В православной аскетике отношение к состоянию гнева весьма серьезное. Гнев всеми аскетами относится к числу смертных грехов, поскольку он оказывает крайне гибельное влияние на духовную жизнь человека. «Кто опишет, — восклицает святой Григорий Нисский, — как должно, страстные движения гнева? Какое слово изобразит неприличие такой болезни? Смотри, как в одержимых раздражением появляются те же припадки, что и в бесноватых… какая между ними разность? Налитые кровью и извращенные глаза бесноватых, язык, выговаривающий неясно, произношение грубое, голос пронзительный и прерывистый — вот общие действия и раздражения и беса; потрясение головы, исступленные движения рук, содрогание всего тела, не стоящие на месте ноги, — в подобных сим чертах одно описание двух болезней… И бес, мучающий тело страждущего, на том останавливает зло, что беснующийся напрасно ударяет руками по воздуху; а демон раздражительности не напрасными делает телесные движения. Ибо когда этот одержит верх, кровь в предсердечии воскипает, как говорят, горькою желчью от раздражительного расположения, распространившегося повсюду в теле; тогда от стеснения внутренних паров утесняются все главные чувствилища. Глаза выходят из очертания ресниц, и что-то кровавое и змеиное устремляют на оскорбительное для них. И внутренности бывают подавлены дыханием, жилы на шее выставляются наружу, язык дебелеет, голос от сжатия бьющейся жилы невольно делается звонким, губы от вошедшей в них холодной желчи отвердевают, чернеют и делаются неудободвижимыми… так что не в состоянии удерживать слюну, наполняющую уста, но извергают ее вместе со словами и от принужденного произношения выплевывают в виде пены» [3, с. 459–460].
Гневливый человек, мучаясь сам, отравляет жизнь окружающих. «Злоба или другая страсть какая, поселяясь в сердце, стремится — по непременному закону зла — излиться наружу. Оттого обыкновенно говорят о злом или разгневанном человеке, что он выместил свою злобу на том-то или выместил гнев свой на том-то. В том и беда от зла, что оно не остается только в сердце, а силится распространиться вовне. Из этого уже видно, что виновник зла сам велик и имеет обширную область, в которой он царствует. Мир весь во зле лежит (1 Ин. 5,19). Как пары или газы, во множестве скопившись в запертом месте, усиливаются извергнуться вон, так страсти, как дыхание духа злобы, наполнивши сердце человеческое, также стремятся из одного человека разлиться на других и заразить своим смрадом души других» [9, с. 72]. Подтверждение этих слов праведного Иоанна Кронштадтского можно без труда найти в современном мире.
Таким образом, никакой легкости и поверхностности в преодолении и борьбе со страстью гнева быть не может.
Гнев в православной аскетике относится к восьми смертным грехам и является страстью. Преподобный Никита Стифат поясняет разницу между страстью и грехом следующим
образом: «Страсть в душе движется, а делание греховное телом видимо совершается» [цит. по: 6, с. 248]. То есть страстью называется какой-либо грех, если он повторяется часто и таится в душе долгое время.
Слово «страсть», как легко видеть, происходит от глагола «страдать» и обозначает внутреннюю болезнь.
«Похоть и гнев — принадлежности не естества, а следствия испорченности его. Побеждающий их не естество побеждает, а порчу естества уничтожает и возводит его в свой естественный чин» [18, с. 102].
