Пугать или успокаивать пациента?
Если в случае мнительного, беспокойного пациента задача доктора — успокоить, а иногда схитрить, назначив общеукрепляющее лечение, физиопроцедуры, дополнительные анализы, то есть создав видимость деятельности, которая не нанесет здоровью пациента вреда, то в случае беспечного пациента все ровно наоборот.
Искусство врача состоит в том, чтобы определить, с каким пациентом он общается — с мнительным или беспечным. И понять, какой тактики придерживаться. В случае беспечного пациента иногда полезно несколько сгустить краски, напугать пациента, чтобы он начал выполнять рекомендации врача, прошел качественное обследование, выполнил все процедуры, изменил образ жизни.
Яркие примеры такого подхода — антитабачная или антиалкогольная рекламная кампания. Это, конечно, не совсем медицина, и доктора редко ведут себя агрессивно с курильщиками, так как агрессия со стороны доктора — это моветон. Однако, например в педиатрии, иногда полезно сгустить краски.
Дело в том, что болезнь не у родителей, родители не чувствуют дискомфорта, неудобства, не могут полностью осознать, что болезнь делает с ребенком. Конечно, многое здесь зависит от эмпатии родителей, иногда их переживания даже чрезмерны, но бывают случаи, когда родители достаточно беспечны, и доктор в этом случае должен рассказать об опасных последствиях заболевания в случае его некачественного лечения или профилактики.
В данном случае наиболее ярким примером может быть как раз проведение профилактических прививок. Дело в том, что из-за того, что в окружении родителей нет сейчас рассказов о полиомиелите, дифтерии, столбняке, гепатите В, туберкулезе, кори, коклюше и прочих опасных заболеваниях, то психологически для некоторых родителей этих заболеваний как бы не существует. А если заболеваний «нет», то зачем делать прививку. Уколов-то все боятся, а тут еще антипрививочная кампания, нашептывание об «опасности и вреде» прививок. И еще знакомые, которые «не прививали, и ничего»… и ужастики, прочитанные где-то (именно прочитанные — мало кто ссылается на реальных знакомых), о «проблемах после прививки». И личный опыт: «после прививки поднялась температура, была вялость, покраснело место укола». И это ужас-ужас…
И получается, что, с одной стороны, заболевания для пациента как бы не существует, а боязнь укола и «покраснения» вполне реальна. И родители хотят отказаться от прививки. Когда дифтерия или полиомиелит, в общем-то, не столь давно, были весьма распространены и родители вполне осознавали огромную опасность этих заболеваний, отказов от прививок фактически не происходило.
Теперь, когда опасность заражения меньше, меньше и беспокойство родителей, и это прекрасно, однако имеет один побочный эффект — отказ от прививок.
Доктор прекрасно понимает, что чем больше будет привитых людей, тем меньше вероятность заболевания. И знает, что при определенном проценте отказа от прививок эпидемия дифтерии, например, не замедлит вспыхнуть.
Поэтому задача доктора — убедить пациента в необходимости вакцинации. Для этого доктору нужно рассказать пациенту об опасности, о смертельной опасности этих болезней, об инвалидизации при полиомиелите, гепатите В или туберкулезе, о рисках, связанных cо сроками диагностики и началом лечения, например при дифтерии.
Кроме этого, доктор должен объяснить пациенту, что на самом деле представляет собой то, что описано в антипрививочной кампании. Рассказать о том, что все это давно известно и написано в аннотации к прививке, объяснить различие между побочным действием и осложнением, рассказать, в конце концов, о проценте осложнений или побочных действий.
Но на все это нужно не только знание, но и время.
А потом уже родитель будет принимать решение, имея полную картину. И если он решит не прививать… Что ж… доктор будет уважать это решение, хотя и не согласится с ним. Но это не его жизнь, не его здоровье, а здоровье пациента или его ребенка.
Конечно, отказ от прививок ставит под угрозу не только пациента, но и окружающих. И доктор это понимает, и поэтому вдвойне важно потратить время на объяснения.
Что касается пациентов после восемнадцати и до глубокой старости, то чаще всего «пугать» взрослого больного приходится для того, чтобы он не только выполнил все лечебные рекомендации, но и изменил образ жизни. Прекратил курить, употреблять алкоголь,а нормализовал режим дня и питание… и, как правило, успеха эти врачебные увещевания взрослого пациента не имеют.
С родителями пациентов немножко полегче, несмотря на то, что «не у них болит», но и не им «что-то менять». Поэтому родителей иногда проще убедить в необходимости изменений в жизни ребенка, особенно если это соответствует представлениям родителей о заботе и не требует чрезмерных усилий.
Например, довольно часто приходится объяснять, что необходимо принимать профилактически витамин D ребенку до года. А иногда и увеличивать дозу. Родители часто боятся любых лекарств, имеют сведения о передозировке витамина D… и, как ни странно, почти ничего не знают о последствиях рахита.
Что же происходит у постели больного? Доктор видит лысинку или иные ранние признаки рахита, сообщает родителям диагноз… И родителям неприятно слышать что-то плохое про своего ребенка. Они напрягаются, их отношение к врачу становится негативным, они готовы воспринять диагноз в штыки.
Что делать врачу? Использовать прием «как у всех». Если доктор сообщит родителям, что подобная проблема встречается почти у всех детей в этом городе (поселке, стране), то напряжение родителей спадет, так как их ребенок стал «нормальным, как все». После этого доктор может сообщить, что исправить ситуацию можно достаточно легко — капельками витамина D. «Но это же совсем просто, — думает родитель, — я позабочусь о малыше». И родитель оттаивает и уже опять хорошо относится к доктору.
Тут важно закрепить успех, чтобы пациент не забывал капать витамин D. Нужно рассказать, что может произойти с ребенком, если витамин D не капать, рахит не лечить. Нужно рассказать о последствиях рахита, деформации костей и т. д. Только простыми словами — «могут быть кривые ноги, впалая грудь». Родительское воображение нарисует себе достаточно кривые ноги и достаточно впалую грудь, чтобы перестать бояться лекарств или передозировки и начать лечить ребенка.
Та же ситуация происходит и со многими другими заболеваниями, вокруг которых наросли мифы «от бабушек», СМИ, разнообразных шарлатанов. Например, атопический дерматит у детей до года, который, по мнению некоторых родителей, «сам проходит». Иногда проходит, особенно если это никакой не дерматит, а иногда перерастает в истинную аллергию, вплоть до бронхиальной астмы. Таким образом, если пациент беспечен, то имеет смысл рассказать ему о грозном возможном (пусть лишь в одном проценте случаев) последствии нелеченного состояния, чтобы превратить пациента в союзника в борьбе с заболеванием.
В принципе, в этом и есть основной смысл общения с пациентом. Если пациент — союзник врача, если он сотрудничает, то шансы болезни вредить пациенту резко падают, а качество жизни, здоровье — улучшаются.
Врач должен понимать, что не только пациент должен стремиться к сотрудничеству, но и он сам. Если врач не вызывает у пациента доверия, то союза не получится и результат лечения будет неудовлетворительным.
А как сделать пациента союзником? В принципе, вы только что об этом прочитали. Общаться, рассказывать, быть спокойным, уделять пациенту столько времени, сколько пациент считает нужным, а не столько, сколько кажется необходимым врачу.
Важно, чтобы разговор врача был прост по языку и честен по содержанию. В конце концов, врач говорит о пациенте, о его здоровье, о его жизни, и все это принадлежит не врачу, не кому-то еще, а как раз пациенту. И пациент имеет право получить о себе всю информацию, даже если она и не очень приятна, даже если она трагична.
Ведь если у пациента находят сифилис, СПИД, гепатит В или туберкулез — ему сообщают об этом. А это очень неприятно и в ряде случаев смертельно.
А если у пациента язва, инсульт, инфаркт, перелом — разве доктору придет в голову скрывать диагноз? Но онкологические диагнозы некоторые врачи почему-то скрывают. А ведь это очень важная для пациента информация. Важная для того, чтобы пациент жил и лечился «с открытыми глазами», чтобы сам мог распланировать свою жизнь, имея достаточно знаний о своем здоровье. Чтобы, если уж дело плохо, смог бы привести свои дела в порядок и посвятить отпущенное ему время тому, что, на его взгляд, важно. Ибо это его жизнь, его диагноз, его болезнь. Не доктора.
