Об эмоциях и гневе
Когда трехлетний сын Душана выпал из лодки посреди реки, Душан тут же прыгнул за ним. «Нормально», – подумаете вы. Но ненормально то, что Душан совершенно не умеет плавать. С точки зрения разума этот факт в корне меняет ситуацию. Действительно, нет никакой логики в том, что человек, не умеющий плавать, без раздумий бросается в воду, чтобы спасти утопающего. А с точки зрения эмоций поступок Душана совершенно понятен: любовь к ребенку и страх за его жизнь полностью подавили все остальное, даже инстинкт самосохранения.
«Муж убил жену и ее любовника, а затем застрелился сам» – заголовок, который можно увидеть в газетах. Комбинация самых разных эмоций – ревности, злости и бог знает чего еще – победила рациональный ум. Иногда к таким последствиям приводят психические расстройства действующего лица, но часто речь идет о людях, которые до этого трагического события казались совершенно нормальными.
Это еще одно доказательство, что эмоциональное зачастую берет верх над рациональным.
К счастью, в повседневной жизни мы редко оказываемся свидетелями настоящих трагедий. Зато нам постоянно приходится делать выбор (выбор партнера, работы, линии поведения с ребенком, друзьями, родителями и т. д.), и каждое решение, которое мы принимаем, обусловлено комбинацией эмоционального и рационального в нас самих. Все мы разные: кто-то больше поддается эмоциям, а кто-то – контролю разума; но все-таки чаще мы идем на поводу у эмоций даже тогда, когда уверены, что делаем рациональный выбор.
С учетом силы эмоциональной составляющей становится очевидным, что подавление и отрицание эмоций не приводит ни к чему хорошему; это не может не сказываться негативно и всегда приводит к нежелательным последствиям. Но совершенно ясно и то, что слепо подчиняться эмоциям, отключая при этом рациональное мышление или сводя его влияние к минимуму, непродуктивно.
Что же нам делать? Особенно с такой тяжелой эмоцией, как злость?
Самым правильным решением для нас будет разобраться, что такое злость, и научиться по возможности ею управлять.
Научившись приемлемым способом выражать свою злость, мы сможем ее контролировать.
Так мы улучшим свое внутреннее самоощущение и соответственно отношения с людьми, которые нам дороги, в том числе с теми, которые нам дороже всех, – с нашими детьми.
Прежде чем приступить к управлению гневом, сначала нужно как можно лучше понять суть злости. Итак, что нам о ней известно?
ДУРНОЙ ЗНАК. Легко понять, почему злость, и особенно бешенство как ее крайнее проявление, относят к негативным эмоциям. Злость – чувство не из приятных. Она заставляет ощущать себя некомфортно и того, кто злится, и того, на кого злятся. Разговоры вроде «если выплеснуть злость, то сразу станет легче» чаще всего необоснованны, за исключением некоторых случаев, например, когда злость выказывается непосредственно человеку, ее вызвавшему, если такая реакция возвращает нам самообладание или если она оправдана из-за нанесенной несправедливости. Выказывать злость по отношению к детям обычно не имеет смысла и не приносит нам никакого облегчения. А тому, на кого она направлена (в нашем случае – ребенку), и подавно.
КАТАЛИЗАТОР. Разозлить человека может ощущение опасности и связанности по рукам и ногам. И это касается не только физической опасности. Если кто-то по отношению к нам несправедлив или груб, если нас обижают, унижают, если нам ставят препоны, скорее всего, это нас разозлит и/или разгневает. Ребенок для нас, естественно, не может быть источником физической угрозы. Однако, учитывая тот факт, что дети шумят, все разбрасывают, требуют постоянного внимания, не дают спать, легко прийти к выводу, что они являются для родителей раздражающим фактором. Дети постарше не мешают нам спать по ночам, но непослушанием раздражают родителей ничуть не меньше. Разозлишься, пожалуй, когда пятый раз за день попросишь своего тринадцатилетнего ребенка сделать потише музыку (или убрать со стола грязную посуду, вынести мусор, не дразнить младшую сестру и т. д.). Несмотря на то что мы любим своего ребенка больше всего на свете, частенько возникает ощущение, что ребенок для нас – сплошная морока. Как искренне сказала мама одного очень активного двухлетнего малыша: «Уж очень ему много надо!»
ПРЕДПОСЫЛКИ. Чтобы злость проявилась, должны совпасть две предпосылки: стресс и мысль-провокатор. Эти два условия взаимодействуют, как солома и спичка: если один из факторов отсутствует, злость не возникнет или будет умеренной. Если вы расслаблены, отдохнули и в прекрасном настроении, мысли вроде: «Это он нарочно делает, потому что я не купила игрушку!» – не вызовут раздражения по отношению к ребенку. Когда вы устали, напряжены и давно пребываете в состоянии стресса, а ребенок ведет себя неприемлемо (плачет, капризничает, бесится, дерется…), вам все же удастся избежать взрыва, если вы в такой ситуации подумаете: «Ух, лучше бы мы не ходили в этот парк. Он не выспался, устал и голоден. Надо скорее домой». А вот если оба фактора (стресс и мысли-провокаторы) сойдутся в одной точке – то есть уставший от внутреннего напряжения родитель в ситуации, когда ребенок ведет себя неадекватно, подумает: «Это он нарочно! Только потому, что я не купил ему игрушку!», – все, спичка брошена, злость и гнев тут как тут.
ТРУДНОСТИ С КОНТРОЛЕМ: «У НЕГО В ГЛАЗАХ ПОТЕМНЕЛО».
Из всех эмоций труднее всего поддается контролю именно гнев и злость как его более мягкая форма.
Есть два основных способа проявления злости, более и менее контролируемые.
Первый способ, когда мы думаем, например: «Эта кассирша, кажется, пытается меня обмануть!» И гнев возникает как последствие этой мысли. Такой вид проявления гнева сравнительно легко контролировать, потому что первым шагом стала активность коры головного мозга, которая отвечает за размышления.
Намного тяжелее поддается контролю другой способ проявления злости, когда буквально за долю секунды включаются и понимание ситуации, и эмоция (гнев, злость), и действие (выражение эмоций). Вы едете по трассе, и тут вас подрезает другой водитель, вынуждая реагировать незамедлительно. Доли секунды хватило на то, чтобы избежать столкновения, и чтобы подумать: «Ты смотри… специально меня подрезал!», и чтобы, почувствовав прилив бешенства, прокричать: «Осел! И кто тебе права продал?!» А если бы была возможность, вы, наверное, и врезали бы ему как следует. При таком молниеносном развитии событий не успевают включиться в работу «новые» отделы головного мозга, те, которые отвечают за рациональную оценку и размышление. Здесь работают только «старые».
Испокон веков они отвечали за оперативное реагирование наших предков в ситуациях вроде «уж лучше я съем (или убегу), чем меня съедят». Когда у разъяренного человека в голове проносится мысль: «Что же я делаю?» или «Что это со мной происходит?» – это знак, что в процесс включилась кора головного мозга, который сейчас (у кого раньше, у кого позже) поможет взять контроль над ситуацией и собственным поведением.
Хотя взрывные, плохо контролируемые ситуации и длятся сравнительно недолго – может быть, несколько секунд или минут, – вред они могут нанести колоссальный.
У такого взрывного вида реагирования есть и предпосылки: организм, подверженный длительному стрессу, усталости и фрустрации, уже на гормональном уровне готов отреагировать бурно, и действие здесь будет опережать размышление. Поэтому нам и случается взрываться в состоянии стресса, хотя сама по себе ситуация не стоит того, чтобы реагировать так бурно: ребенок рассыпал хлопья, разлил чашку с молоком, уронил вазу… и нас это сводит с ума.
ЭФФЕКТ ЛАВИНЫ. Гнев имеет обыкновение усиливаться, нарастать. В отличие, например, от грусти, он дает нам силу, стимулирует нас. Хотя гнев и длится сравнительно недолго, всего несколько секунд или минут, его интенсивность за этот краткий период успевает резко вырасти, и чем дольше продлится состояние гнева, тем тяжелее его остановить и взять под контроль.
Как только появляется чувство озлобленности, желательно, чтобы сразу включились отделы мозга, которые помогут нам трезво взглянуть на ситуацию, изменить мысль-провокатор и взять собственное поведение под контроль. Если ребенок бесится на заднем сиденье автомобиля, не стоит думать: «Вот наглец! Специально меня провоцирует!» Так мы сами себя накручиваем и начинаем рычать, глядя в зеркало заднего вида.
Лучше сознательно заменить такие мысли на: «Наверно, он устал и проголодался… день у него тоже был длинный. в четыре года трудно взять себя в руки». Такую замену мысли-провокатора мы должны осуществить как можно скорее, потому что если мы пропустим момент зарождения эмоции гнева, она вырастет и свяжет нас по рукам и ногам. Если погасить искру гнева как можно раньше, мы не только не дадим ему разгореться, но и придем к адекватной реакции. А это полезно и нам самим, и особенно тому, на кого наш гнев направлен, – ребенку.
ТЕЛЕСНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ. «Склонность к гневу – самый достоверный показатель того, что человек может умереть молодым скорее, чем от курения, повышенного давления или холестерина», «в группе пациентов, которые уже пережили первый инфаркт, самые агрессивные мужчины были более всех расположены к риску второго инфаркта» (Д. Големан, «Эмоциональная интеллигенция»).
Это только одно из множества заключений, сделанных в самых разных институтах и проверенных на тысячах испытуемых. Подобные выводы выглядят на первый взгляд преувеличением, но если разобраться, что происходит в организме взбешенного человека, они окажутся вполне разумными. Реакция тела на стресс готовит организм к ситуации «бей или беги», и на это наслаивается реакция на гнев, которая означает: «Измени свое поведение или готовься к последствиям!» Обе реакции направлены на повышение готовности организма к борьбе, они возникают помимо нашей воли и состоят в выработке гормонов, которые влияют на рост кровяного давления, а это повышает приток крови к мышцам, сердцу и мозгу. Человек, который взбешен, краснеет, пульс у него зашкаливает, дыхание частое и неглубокое, сердце работает на пределе возможностей, мышцы напряжены. Взгляд устремлен на того, кто вызвал гнев, кулаки сжимаются. Конечно, не все равно, как часто человек проходит через весь цикл описанных телесных проявлений, вызванных гневом. Дело даже не в том, как именно человек выражает гнев, а в том, является ли такое состояние хроническим. Если да, организм страдает, и появляются проблемы со здоровьем. И это возможно не только при выражении гнева, но и в том случае, когда человек его регулярно подавляет. Тогда чаще всего проявляется повышенное давление, проблемы с желудком и кожей.
Разобравшись с реакциями нашего тела, мы сможем лучше управлять гневом, так как научимся распознавать первые признаки (короткое дыхание, учащенное сердцебиение, потливость, напряжение в мышцах) и реагировать незамедлительно, успокаивая себя.
ВЛИЯНИЕ НА СОЦИАЛЬНОЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ
Гнев обладает большим деструктивным потенциалом, влияющим на судьбу не только самого человека, но и его семьи.
О том, как влияет гнев родителей на ребенка, мы поговорим чуть позже. С другой стороны, длительное подавление гнева может довести до пассивно-зависимых и пассивно-агрессивных моделей поведения, которые, хоть и менее заметны, чем агрессия, но еще сильнее влияют на социальное функционирование личности. Виды пассивно-зависимого или пассивно-агрессивного поведения можно распознать в широком диапазоне моделей – от относительно безобидных (скажем, на вопрос: «Какой кофе тебе сделать?» – человек ответит что-то вроде: «Да какой угодно, такой же, как себе сделаешь») до куда более серьезных, которые проявляются в зависимостях (алкогольной и наркотической). Особенно плохо, что чаще всего люди не отдают себе отчета в таком поведении; оно глубоко проникает в саму структуру личности и приводит к вредоносным моделям поведения, которые искоренить крайне трудно.
ЗАЩИТНАЯ ФУНКЦИЯ. «Да я вообще никогда не злюсь!» – может быть, подумаете вы в полной уверенности, что так оно и есть. И окажетесь неправы. Потому что гнев – это чувство, которое не без причины появилось в процессе эволюции бог знает сколько тысяч лет назад. Вспомним, что в появлении гнева ключевую роль играет ощущение угрозы и помехи. Если человеку кажется, что он никогда не испытывает таких ощущений, очень вероятно, что он невнимательно прислушивается к самому себе. Когда мы ставим интересы других, хоть бы и самых близких нам людей (родителей, супругов, детей, друзей), выше своих, со временем мы от собственных интересов практически полностью отказываемся. Конечно, иногда необходимо жертвовать собственными потребностями, и это делает родительский труд еще сложнее. Как бы ни было тяжело, вам придется очень часто просыпаться и вставать ночью к маленькому ребенку. Вы же не можете перевернуться на другой бок и продолжить спать, если малыш плачет. Но недопустимо, например, в полночь, когда у вас уже веки слипаются от усталости, стоять у плиты и жарить пончики, потому что вашему семнадцатилетнему сыну захотелось сладкого. Если мы привыкли сами и приучили своих близких (родителей, детей, супругов и т. д.) к тому, что мы всегда наготове, когда им что-то нужно, мы во многом ущемляем самих себя. Мы перестаем ощущать собственные потребности и интересы. Кому-то покажется идеальным всегда приятный человек, который готов жертвовать собой ради других, никогда не спорит, никогда не жалуется на усталость и не ропщет, которому ничто не в тягость. Но такой человек не заботится о самом себе, что, если учитывать и ближайшую, и более дальнюю перспективу, никуда не годится. Помимо прочего, при всей своей жертвенности такой человек подает плохой пример собственному ребенку.
Забота о самом себе, пожалуй, самое важное, чему вы должны научить своего малыша.
Чтобы усвоить этот важнейший урок, ребенок прежде всего должен видеть, как его родитель заботится о себе. С этой точки зрения гнев, выраженный адекватным способом, отлично продемонстрирует вашим близким, где находятся ваши границы и что нужно вам самим. Или не нужно.
СКЛОННОСТЬ К СДЕРЖИВАНИЮ И ЗАМЕЩЕНИЮ. В некоторых семьях злость под запретом, и существует (не)гласное правило, что выражать ее нельзя, что само ощущение злости однозначно плохое. Некоторые родители чувствуют дискомфорт и неуверенность, когда дети выражают какие-либо негативные эмоции. У них есть установка на то, что дети должны быть постоянно довольны и счастливы. И все, что не укладывается в эти рамки (злость, тоска, ревность, зависть и т. п.), они переживают так, будто им камушек попал в туфлю и от него нужно срочно избавиться. Поэтому первые же выражения злости трактуются как неблагодарность, недостаток любви к родителям, наглость. Само ощущение гнева сдерживается и отрицается. Такая установка в будущем приведет к нежелательным пассивно-агрессивным моделям поведения и отклонениям, которые проникают глубоко в структуру личности. Их будет трудно искоренить, и они будут оказывать сильнейшее влияние на социальное функционирование ребенка не только в детстве и подростковом возрасте, но и на протяжении всей жизни.
Если в семье злость не принимают из-за ее сильной природы и ориентации на всех окружающих, может сложиться тенденция к замене злости каким-то другим чувством, таким же негативным, но не столь агрессивным и не направленным вовне.
Так, есть семьи, где, например, совсем не принято выражать гнев, а грусть не запрещена. Член такой семьи никак не может злиться, а тосковать – сколько душе его будет угодно. Никто не насторожится, если ребенок – хоть маленький, хоть постарше – станет плаксивым, отстраненным, безвольным, часто бывает в дурном настроении… Но стоит ему вдруг повысить голос или как-то иначе выразить злость, как тут же срабатывает невидимая семейная сигнализация, и все набрасываются на него с осуждением и порицанием: «Что за реакции?», «Как ты разговариваешь с матерью?!», «Как тебе не стыдно!», «И это твоя благодарность?!», «Тебе вообще не на что злиться!», «Ты посмотри, что ты делаешь с отцом! Знаешь же, что у него давление!». Механизм подмены одного чувства другим лежит, конечно, в сфере бессознательного и усваивается всеми членами семьи очень быстро. Человеку, склонному к депрессии, который упорно подавляет свой гнев, может потребоваться много месяцев, а то и лет психотерапии, чтобы прийти к выводу о том, что он вовсе не депрессивен, а разозлен.
Все негативные чувства, хоть и неприятны, но иногда неизбежны. И каждое играет свою роль.
