Основной инстинкт
То, что мы привыкли называть основным инстинктом, штука, конечно, сильная! Только вспоминается мне один пациент, который пришел как-то пожаловаться на свою сексуальную жизнь. «Что, с эрекцией проблемы?» — спрашиваю. «Да нет, доктор, никаких проблем, только вот я начинаю и думаю: а зачем мне оно все надо?»
Значит, называют его основным зря, раз и он, в свою очередь, зависим. Любая ситуация может представляться нам с полярных позиций. Вот мы и подошли к хрестоматийному стакану, наполовину наполненному водой. Вот он-то лучше всего определяет основной инстинкт! Человек, у которого он наполовину полный, никогда не придет к доктору с вопросом: «Оно мне надо?» Тому, у кого стакан наполовину пустой, жить труднее, называть вещи своими именами не очень полезно для здоровья. Другими словами, не всегда стоит информировать оптимиста о действительном положении вещей.
Не хочу сейчас уходить в дебри рассуждений о смысле жизни и о многообразии вариантов отношения к ней — не философский трактат, чай, пишу. Но, если рассмотреть это с медицинской точки зрения, то оптимисты и здоровее, и живут дольше! Так что такое оптимизм — врожденное состояние души или определенный, осознанный взгляд на вещи? Понятно, что даже если это и врожденный инстинкт, без самообмана оптимистом не прожить. Получается, самообман — лечебное средство? Только для сохранения чувства собственного достоинства оптимистам давайте назовем это не самообманом, а гибкостью! Гнуться, но не ломаться, мягкость побеждает силу и зло (не зря главный принцип джиу-джитсу и еще целого ряда боевых искусств — поддаться, чтобы победить).
Я, например, законченный оптимист, я не могу по-другому существовать! Я знаю о темных сторонах жизни, часто с ними сталкивался, я даже знаю про отсутствие (по большому счету) смысла жизни, ну и что? Это не основание для пессимизма и уныния! Если смотреть прицельно через микроскоп, в самом хорошем обнаружишь что-то плохое: персиковая кожа девушки при таком рассмотрении будет изрыта глубокими порами, а гениальное полотно Тициана вполне может оказаться подделкой!
В моей системе оценки людей основной принцип «выдвижных ящиков». Все люди априори хорошие, если не ожидать от них того, чего они не могут дать по определению. Поэтому после определенного тестового периода общения с человеком я условно отправляю его в один из воображаемых выдвижных ящиков некоего секретера. Там у меня все по рядам и номерам. Вот тут люди недалекие, поверхностные, легко обещают и редко выполняют, склонны к предательству, а в этом ряду ящиков те, кто упрям и будет верен не по призванию, а из этого самого упрямства, чтобы что-то доказать самому себе. Тут — разумные и терпеливые, тут — подлецы, но с возможностью добрых порывов и т. д., и т. д. Подчеркиваю: для меня они все хорошие по определению, точно по М. Булгакову: «Добрые люди? Ты всех, что ли, так называешь? — Всех, злых людей нет на свете, Игемон!» Но я не обольщаюсь на их счет и не требую от них большего, на что способны обитатели того или иного ряда выдвижных ящиков. Поэтому и разочаровываюсь в них редко. Оптимист должен не только относиться к жизни определенным образом, но и иметь «опознавательные» знаки. То есть улыбаться и быть позитивно настроенным. И то и то должно быть искренне, тогда и у других, на него глядя, настроение поднимется. Как-то жителям окрестностей Лондона раздали опросники про их настроение и качество жизни. Проанализировали, наложили на карту местности, и пришли к выводу: оптимизм заразен! Вокруг людей с максимальными баллами хорошего настроения по соседям кругами расходились данные с положительными оценками, постепенно уменьшаясь по мере удаления от максимально оптимистичных людей!
Искренняя улыбка — это и сигнальная система, и инструмент, и оружие! Сколько раз я лично разряжал накаленную атмосферу, улыбнувшись или рассмеявшись за секунду до того, как люди бросятся друг на друга! Вам совет: вас нахально затирает какая-то машина, начинаются резкие обгоны, торможения, вот-вот и злоба выплеснется во что-то большее… Посмотрите на это со стороны: взрослые люди, отцы семейств и ведете себя как неадекватные недоумки! И сразу вам станет смешно, вы рассмеетесь, притормозите и приглашающе махнете рукой: «Проезжай, друг!» И увидите, как тот, другой, тоже затормозит и покажет: «Нет, давай ты первый!»
Когда я работал за рубежом, я всегда мог отличить нашего человека от местных. Он не улыбался! Идет с каменным лицом, словно ждет нападения. Я и сам, приезжая после отпуска из Москвы тех времен, идя по улице, ловил свое отражение в витринах магазинов и первую секунду поражался своему выражению лица: губы напряженно сжаты, глаза прищурены. Лицо разглаживалось окончательно только через неделю. В те времена я определял национальность человека по тому, как он себя на улице ведет. Если идешь близко сзади человека, а он не оборачивается и беззаботно себе шагает, значит, иностранец (это для своих сограждан он местный, для нас они все и везде иностранцы). Если же впереди идущий человек украдкой бросит взгляд на витрину посмотреть, кто это там сзади, или обернется, значит, или наш, или из стран соцлагеря. Сказывались постоянная настороженность и готовность встретить удары судьбы: чего это он сзади крадется, с какими намерениями?
Сейчас времена изменились, былой настороженности на лицах наших людей уже нет, но улыбаемся мы по-прежнему редко. Ржем громко, это да, но дружелюбно не улыбаемся. При этом оптимизм присущ нашим людям куда в большей степени, чем остальным народам. Те улыбаются потому, что их так приучили, потому, что живут по разлинованной схеме: школа, колледж, кредит, работа, маленькая машинка, домик по ипотеке, по субботам закупка в местном супермаркете по раз и навсегда установленному списку. «Бонжур, мадам! — Бонжур, месье! Со ва? Со ва!», — улыбнулись и разошлись.
Что есть знаменитое русское «авось», как не проявление веры в светлое будущее? Как в анекдоте: «Да брось, докуем завтра!» Мы потому и непредсказуемы, что глубоко верим, что все как-то образуется, сложится, устроится, а это и есть суть оптимизма! А вот улыбка у нас, как признак слабости, что ли? Давайте улыбаться — и жизнь вокруг окажется светлее!
