К новой теории эмоций
Первая комплексная теория эмоций появилась задолго до того, как люди узнали о сложном составе кишечной микробиоты, внутренних ощущениях и их влиянии на головной мозг. Ее выдвинули два выдающихся ученых XIX в. — американский философ, психолог и врач Уильям Джемс и датский врач Карл Ланге. В середине 1880-х гг. они высказали предложение, что эмоции возникают из субъективной когнитивной оценки телесных ощущений, то есть информации, поступающей от внутренних органов о том, как они участвуют в такой интенсивной деятельности, как учащенное сердцебиение, урчание в желудке, спазматические сокращения толстой кишки или учащенное дыхание. Теория эмоций Джемса — Ланге известна всем психологам, хотя, конечно, сегодня мало кто считает, что эмоции возникают из телесных ощущений.
В 1927 г. выдающийся психофизиолог Уолтер Кеннон, приведя множество эмпирических данных, опроверг теорию Джемса — Ланге и предложил свою теорию. Кеннон считал, что эмоциональный ответ генерируют особые области головного мозга — гипоталамус и миндалина, отвечая на стимулы, приходящие из окружающей среды. Теперь мы достоверно знаем, что эти области мозга действительно важны для формирования эмоций, но у Кеннона еще не было инструментов визуализации деятельности головного мозга, которые имеются у нас сегодня, поэтому он не мог знать о химических и нервных механизмах обратных связей, обеспечивающих головной мозг соответствующей информацией. Он также не имел представления о важной роли пищеварительного тракта и кишечной микробиоты в интероцептивной системе.
Такое положение дел сохранялось до наших дней, пока современные нейрофизиологи, в том числе Антонью Дамазью и Бад Крейг, не выдвинули анатомически обоснованные теории о петлях связи между головным мозгом и организмом, состоящих из двух сенсорных и исполнительных компонентов. Так прежние теории были заменены единой концепцией о том, как формируются и модулируются наши эмоции.
Бад Крейг активно изучал нейроанатомию путей, которые передают информацию от организма к головному мозгу (она же интероцептивная информация). Исходя из результатов своих исследований, он предположил, что у каждой эмоции имеется два тесно связанных компонента: сенсорика (включая внутренние чувства) и действия (в том числе реакции пищеварительного тракта). Сенсорный компонент представляет собой интероцептивный образ тела, который создается в островковой доле коры мозга из множества нейронных сигналов, поступающих от различных частей организма, в том числе от желудочно-кишечного тракта. Этот образ всегда связан с действием — моторной реакцией, которую отправляет обратно в организм другой участок мозга — передняя поясная кора. Так создается круг — петля, объединяющая тело с головным мозгом. Согласно теории Крейга, назначение каждой эмоции заключается в поддержании баланса всего организма.
Португальско-американский невролог Антонью Дамазью[9] сформулировал изящную гипотезу о соматическом маркере. Подробно она изложена в его книге «Ошибка Декарта: эмоции, разум и головной мозг человека» (Descartes’ Error: Emotion, Reason, and the Human Brain). Согласно теории Дамазью, сигналы от головного мозга к организму и обратно циркулируют по так называемым петлям организма. Информация об имевшей место реакции организма на эмоциональное состояние сохраняется в виде неосознаваемых воспоминаний о таких состояниях тела, как мышечное напряжение, учащенное сердцебиение и поверхностное дыхание. Хотя Дамазью мало писал о роли желудочно-кишечного тракта в этом процессе, его новаторские работы коренным образом изменили наше понимание биологии эмоций и эмоциональных переживаний.
Эту соматическую информацию извлекает часть мозга, известная как его скрытый остров — уже упоминавшаяся островковая доля. (Ее функции подробно обсуждаются в следующей главе.) Наш мозг получает «отредактированные» видеоклипы о том, как мы себя чувствовали в тот момент, когда испытывали яркие эмоции, и какие мотивы вынудили нас так реагировать. Также мозг может извлекать из памяти заархивированные видеоклипы для создания состояний отвращения, счастья и жажды, не обращаясь к длинной петле, связывающей его с пищеварительным трактом. Поэтому, когда во взрослом возрасте мы испытываем эмоции, наш мозг уже не нуждается в ощущениях, описывающих то, что происходит в организме. Он просто реагирует на поступивший сигнал, обращаясь к своей библиотеке эмоциональных видеоматериалов. Видеофайлы для нее могли быть записаны в младенческом или подростковом возрасте и отражали тогда реакции желудочно-кишечного тракта: например, его сокращения, связанные с чувством гнева. В головной мозг они возвращаются уже как внутренние ощущения и хранятся в видеотеке как тошнота, удовлетворение, сытость, голод и прочие желудочно-кишечные реакции. Доступ к этим внутренним ощущениям может быть обеспечен мгновенно и на протяжении всей жизни.
Лишь в последние 10 лет мы стали быстро и динамично, можно сказать, с возрастающей скоростью понимать истинные свойства микробиоты кишечника и ее взаимодействия с ЖКТ и головным мозгом. Это новое понимание заставило нас расширить прежние теории и включить микробиоту кишечника в качестве основного третьего компонента в расширенную теорию эмоций. Она утверждает, что основная эмоциональная цепь в мозге, которая имеется у нас с самого рождения и в основном запрограммирована нашими генами, в раннем возрасте подвергается эпигенетической модификации. Однако для окончательного развития эмоций и реакций пищеварительного тракта необходимо обучение. Процесс обучения растягивается на всю жизнь: человек тренирует и точно настраивает систему взаимодействия между головным мозгом, ЖКТ и микробиотой. На эту дополнительную точную настройку механизма, генерирующего эмоции, влияют особенности развития личности, образ жизни и пищевые привычки. В итоге в головном мозге создается обширная база данных, в которой хранится эта очень личная информация.
Как оказалось, решающую роль в этом процессе играет кишечная микробиота, позволяющая каждому человеку создавать персонализированные образцы эмоций. Она воздействует на эмоции в основном через производимые ею метаболиты. В пищеварительной системе человека около 8 млн генов микроорганизмов, это в 400 раз больше, чем в геноме человека. Известен еще более удивительный факт: люди мало отличаются друг от друга генетически, так как более 90 % генов у всех нас одинаковы, а вот набор генов кишечных микроорганизмов уникален, и у любых двух человек только 5 % генов микроорганизмов совпадают. Таким образом, кишечная микробиота добавляет механизму генерирования эмоций, состоящему из головного мозга и пищеварительного тракта, новое измерение, дополнительные сложности и возможности.
Так как кишечная микробиота, по всей видимости, сильно влияет на то, как мы ощущаем эмоции, все, что изменяет ее метаболическую активность, включая стресс, диету, антибиотики и пробиотики, в принципе может влиять на развитие и уровень отзывчивости нейронных цепочек, генерирующих эмоции. Например, не связаны ли географические различия в уровне эмоциональности, которые мы наблюдаем у людей, живущих в разных частях мира, с географическими различиями в рационе питания и особенностях функционирования кишечных микроорганизмов? Если новая теория эмоций верна, ответ на этот вопрос будет положительным. Хотя для подтверждения таких связей в будущем потребуется провести ряд специальных исследований, уже сейчас можно говорить: если бы основы эмоций зарождались в головном мозге и были полностью изолированы от кишечника и организма, у такого мозга был бы очень ограниченный репертуар эмоциональных переживаний. Я убежден, что именно взаимодействие между пищеварительным трактом и его микробиотой во многом определяет интенсивность, продолжительность и уникальность эмоциональных переживаний каждого человека.
