, гуляй», — говорит он и отставляет тарелку. Отец поступил совершенно правильно: если ребенок отказывается есть, бесполезно донимать его уговорами только ради того, чтобы в конце концов он все-таки проглотил несколько ложек. Но часто так поступают скорее матери, а не отцы.
Валентину Д. еще нет и двадцатипяти лет. Он не только отец такого крошки, он еще и самостоятельно воспитывает его на протяжении последних шести месяцев. Его жена после развода уехала в другой город, и Валентин договорился с ней, что ребенок останется с ним. «Я так сильно полюбил его, у меня с самого начала была глубокая привязанность к сыну, так что я был совершенно уверен, что смогу сам ухаживать за ним. А карьерой займусь потом».
Казалось бы, правильно. И все-таки необычно: одинокий мужчина с маленьким ребенком! И как это у него получается? Ловишь себя на том, что испытываешь глубокое уважение к такому мужчине.
Чувства, которых точно так же заслуживает, естественно, и всякая мать-одиночка. Но ее заслуги все-таки производят меньшее впечатление. Может быть, уже потому, что она воспринимается как «нормальное явление»: в конце концов, одиноких матерей во много раз больше, чем одиноких отцов.
Валентин уже привык к удивленной реакции его ближайшего окружения, как и к своим напряженным будням. Он работает менеджером в автосалоне.
Первое время после развода днем с ребенком оставалась его живущая неподалеку сестра, у которой двое своих детей. Потом, несколько месяцев спустя, Валентин пригласил няню. «Любопытной была реакция звонивших: когда я поднимал трубку, многие спрашивали: можно поговорить с вашей женой? А когда я объяснял им, что я один и сам дал объявление, на другом конце сперва воцарялось молчание. А сейчас сын у меня в яслях. После работы я забираю его, потом мы играем, потом я делаю что-нибудь по дому — готовлю, глажу, убираюсь. Все сам. И не думайте, что из еды у нас только макароны или консервы». И тут же вскакивает с места: из соседней комнаты раздаются булькающие звуки. Это милый озорник лил минеральную воду из бутылки прямо в свою кроватку.
В принципе нельзя сказать, что отцы в роли воспитателей от природы хуже, или что у них меньше чуткости в отношении детей. Просто у большинства нет первичных навыков, когда речь идет о том, чтобы поменять подгузники или утешить младенца.
С другой стороны, мать, после развода оставляющая ребенка с отцом, необязательно должна считаться плохой матерью. Бывает и так, что отказ женщины от права родительской опеки свидетельствует о бескорыстной материнской любви, если женщина чувствует, что у отца ребенку будет лучше. Валентин поддерживает регулярные контакты с бывшей женой: раз в неделю они созваниваются, хотя бы для того, чтобы малыш послушал голос матери. А несколько раз уже его забирала к себе мама — без папы.
«Когда она увезла его в первый раз, я побаивался, что потом сын меня не узнает, — рассказывает Валентин. — Мне было трудно отпускать его, хотя, с другой стороны, я понимаю, что ребенок должен видеться с мамой».
«Независимо от того, с кем живет ребенок — с отцом или с матерью — все равно один родитель отсутствует. В любом случае важно, чтобы сохранялся контакт с другим родителем.
Подобные контакты одиноким матерям и отцам стоят больших усилий», — утверждает Максим К., который тоже испытал похожую ситуацию.
Когда жена ушла от него после двенадцати лет супружеской жизни, ему больше всего хотелось вообще забыть о ней. В суде он сумел доказать и добился того, что его дочери пяти и шести лет остались с ним. Однако матери разрешили видеться с детьми.
«Эмоционально это стоило мне больших усилий, — рассказывает Максим. — Развод был болезненным, и мне было очень тяжело соглашаться с тем, что она забирала детей к себе на выходные, потому что ее приход каждый раз напоминал мне о том, что было. Однако сейчас, когда прошло уже четыре года, я рад, что у детей сохраняются отношения с матерью.
Так я хоть время от времени получаю передышку».
Эта разрядка очень нужна. В будние дни у Максима практически нет ни одной свободной минуты. После развода пришлось полностью перестроить весь свой быт. Он откровенно поговорил со своим начальником, попросил для себя более гибкий график работы — и получил разрешение. Так что теперь папа-электрик работает каждый день только до четырех часов, а в конце недели отрабатывает недостающие часы. Так он может помогать детям делать домашние задания, ведет домашнее хозяйство.
Конечно, это удается только потому, что на работе все пошли навстречу. Очень многие изъявляли готовность помочь ему, особенно в начальный период. Он вспоминает: «Особое рвение насчет того, чтобы погладить белье или помыть окна, проявляла женская часть моих родственников. Конечно, это было очень мило, но я решил: буду делать все сам. Тогда-то я и понял, сколько сил отнимает ведение домашнего хозяйства».
И еще в одном убедился Максим: отцы-одиночки получают больше поддержки от окружающих и в меньшей степени вынуждены бороться с предрассудками, чем матери-одиночки.
Конечно, мужчинам, в одиночку воспитывающим своих детей, тяжело осознавать, что они вынуждены мириться с тем, что их карьера под вопросом. Что же касается заботы о детях и домашнем хозяйстве, то здесь им часто бывает легче.
Им можно сознаться: тут я в одиночку не справлюсь, требуется помощь. И при этом они не теряют лицо. А женщина в такой ситуации намного скорее почувствует себя неудачницей, потому что само собой разумеется, что она должна уметь и вести домашнее хозяйство, и заботиться о детях.
При этом мало кого волнует, что ей нужно еще и работать.
У Максима доверительные отношения с дочерьми — в том числе и по «женским вопросам». К примеру, сейчас у старшей начинается период полового созревания, и она уже интересуется, что такое «менструация». Вопрос, от которого нельзя смущенно уклониться, надо отвечать.
В вопросах моды Максим мало разбирается: «Я могу и не заметить, если мои дочери наденут на себя что-нибудь, что может вызвать смех у их подруг. Конечно, женщина наверняка была бы тут намного внимательнее». И, конечно, дома у Максима нет ни губной помады, ни лака для ногтей — того, что у девочек этого возраста сейчас считается особым шиком.
А вот отец-одиночка Борис Л., вот уже три года воспитывающий дочь, иногда все-таки задумывается о таких вещах. Хотя его Светлане всего семь лет, он переживает, что до сих пор не научился заплетать ей косы. «Дочь предпочитает носить брюки, и я беспокоюсь, сможет ли она со временем в полной мере ощущать себя женщиной».
В этом нет непреодолимой проблемы. Конечно, у детей отцов-одиночек нет перед глазами повседневного женского примера, но обычно в их ближайшем окружении достаточно других ориентиров. Воспринимать женские качества они могут также от родственниц, знакомых отца или матерей своих подружек. Важно только, чтобы отец позаботился о таких контактах. Соответственно и дети матерей-одиночек тоже должны общаться не только с женщинами, но и с мужчинами.
Борису потребовалось немало времени, прежде чем он смог как-то урегулировать свою жизнь с дочерью. «Несмотря на свои годы (мне 40), я человек импульсивный. Когда мой брак распался и выяснилось, что Света остается со мной, произошел серьезный перелом в моем отношении к жизни. Мне пришлось многое сделать для того, чтобы у дочери была спокойная и упорядоченная жизнь».
Теперь день у Бориса выглядит следующим образом: с восьми утра до пяти вечера он работает, а Светлана тем временем находится в школе, потом у няни, живущей напротив. «После работы я всегда стараюсь найти время, чтобы поиграть с дочкой. Но ведь есть еще и домашние дела. Иногда мне бывает немножко жалко самого себя, когда вечером я стою и глажу белье, вместо того чтобы расслабиться с пивом у телевизора».
Главное не то, сколько времени отец или мать проводит с ребенком, а то, насколько интенсивно используется это время.
Отцам-одиночкам, несмотря на занятость, легче находить время на личные дела. Женщины в большей мере отождествляют себя с детьми, часто после развода дети становятся их единственным смыслом жизни. А это опасно.
Борис считает, что жизнь с дочерью духовно обогащает его, несмотря на все ограничения: «Ответственность за ребенка заставляет меня быть более выдержанным. Теперь я не смог бы, к примеру, просто так взять и бросить работу: мол, привет, поищу что-нибудь для души. Я осознал это с тех пор, как стал самостоятельно заботиться о ребенке. От этого моя жизнь стала как бы солиднее.
А дочь отзывчива. Вот недавно, когда няня пожурила меня за то, что я не приготовил подарка на день рождения школьной подруги дочери, она заступилась за меня, сказав, что я не виноват, что она сама забыла еще раз напомнить. Конечно, мне это было очень приятно».
Он радуется и тому, что Светлана стала смелее. В первый год после развода она была ужасно стеснительной, при разговоре иногда даже закрывала лицо ладошкой. Теперь все наладилось, у нее появилось много друзей.
«Мне кажется, у Светочки есть талант, она много рисует, — говорит Борис, охотно не замечая «творческий беспорядок» в детской. — Вот, подарила свою картину, чтобы я повесил ее у себя на работе».
