Слово к читателю
Как-то вечером мне позвонил старый друг.
- Знаешь, — поделился он своей тревогой, — у меня, кажется, серьезно заболел младший сын. — И стал перечислять симптомы недуга. Они оказались столь нешуточными, а главное, такими несовместимо разнообразными, что не знай я, где учится его наследник, оснований для волнений было б действительно предостаточно. Здесь же все было очевидным: парень просто-напросто подхватил «болезнь третьего курса». А что она собой представляет, хорошо известно каждому медику. Суть этого весьма распространенного, хотя и не зарегистрированного ни в одном специальном справочнике, заболевания в «примеривании» на себя тех малоприятных признаков, что свойственны изучаемой в данный момент патологии.
Чем только не «страдают» третьекурсники. Лично я, например, обнаружил у себя в том далеком теперь, но незабываемом прошлом туберкулез, «грудную жабу» и… Но стоит ли продолжать? Скажу только, что нам, студентам-медикам 30-х годов, все же несколько «повезло», поскольку общее число заболеваний тогда было значительно меньше, нежели сегодня. И третьекурсники-медики «обнаруживали» у себя всего-навсего какую-нибудь сотню-другую болезней. Современный же студент получил возможность «выбирать» сугубо профессиональные заболевания из гораздо более богатой «палитры». Пять тысяч недугов угрожают сегодняшнему жителю Земли согласно самому авторитетному источнику — каталогу Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).
Но нет ли здесь преувеличения?
Увы, нет. Откуда же они появились все на наши бедные головы? Вот именно, появились. Не все, конечно. Часть этих болезней существовала еще с незапамятных времен, с тех самых, как человек стал человеком. Просто наука должна была обрести силы, накопить знания, чтобы понять, раскрепостить, выявить все сложные механизмы их возникновения (патогенез, говорят медики) и клинического течения.
Согласитесь, не знать о существовании болезни еще не значит не страдать ею. Специальные исследования, г доведенные на разных этапах развития человеческого общества медиками отдельных стран мира, установили, например, что мумии фараонов хранят неизгладившиеся за тысячелетия смертоносные следы наследственных и онкологических болезней, а некоторые из египетских правителей страдали туберкулезом костей.
И все же большинство из гигантского перечня недугов — печальное приобретение человечества начала двадцатого века, порождение научно-технического прогресса, его негативная, оборотная сторона. Ибо ничего в жизни не дается даром, и за удобства, комфорт современные люди платят урбанизации одну из самых тяжелых даней, когда-либо обременявших наш род. Шумы и обездвиженность (а зачем нам ходить, от кого бегать при наличии автомобилей, самолетов, метро, поездов и кораблей?!), загрязнение окружающей среды, многочисленные производственные отрицательные факторы, психологическая несовместимость с теми, кто живет и работает рядом, социальные аспекты в разных странах мира — вот где истоки того бесчисленного перечня болезней, что дамокловым мечом висят над современным человечеством.
Но нельзя ли их сгладить, а некоторые из названных причин, может быть, и уничтожить?
Можно, конечно. В нашей стране и в других государствах для этого делается очень многое. И в медико-биологическом, и в социальном аспекте. Но факт, увы, остается фактом: 5000 бед грозят сегодня роду людскому, ибо дело сделано — грозный джинн выпущен из бутылки. Имя ему — те разрушительные силы, что несут природе неразумные вторжения в ее интимные механизмы.
Печальный итог такого расточительного использования природы налицо: со всей территории Западной Европы уже исчезли естественная растительность и дикие животные. Дунай, Рейн, Темза стали мертвыми реками, в которых (из-за стоков промышленных отходов) нормальная биологическая жизнь прекратилась. Ущерб, нанесенный окружающей среде, столь значителен, что сложившуюся ситуацию назвали экологическим кризисом. Черная и цветная металлургия, энергетическая и целлюлозно-бумажная индустрия, гигантская химическая промышленность ежесекундно выбрасывают в атмосферу ядовитые газы, возвращающиеся на Землю кислотными дождями. Предельно допустимая концентрация (ПДК) вредных для организма веществ давно превысила во многих странах норму, установленную ВОЗ.
Казалось бы, разумнее всего остановиться, оглядеться, подумать. Ведь еще в 70-е годы члены так называемого Римского клуба, объединившего крупнейших европейских ученых, пытались оценить тот урон, что нанес и продолжает наносить природе ее всеразрушающее детище — человек.
Вдумайтесь: на Земле ежегодно вырубается чуть ли не половина прироста леса, вылавливается около 70 процентов молодняка всех популяций главных промысловых рыб… Красные книги исчезающих с лица Земли видов животных и растений посылают сигнал бедствия народам и государствам. И в этом тревожном, живущем под тяжестью угрозы ядерной войны мире так очевидна ранимость и беззащитность «великого» и «всемогущего» Homo sapiens — человека разумного, давно завершившего свое биологическое развитие.
Завершившего… прошу обратить внимание на это слово. В нем весь секрет, ключ к пониманию тех проблем, многие из которых мы и пытаемся рассмотреть в этой книге.
И если мне удастся убедить хотя бы некоторых из вас в том, что выход из беды все же существует, а здоровье каждого из нас зависит во многом от того, как мы сами к нему относимся, я буду считать, что свою авторскую задачу выполнил.
Что такое здоровье? Как, какими словами определить его?
Состояние, когда ничего не болит?
Однако и в течение болезни бывают фазы затухания и обострения. Равнозначно ли отсутствие болезненных ощущений состоянию здоровья? Думаю, что убеждать никого не придется — первоначальный вариант ответа не может считаться исчерпывающим.
Так что же дарит нам все-таки ощущение здоровья?
Наверное, сочетание двух компонентов: физической «отлаженности» организма и собственной социальной значимости, ощущения своей необходимости обществу, людям. Недаром ВОЗ считает, что здоровье — это не только отсутствие болезней и физических дефектов, но и состояние полного душевного и социального благополучия. Если же «перевести» данное положение на язык медицины, то «болезнь» согласно утверждениям наших великих медиков С. Боткина и И. Павлова не что иное, как нарушение равновесия между внешними и внутренними условиями жизни человека. В общем, истоки многих, если не всех болезней современного человечества следует искать в том сбое, который происходит в эволюционно сложившихся отношениях между ним и природой. И только изменив последнюю, можно думать о здоровье человечества в целом и каждого из нас в отдельности. Вот почему в нашей стране уделяется столько внимания охране окружающей среды. И вопросы применения природы в лечебно-профилактических целях давно стали государственной политикой. И законы о чистоте питьевой воды, воздушного бассейна, рационального использования недр надежно охраняют ее здоровье.
Историю, как известно, невозможно остановить ни постановлением, ни приказом. И все утопические призывы «назад — к природе», звучащие все громче на Западе, остаются наивной позицией страуса, спрятавшего от опасности голову в песок. Научно-техническая революция тяжелой поступью роботов идет по планете… Так где же выход, возможно ли разорвать порочный круг экологического кризиса? Опыт Советского государства говорит, что, как ни сложна проблема, решить ее можно.
Например, тем, кому привелось в последние лет десять побывать в Донецке, и в голову не могло прийти, что город — в кольце терриконов. Причем они видны издали. Посмотришь и не сразу поймешь, что перед тобой гигантские отвалы пустой (вынутой из шахт на поверхность при добыче угля) токсичной породы, потому что теперь это настоящие сопки, так сочна и ярка зелень покрывающих их лесов. А началось все с макеевцев, решивших раз и навсегда покончить с тем уроном, что во все времена наносила горнодобывающая промышленность Природе. Сегодня в Макеевке около 1000 гектаров зеленых насаждений, более 200 миллионов деревьев, пятьсот тысяч кустов, безграничное море цветов. Ведь всего один гектар живой зелени дает за час столько кислорода, что его хватает для нормальной жизнедеятельности двухсот человек. Как же обстоят дела с другими предприятиями, работающими, скажем, на переработке каменного угля? Где токсичные пары, ядовитые газы? Да их просто-напросто нет, поскольку все производства давно перешли здесь на безотходные технологии, на полную утилизацию перерабатываемого сырья. Печально знаменитые промышленные стоки больше не загрязняют подземных вод, рек и естественных водоемов. Земля, а значит, и человек, живущий на ней, вновь обрели здоровье.
Мы живем на прекрасной, зеленой планете. Одно небо над головой человечества, одно солнце дарит ему свет и тепло. Как много общего у людей разных государств и как по-разному относятся они к Природе — дому, в котором живут.
Почти треть территории нашей столицы — зеленые насаждения. Пройдитесь по московским улицам — это же сплошной сад, почти три десятилетия здесь идет плановая работа по охране чистоты атмосферного воздуха. 12 тысяч пылеулавливающих и газоочистных установок берегут его от загрязнения. У нас самая чистая в мире питьевая вода, в Москве-реке вновь появилась рыба. Еще Эмиль Раймон, выдающийся немецкий физиолог XIX столетия, утверждал, что «жизнь — это одушевленная вода». Какая жизнь возможна сегодня, скажем, в Женевском озере, о котором сами швейцарцы невесело шутят: «Слишком густое для питья и слишком жидкое для пахоты». Обреченность и страх испытывает человек перед лицом тех разрушительных сил, которые сам когда-то пробудил. Природа ничего не забыла и ничего не простила ему. Случилось то, что должно было случиться. Бумеранг подорванного здоровья Природы вновь вернулся к самому «возмутителю спокойствия».
Что же делать? То, что планомерно осуществляется в нашем государстве. Лечить природу и в ней искать и находить здоровье для людей. Последним, в частности, занимается Центральный научно-исследовательский институт курортологии и физиотерапии Министерства здравоохранения СССР, где я работаю не одно десятилетие. О методах, способах и приемах терапии, применяемых в нашем институте, и пойдет речь на страницах этой книги. Но прежде чем подвести черту под всем сказанным, я хотел бы добавить еще, что находится он не в загородной зоне, а в центре Москвы, на одной из самых ее оживленных магистралей — Калининском проспекте. И сквозь широкие лапы пальм зимнего сада отлично видна его бесконечная лента с непрерывно бегущими по ней машинами. Сотни наших пациентов, любуясь открывающейся панорамой, принимают ванны и пьют целительную воду, добытую из артезианской скважины во дворе института.
Итак, вернемся к главной теме нашего разговора: к тем тысячам заболеваний, что день и ночь угрожают современному человеку. Посмотрим на их несметное количество, или, как принято было испокон веков говорить на Руси, тьму-тьмущую, сквозь призму известной уже нам информации.
Все мы понимаем: абсолютное большинство грозных недугов — печальный итог взаимодействия организма с бурно трансформирующейся окружающей средой. А вернее — последствия сбоя в работе его внутреннего механизма, наступившего вследствие такого, не всегда благотворного контакта. Но раз так, то многие из устрашающего перечня заболеваний, появившихся в результате негативного действия факторов риска (так принято называть те вреднодействующие агенты, которые сами по себе болезнь не вызывают, но содействуют ее формированию и клиническому проявлению), должны затрагивать какие-то общие «приводные ремни» системы жизнеобеспечения. Стало быть, и развиваться по каким-то общим, свойственным им, независимо от того, в каком органе или ткани они проявились, законам. Вот и выходит, что «страдания» медиков-третьекурсников можно значительно облегчить, заменив неимоверно длинный перечень болезней, к изучению которых они в это время приступают, всего тремя классами. А что это за классы и почему их три, а не четыре и не пять — об этом разговор особый.
Дело в том, что многократные наблюдения и практический опыт врача поставили меня когда-то лицом к лицу с удивительным фактом: людям, страдающим самыми, казалось бы, различными клиническими формами заболевания, помогают какие-то одни конкретные природные лечебные факторы. Чем объяснить, скажем, что сульфидные воды курорта Сочи — Мацеста хороши при лечении ишемической болезни сердца и гипертонии, радикулита и остеохондроза, неврита и артрита? Конечно, каждому больному назначают эти воды строго дифференцированно (например, по концентрации сероводорода, температуре воды, времени и частоте приема ванн), в сочетании с другими средствами (лечебной гимнастикой, дозированной двигательной активностью, массажем, морскими купаниями и т. д.), но основой лечения во всех перечисленных случаях остается все-таки сероводородная вода. Не значит ли это, что между всеми названными заболеваниями существует какая-то внутренняя связь и сложные механизмы возникновения болезней «произрастают» на одной общей почве?
Но раз так, тайное становится явным. И волшебная сила Мацесты, действующая безотказно при врачевании столь разных болезней, теперь вполне объяснима: она восстанавливает нарушенные функции, общие при данных патологиях, заглушает процесс, а нередко (даже после пребывания на курорте в течение всего одного сезона) полностью излечивает. Будь все по-другому, для победы над столь разнообразными недугами понадобились бы многие сотни и тысячи типов вод.
Но одна тайна, как известно, порождает другую, одно открытие мостит дорогу другому. Так случилось и в данном случае.
А не лежат ли истоки всех многочисленных болезней в каком-то одном сбое, в каких-то общих физиологических системах организма? — подумалось мне однажды.
Вот здесь я должен чистосердечно признаться, хотя слово «однажды» и характеризует чувство, получившее в истории естествознания точное наименование — эвристическое, в данном случае все было иначе. И упомянутое здесь, оно скорее вывод из наблюдений, сделанных мною за время практики врача-клинициста, нежели озарение, пришедшее по воле случая или как итог предвидения. Поводом же к такому выводу явился конкретный факт. Ко мне в клинику доставили больную с тяжелейшим диагнозом: острый тромбофлебит. Болезнь эта, к сожалению, хорошо известна и молодым, и старым и представляет собой воспаление магистральных вен нижних конечностей. Обычно подбирается она к человеку исподволь, годами, а потом десятилетиями его изводит. Так что ни сама болезнь, ни форма ее течения не показались мне сначала из ряда вон выходящими. Смутила только скорость развития процесса. Больная утверждала, что еще два дня назад она была абсолютно здоровой.
Что же произошло? На каком фоне организм, еще вчера исправно исполнявший все возложенные на него жизнью обязанности, вдруг дал столь удивительный сбой?
На фоне эмоционального стресса. Дело в том, что моя пациентка потеряла мужа. Здоровый, молодой человек трагически погиб. И хоть похороны — процедура тяжелая, все же, вероятно, заботы и хлопоты, свалившиеся на женщину по этому поводу, несколько отвлекли ее от мысли о сути страшного происшествия. Когда же, вернувшись с кладбища, она оказалась одна в той самой квартире, где они с супругом долго и счастливо жили, ее обожгло внезапной болью. Но не в сердце, не в голове, а… в правой ноге. К утру нога припухла, потом все повторилось с левой ногой, появилась острая боль в бедрах. Это психоэмоциональный стресс, как шок, поразивший нервную систему, мгновенно подорвал функции кровеносной системы организма. Сосуды перестали «держать» необходимый для ее безотказной деятельности тонус. В их просвете появился тромб (сгусток крови, который «пришвартовался» к сосудистой стенке), мешающий оттоку венозной крови к сердцу, поэтому и возник отек правой, а затем левой ноги. Могло быть и пострашнее — этот тромб мог оторваться и вызвать закупорку сосудов легкого, что нередко приводит к тяжелым осложнениям или к смерти. Разумеется, столь трагические последствия эмоционального стресса — личностная особенность данного человека. У многих она проходит сглаженнее, незаметнее. И все же основа всех болезней современного человека — общая. Искать ее следует прежде всего в сбое физиологических механизмов деятельности нервной системы или в нарушении функций адаптивных (приспособительных) систем. И, наконец, ответственность за возникновение и развитие болезни нередко принимают на себя (об этом говорил еще И. Павлов) ослабевшие физиологические механизмы защиты организма.
Но болезни все равно, через какие врата попасть в непобедимую прежде крепость — организм. А в зависимости от того, какой именно ход предпочитает она в каждом конкретном случае, разовьется соответствующий данному способу проникновения класс заболевания: функциональный, воспалительный или дистрофический. При любом из этих классов возможны поражения самых различных органов, и клиническая картина болезни тоже окажется разной. Так, при нарушении функции движения она одна (представить себе человека, с трудом передвигающегося, способен и не медик), при начальной стадии артериальной гипертонии — совершенно другая. При воспалении печени — третья (в этой картине может разобраться только врач, потому что она довольно сложна и требует специальных знаний). Но тем не менее методика их лечения общая для всех. Разумеется, с соответствующей коррекцией на специфику больного органа. А раз враг один, то и пути к победе над ним должны определяться общей тактикой, которая во многом зависит от выбора природных и преобразованных человеком факторов. С внутренними механизмами действия этих факторов мы непременно познакомимся в следующих главах. Пока же речь пойдет несколько о другом…
