Прогулка с фотоаппаратом[8]
Терапия творческим самовыражением – это преподавание элементов психиатрии, психотерапии, естествознания, характерологии людям, страдающим от неуверенности в себе и имеющим душевные трудности, осуществляемое в форме творческой деятельности. Творческое самовыражение позволяет им познать себя, понять других людей, обрести свой творческий путь в жизни (Бурно, 1989–2003).
В рамках терапии творческим самовыражением человек с душевными трудностями, благодаря занятиям в терапевтической группе осознавший особенности своего характера, творчески фотографируя, выбирает созвучные ему объекты природы, события жизни, людей. При этом он понимает (в момент фотографирования или после, рассматривая свои снимки), что выбор объектов для съемки отражает особенности его характера, что в его фотографиях присутствует свойственная ему, например, синтонная полнокровная естественность с жизнелюбием, с растворением в окружающем, с реалистическим теплом. А может быть, ему присуща аутистическая способность ощущать первичность Духа по отношению к материи, стремление к символам, или свойственная психастенику неуверенность, тревожность и склонность к анализу. Таким образом, человек может видеть себя в своих творческих произведениях как в зеркале, и это помогает ему лучше понять свою личность и справиться со свойственными ему расстройствами настроения. Благодаря выражению себя в творчестве человек ощущает себя более «стройным», светлым, он как бы выбирается из омута тревоги, тоскливости, депрессии, приобретает способность принимать себя, видя, как в творчестве реализуются, дополняя друг друга, различные стороны его характера. Поэтому во все времена люди с душевными расстройствами стихийно тянулись к творчеству. Подробное знание своего характера может помочь человеку точнее выражать себя: сначала фотографировать или рисовать, писать, работать в соответствии со своими характерологическими особенностями, а затем творить все более индивидуально, выразительно, неповторимо. Опираясь на типологию, легче выйти на свою, единственную, творческую дорогу и идти по ней.
Очерк о прогулке с фотоаппаратом в городском парке был попыткой зафиксировать собственный опыт фототворчества: то, что происходит с человеком, временами переживающим деперсонализационные расстройства настроения.
В полифоническом характере радикалов несколько, и они по-разному проявляют себя в зависимости от настроения. Деперсонализация – тягостное ощущение собственной эмоциональной нестабильности, потери собственного эмоционального «я». Во время депрессии, переживаемой человеком с полифоническим характером, ему нередко трудно определить свое отношение к окружающему. Для состояния деперсонализации характерно переживание безразличия, что усиливает тревогу, ведь всякое действие, суждение основано на чувстве, а здесь всякое собственное действие кажется искусственным.
***
Утка на берегу вытянула шею и неподвижно сторожила утят, которых я не сразу заметила в траве. Так и не увидела их полностью, боясь спугнуть, только короткий пух на головах и неуклюжие движения кувыркающихся друг через друга детей были издалека заметны. В последний раз приезжала сюда, когда все только зацветало, были маленькими листочки клена, ивы, была еще прозрачность и оглушительное во всех сторонах птичье пение. Тогда два селезня метались по воде: один преследовал и ругал другого кавалера. А вот теперь – заросший тихий берег с клонящимся мятликом, высокая трава, желтый касатик в воде и подрастающие утята. Они бесшумно спустились с берега и поплыли в кусты ивы, а утка-мама, чинно переваливаясь, пошла по берегу за ними, все поглядывая, делая быстрые ищущие движения головой, когда теряла их.
Я решила не снимать пока ничего, а просто идти и идти, ничего от природы не требуя и не беря. Наклонялась изредка над травой… Равнодушие? Я воспринимала свое состояние как равнодушие – нечем отозваться. Все же потихоньку, как это и бывало всегда в последние годы, стала снимать. Очень высокую ежу справа от дороги, в мокрых зарослях, мокрые ладоши клена, – как зеркальца, ловящие свет (но когда снимала, не было ясного отношения к тому, что – почему-то – выбираю, и слова в душе не были никак эмоционально окрашены). Недавно шел дождь, или это следы прошедшего еще утром сильного ливня?
Рис. 21.
Рис. 22.
Остановилась на повороте дорожки, опять стала разглядывать травяной островок под березой, примеряясь с фотоаппаратом. И что это было? Минуты, а может быть, почти час какого-то волшебного, размягчившего и унесшего к детским, забытым переживаниям общения с природой подарка. Там – и страшновато, что нет, оказывается, людей вокруг, хотя стою на асфальтовой дорожке, и хорошо от безлюдья, как в лесу, там и запахи лета: настоящие, перебивающие друг друга и звучащие вместе (раньше я их совсем не замечала) – сильные июньские запахи, но я не пьянею от них, а с удивлением, словно впервые «пробую». Цельность лета. Что нового в этом подаренном природой состоянии? Главным кажется то, что теперь уже, наклоняясь над цветущим вероникой и лютиком пятачком, обнаруживаю по-настоящему летнее разнообразие и отмечаю свою способность его видеть. Реальность остается. Только вдруг где-то у земли, над травой приходит это странное светлое чувство отчетливости и сказочности. Вдруг появляется новизна восприятия, становится возможным вглядеться и увидеть столько подробностей. Муравей ползет вверх по стебельку лютика. Мох у подножия дерева, и по коре вверх – тоже оживленные муравьиные тропы. Наверное, дождь сбил слабые венчики вероники, и теперь к травяной зелени приклеились мокрые маленькие цветы с четырьмя лепестками. Лютики мокрые – и такие разные. Все как-то особенно чувствую. Будто я заглянула и застала течение какой-то сказочной жизни. И одновременно ясно понимаю, что я выхватила своим душевным состоянием то, что встретить можно на каждом шагу, но заметить можно только благодаря состоянию. Мне важно и радостно сейчас почувствовать разнообразие, и это значит – отметить уже с чувством конкретную травинку, конкретный цветок. Красногрудый зяблик слетел на дорожку, боком обошел лужу, постоял, посмотрев в объектив фотоаппарата, и упрыгал. Появилось солнце, стало видно, как испаряется с растений и земли, поднимаясь, вода…
***
Этот текст был написан в июне 2001 года. Теперь я знаю, и мой опыт подтверждает это, что подобное усиление чувственности может происходить при «прорыве» деперсонализации. Потом остается светлое переживание, но краски и запахи воспринимаются ярко только сразу после выхода из деперсонализационного состояния. Но в том, что помогло именно фотографирование, а не просто хождение по парку, я не сомневалась и тогда, потому что чувствовала это. Чувствовала, как благодаря творчеству деперсонализация «отпустила». Состояние «сказочного» переживания реальности может здесь быть возвращением к полифоническому мироощущению, к своему сказочному, светлому настроению.
Существенным оказалось то, что выбор объектов для съемки происходил неосознанно, хотя фотографирование не казалось в тот момент творческим, так как я не чувствовала себя собою. Наоборот, постоянно появлялись сомнения: а надо ли тратить кадр? Или просто в душевной дурноте снимаешь и снимаешь, казалось бы, механически (по старой памяти, может быть)? И лишь потом понимаешь, что в этих кадрах больше тебя, чем в тех, которые были сделаны осознанно, под влиянием понятных чувств. Когда рассматриваю свои фотографии, я понимаю, что эти снимки много для меня значат и очень помогают мне.
