Дурные настроения, путаное мышление
Я очень волнуюсь за сына. Он недавно начал играть за университетскую футбольную команду, а значит, вполне может ушибиться или что-нибудь себе повредить. Такая нервотрепка – наблюдать за ним во время игры. Я вообще перестала ходить на матчи. Уверена, мой сын, должно быть, огорчен тем, что я не слежу за игрой, но это просто выше моих сил.
Женщина, рассказавшая свою историю, проходила курс лечения от тревожности. Она понимает, что ее беспокойство мешает вести тот образ жизни, какой хотелось бы. Но в тот момент, когда ей надо принять какое-то простое решение вроде того, пойти ли на футбольный матч, в котором участвует ее сын, или нет, ее сознание наводняют мысли о надвигающейся беде. У нее нет свободы выбора: беспокойство полностью подчиняет себе разум.
Как мы уже знаем, в беспокойстве заключается сущность разрушительного влияния тревожности на ментальную активность любого рода. Конечно, беспокойство в каком-то смысле представляет весьма полезную, хотя и искаженную ответную реакцию – слишком усердную ментальную подготовку к предполагаемой угрозе. Однако такая ментальная реакция принимает форму опасной спутанности мыслей, если превращается в один из элементов установившегося распорядка жизни. Он поглощает все внимание, противодействуя всяческим попыткам сосредоточиться на чем-то другом.
Тревожность подтачивает интеллект. При выполнении какой-нибудь сложной задачи, требующей затрат умственной энергии, как, например, бывает у диспетчеров, хронически высокая тревожность почти наверняка служит указанием: человек в таком состоянии в конце концов окажется несостоятельным или во время обучения, или на рабочем месте. Тревожные люди чаще терпят неудачу, несмотря на превосходные оценки, полученные во время тестов умственного развития. Таковы данные исследования 1790 студентов, проходивших подготовку на авиадиспетчера. Кроме того, тревожность оказывает скрытое противодействие успешному применению любых академических способностей. Так, изучение 36 тысяч добровольцев по 126 различным методикам показало: чем более человек склонен к беспокойству, тем хуже идет у него процесс усвоения знаний независимо от показателей, будь то оценки в результате тестов, средние оценки за год обучения или тесты достижений.
Когда людей, подверженных беспокойству, просят выполнить когнитивное задание, например, отнести неопределенные объекты к одной из двух категорий и рассказать, что происходит у них в голове, то оказывается, что их одолевают негативные мысли. «Я не смогу», «Я совсем не способен к тестам такого рода» и так далее – вот что самым непосредственным образом срывает процесс принятия решения. И действительно, когда мучимым беспокойством членам группы сравнения предложили нарочно поволноваться в течение пятнадцати минут, их способность выполнить то же самое задание резко ухудшилась. А когда обеспокоенным людям перед попыткой выполнить задание предоставили пятнадцатиминутную передышку, понизившую их уровень взволнованности, они без труда с ним справились.
Научное изучение тревожности, вызванной тестовой ситуацией, впервые было предпринято в 1960-х годах Ричардом Элпертом. Он признался мне, что его интерес был вызван тем, что в студенческие годы нервы часто подводили его на экзаменах, приводя к провалу. Меж тем его коллега Ралф Хабер считал, что напряжение перед экзаменом на самом деле помогало лучше сдавать. Их исследование – среди прочего – показало, что волнующиеся студенты бывают двух типов. У одних тревожность перечеркивает достигнутые успехи в учебе, а другие способны успешно сдать экзамен, несмотря на стресс – а может, и благодаря ему. Ирония тревожности, вызванной экзаменационной ситуацией, заключается в том, что именно опасение относительно успешности сдачи может в идеале побудить одних студентов вроде Хабера усердно заниматься и готовиться и в итоге сдать, а другим помешать добиться успеха. У слишком тревожных людей, как Элперт, предэкзаменационное предчувствие мешает ясному мышлению и запоминанию, нужным для успешного изучения предметов. Во время экзамена оно и вовсе лишает их ясности ума, необходимой, чтобы справиться с задачей.
Число причин тревоги, называемое людьми, сдающими экзамен, служит прямым указанием на то, насколько плохо они с ним справятся. Умственно-психические ресурсы, затрачиваемые на одно когнитивное задание – беспокойство, попросту уменьшают духовные ресурсы, имеющиеся в распоряжении для обработки другой информации. Насколько наше внимание поглощено волнениями по поводу того, что мы можем провалиться, настолько же меньше внимания мы потратим на поиск ответов. Наше беспокойство превращается в самоосуществляющиеся предсказания, толкающие нас к тому самому несчастью, которое они пророчат.
С другой стороны, люди, умеющие мастерски обуздывать свои эмоции, могут использовать заблаговременную тревогу, скажем, по поводу предстоящего выступления с речью или экзамена, чтобы побудить себя хорошо подготовиться и таким образом отлично справиться с делом. В классической литературе по психологии зависимость между тревогой и выполнением работы, в том числе и умственной, описывается с помощью перевернутой буквы U. В высшей точке перевернутой U соотношение между тревогой и работоспособностью оптимальное: легкая нервозность стимулирует выдающиеся достижения. Однако слабая тревога, соответствующая первой стороне перевернутой U, приводит к апатии или ослабляет мотивацию. Достаточно настойчиво стараться хорошо справиться с делом, а сильная тревожность (вторая сторона U) срывает любые попытки проявить себя с лучшей стороны.
Состояние умеренного восторга – по-научному гипомания[38] – по-видимому, является оптимальным для писателей и представителей других творческих профессий, требующих подвижного мышления и богатого воображения, нечто вроде стремления к вершине перевернутого U. Но если дать эйфории выйти из-под контроля и превратиться в настоящую манию вроде смены настроений при маниакально-депрессивном психозе, так сразу же беспокойное возбуждение станет подрывать способность мыслить связно. Даже если идеи льются мощным потоком и можно писать хорошие книги, он, вероятно, не может быть уж чересчур бурным, иначе не даст возможности тщательно проработать написанное и в результате получить законченное произведение.
Пока хорошее настроение длится, оно усиливает способность к гибкому и более сложному мышлению, облегчая таким образом поиск решения проблем, причем не важно каких – интеллектуальных или межличностных. Выходит, что один из способов помочь кому-нибудь как следует обдумать проблему – рассказать анекдот. Смех, как и душевный подъем или приподнятое настроение, похоже, помогает людям более широко мыслить и свободнее находить ассоциации, замечая взаимосвязи, которые в противном случае, возможно, ускользнули бы от них. Ментальный навык крайне важен не только в творчестве, но и в распознавании сложных взаимозависимостей и предвидении последствий уже принятого конкретного решения.
Преимущества – в плане лучшей сообразительности – искреннего смеха становятся наиболее очевидными, когда речь заходит о решении проблемы, требующей творческого подхода. Результаты одного исследования показали, что люди, только что посмотревшие по телевизору передачу «Смешные промахи», лучше решают головоломку, которую обычно используют психологи для проверки творческого мышления. Во время теста добровольцам давали свечку, спички и коробку с кнопками и просили прикрепить свечку к облицованной пробковой панелью стене так, чтобы при горении с нее воск не капал на пол. Большинство людей, решая эту задачу, впадало в состояние «функциональной стереотипности», размышляя, как использовать эти предметы наиболее привычным для себя способом. Участники эксперимента, час назад посмотревшие веселую комедию, в отличие от тех, кто смотрел фильм на спортивную тему или занимался гимнастикой, быстрее находили вариант использования коробки с кнопками и демонстрировали творческое решение задачи: они прикнопили коробку к стене и воспользовались ею как подсвечником.
Даже незначительные перемены в настроении могут повлиять на мышление. Строя планы или принимая решение, люди, пребывающие в хорошем настроении, проявляют «перцептивную предвзятость», заставляющую их более экспансивно и позитивно мыслить. Находясь в хорошем настроении, мы вспоминаем более радостные события – ведь то, что мы вспоминаем, определяется нашим состоянием. И когда мы, чем-то довольные, обдумываем доводы за и против какого-то образа действий, память склоняет нашу оценку событий в положительную сторону, побуждая нас, к примеру, поступать несколько безрассудно или рискованно.
Кроме того, пребывание в дурном настроении придает воспоминаниям негативную направленность, заставляя нас с большей охотой ограничиваться сверхосторожным решением, продиктованным страхом. Неуправляемые эмоции парализуют интеллект. Но, как следует из главы 5, мы можем снова заставить эмоции, вышедшие из-под контроля, подчиняться. Эта эмоциональная компетентность и есть главная одаренность, способствующая использованию всех остальных видов умственных способностей. Рассмотрим несколько подходящих примеров: какую пользу приносят надежда и оптимизм и те моменты высшего душевного подъема, когда люди превосходят сами себя.
