5. Знание в широком смысле слова и знание в узком смысле
Знание является связующей нитью между человеческим духом, природой и практической деятельностью. В самом общем смысле знать — значит иметь ясное, обоснованное представление о том, что есть или должно быть.
Логика применима ко всем видам нашего знания: к описаниям, оценкам, нормам, декларациям, клятвам, обещаниям и т. д. Оперируя, скажем, оценками или нормами, не являющимися истинными или ложными, человек должен быть так же логичен, как и при обращении с описаниями, которые составляют «царство истины».
Долгое время считалось, что знать можно только истину. Когда стало очевидным, что человек — активное существо, не способное жить вне практической деятельности по преобразованию мира, к знанию были отнесены также ценности, говорящие не о том, что есть, а о том, что должно быть. Знать можно, таким образом, не только истину, но и добро и красоту, не сводимые к истине.
К примеру, мы знаем, что человек должен быть честным. Но это не истина, а именно утверждение о долженствовании. Люди не всегда честны, но это не мешает нам утверждать, что от человека требуется честность. И чем больше нечестных людей в обществе, тем с большей настойчивостью мы настаиваем на требовании честности. Наши представления о том, что следует заботиться о близких, что нельзя задаваться и представлять себя центром вселенной и т. п. — все это знание, хотя касается оно не того, что есть, а того, что должно быть.
Человек не только познает мир, но и действует на основе полученного знания. Это означает, что знание включает не одни лишь представления о том, что имеет место, но и планы на будущее, оценки, нормы, обещания, предостережения, идеалы, образцы и т. п. У человека есть достаточно ясные, обоснованные представления о добре и его противоположности — зле. Но добро — не разновидность истины, как считалось когда-то. Утверждения о хорошем и плохом, достойном и недостойном не являются истинными или ложными. Истина не меняется со временем. Добро же является разным в разные эпохи и в разных обществах. Если, например, современный бизнес стремится опираться на принцип «Честность — лучшая политика», то в условиях зарождавшегося капитализма ориентация была совершенно иной, и мошенничавшие торговцы благодушно оправдывались: «Не обманешь — не продашь». Когда Вольтер в ХVIII веке сказал: «Хитрость — ум дураков», над ним едва ли не смеялись. И только спустя два века стало ясно, что в принципе он был прав: только ограниченный человек делает хитрость основой своего поведения и своей деятельности.
Кроме добра, явно не являющегося истиной, существует также красота. Прекрасное — это ценность и оно ближе к добру, чем к истине. Истина одна и та же во все времена и для всех людей, красота является разной в разные эпохи и у разных народов. Когда-то о портрете Джоконды Леонардо да Винчи говорили, что это такая живопись, какой она и должна быть. Но во второй половине прошлого века это говорили уже о картине американского художника-модерниста Мориса Дюшана, пририсовавшего Джоконде бессмысленные, казалось бы, усики. Красота — не частный случай истины. Вместе с тем она не является и добром. Быть прекрасным — значит вызывать незаинтересованное, неутилитарное удовольствие. Но если нет заинтересованности и что-то созерцается вне всякой пользы, то, соответственно, нет и добра.
Человек — практическое, действующее существо и в основе его деятельности лежит знание. Животное действует на основе врожденных и благоприобретенных инстинктов.
Деятельность человека опирается в первую очередь не на его инстинкты, а на его знания. Не случайно еще древние греки определяли человека как разумное животное (homo sapiens). Разум, способный порождать знание, является той чертой, которая отличает человека от всех иных животных. В ХIХ веке американский антрополог Л. Морган определил человека как животное, производящее орудия труда. Основное направление выделения людей из числа всех животных при этом не изменилось, оно только конкретизировалось: человек — не просто разумное животное, а животное, использующее свой разум, а значит, и добываемые с его помощью знания для производства орудий труда.
На заре нового времени английский философ Ф. Бэкон заявил: «Знание — это сила». В ту эпоху, когда человек во многом еще полагался на милость бога, такое заявление звучало смело. Оно, в сущности, означало, что человеку не нужно терпеливо ждать рая на небесах, а следует активно выстраивать свою жизнь, рассчитывая только на свои силы, и в особенности на прогресс в познании природы и общества.
В ХХ веке с особой очевидностью обнаружилось, что человек, способный познать многое, приобретает знание и о том, что он способен обратить — а иногда и обращает — против самого себя. Бурное развитие промышленности, опирающееся на познание природы, ведет к расточительному использованию невозобновляемых природных ресурсов (нефть, газ, руда и т. д.), к грозящему катастрофой общему потеплению климата на Земле, к бурному росту населения, чреватому перенаселением планеты и т. д. Познавая мир, человек изобрел и то, относительно чего хотелось бы, быть может, чтобы оно навсегда осталось неизвестным: ядерное, химическое и бактериологическое оружие, национал-социалистические и коммунистические социальные теории, приведшие к гибели десятки миллионов людей, и т. д. Можно повторить вслед за Бэконом, что знание — действительно могучая сила. Однако, наученные опытом двух мировых войн, жестоких тоталитарных режимов и безуспешных пока попыток решения глобальных проблем человечества, мы должны добавить, что знание — не только огромная, но и опасная сила. Настолько опасная, что она способна — при неблагоразумном ее использовании — привести человеческую цивилизацию к гибели.
