История Джейсона
Прежде чем перейти к обсуждению особенностей взаимосвязи между кишечной микрофлорой и аутизмом, позвольте мне рассказать о случае, который служит самым наглядным примером того, что я наблюдал у многих своих пациентов с нарушениями мозговой деятельности. Хотя этот пример может показаться крайним проявлением, он отражает то, с чем я постоянно начал сталкиваться в профессиональной практике, и, насколько мне известно, не я один. Я беседовал с коллегами, назначавшими лечебные протоколы, похожие на тот, о котором пойдет речь дальше, и это лечение приносило поразительные результаты. По мере чтения истории Джейсона обратите внимание на то, какие события его жизни могли привести к нарушению у него баланса микрофлоры кишечника. Это поможет вам лучше понять взаимосвязь между дисфункцией кишечника и дисфункцией мозга.
Джейсону было 20 лет, на прием ко мне его привела мать, поскольку у него было диагностировано расстройство аутического спектра. Моя первая задача заключалась в том, чтобы составить медицинскую историю жизни Джейсона до настоящего момента. Я выяснил, что он родился с помощью естественных родов, но на протяжении всего третьего триместра беременности его мать ежедневно принимала антибиотики для лечения «хронических инфекций мочевого пузыря». Вскоре после рождения и самому Джейсону понадобилось принимать курсы антибиотиков для лечения хронических ушных инфекций. Его мать подтвердила, что на протяжении первого года жизни он «чаще принимал антибиотики, чем не принимал». Кроме того, она хорошо помнила, что Джейсона сильно мучили кишечные колики и в первый месяц жизни он постоянно плакал. Из-за хронических ушных инфекций Джейсону в итоге потребовалось введение ушных трубок. Процедуру пришлось повторять дважды. Когда мальчику исполнилось два года, у него начался период хронической диареи, из-за которой у него подозревали целиакию, но этот диагноз не был подтвержден. К четырем годам Джейсон уже прошел множество курсов антибиотиков для лечения самых разных инфекционных заболеваний, включая острый фарингит. В некоторых случаях заболевания развивались в настолько тяжелой форме, что врачи назначали введение антибиотиков в форме инъекций.
Когда Джейсону исполнилось 13–14 месяцев, родители всерьез обеспокоились из-за уровня его развития. Джейсон начал проходить курсы физиотерапии. У него отмечалась сильная задержка речевого развития: в три года он мог общаться жестами, но произносил всего несколько слов. Как и стоило ожидать, родители водили его по самым разным врачам, и у них собралась целая библиотека результатов анализов: ЭЭГ-мониторинга, МРТ-сканирований мозга, результаты анализов крови в ассортименте. Но все эти данные не проливали ни малейшего света на состояние мальчика. Постепенно у Джейсона развилась настоящая мания выполнения повторяющихся действий, например постоянное включение и выключение света или однотипные движения руками. У него отсутствовали социальные навыки, и он практически не взаимодействовал с окружающими. По словам матери, в ситуациях, когда он чувствовал себя неуверенно или когда нарушался заведенный порядок вещей, он начинал сильно тревожиться и проявлять беспокойство.
Изучая медицинскую историю Джейсона, я обратил внимание на записи терапевта: за все это время мальчик страдал не только от ушных инфекций и инфекций горла, требовавших лечения антибиотиками, но и от проблем с пищеварительным трактом. Например, «боль в желудке» была стандартной причиной посещения терапевта. Однажды матери пришлось обратиться к врачу из-за того, что у Джейсона открылась «рвота фонтаном».
Я провел неврологический осмотр Джейсона, и он хорошо справился с процедурой: показал неплохую координацию движений, уверенный баланс и нормальную способность ходить и бегать. Однако во время осмотра он действительно проявлял признаки беспокойства и совершал повторяющиеся движения руками. Он не мог оставаться на одном месте в течение какого-то промежутка времени, был не в состоянии поддерживать целенаправленный зрительный контакт со мной и говорить полными предложениями.
Разговор с матерью Джейсона, в ходе которого мы обсудили мои наблюдения и рекомендации, я начал с того, что подтвердил диагноз «аутизм», а затем быстро перешел к тому, с чего можно начать лечение. Я подробно объяснил, какую роль в этом процессе сыграл прием антибиотиков как до рождения, так и в первые годы жизни. Я описал функции кишечных бактерий в контроле за воспалительным процессом и в регулировании функций мозга. Кроме того, я рассказал о результатах последних научных исследований, четко выявивших корреляцию между аутизмом и типом бактерий, формирующих микрофлору кишечника. Хотя я старался не связывать аутизм Джейсона с какой-то одной причиной, давая его матери понять, что состояние ее сына очевидно — результат совокупности генетических факторов и факторов влияния окружающей среды, — тем не менее я подчеркнул, насколько важно сделать все, что в наших силах, чтобы взять под контроль как можно больше переменных, потенциально способных оказывать влияние на функции мозга. Конечно, в числе этих переменных был и состав микрофлоры кишечника Джейсона. Я был знаком с результатами последних исследований — о некоторых из них я еще расскажу, — выявивших определенный образец микрофлоры, характерный для пациентов с аутизмом, а также подтвердивших, что состав бактериальной флоры кишечника оказывает значительное влияние на нейроповеденческое развитие. Так что я точно знал, с чего следует начать лечение: отправной точкой должен стать кишечник.
Мне не казалось нужным проводить много лабораторных тестов, но мы сделали анализ кала для оценки здоровья кишечника. Результаты этого теста подтвердили мои предположения: у Джейсона практически полностью отсутствовали бактерии типа Lactobacillus, что следует расценивать как показатель серьезного нарушения баланса микрофлоры кишечника.
Наша следующая встреча с матерью Джейсона состоялась через три недели. К этому моменту Джейсон уже начал активный прием пробиотиков и витамина D перорально. Мать сообщила обнадеживающие новости: у Джейсона значительно снизились симптомы тревожности, и ему впервые удалось самостоятельно завязать шнурки. Невероятно, но он в первый раз сам катался на аттракционах и адекватно отреагировал, когда они впервые ночевали не дома. Пять недель спустя мать Джейсона сообщила, что прогресс налицо, но она хотела бы попробовать метод ТФМ, чтобы еще улучшить состояние здоровья сына. Она уже достаточно подковалась по теме и явно хорошо справилась с «домашним заданием».
Метод ТФМ — самый сильнодействующий из всех доступных способов терапии для восстановления здорового баланса микрофлоры кишечника. Как вы, возможно, помните, именно этот метод терапии один из моих пациентов — Карлос — использовал для лечения рассеянного склероза. (Подробнее на описании этого метода я остановлюсь в заключении, где собираюсь поговорить о будущем медицины. Как уже отмечалось, ТФМ не слишком широко применяется в США, показанием для его назначения может стать только лечение определенных инфекционных заболеваний, вызванных бактерией Clostridium difficile [C. diff]. Вполне вероятно, что в скором времени ситуация может измениться, если будут приняты во внимание обширные данные о его использовании и эффективности при лечении целого ряда расстройств, особенно касающихся нервной системы.)
Прежде чем вы сделаете поспешные выводы о характере этой процедуры — несомненно, ее неприятное название открывает простор для воображения, — позвольте мне объяснить, в чем она заключается. Подобно тому как современная медицина прибегает к методу трансплантации при лечении печеночной или почечной недостаточности, сегодня мы располагаем высокоэффективным методом восстановления баланса и здорового состава микрофлоры кишечника: это метод трансплантации полезных бактерий из кишечника здорового человека в кишечник больного. Это происходит путем извлечения каловых масс, в которых содержатся полезные бактерии, и пересадки их в кишечник пациента. (Для справки: я не провожу ТФМ, но предоставляю информацию о клиниках, в которых эта процедура доступна. Это быстро развивающееся направление, но со стороны как пациента, так и донора требуется тщательная проверка данных, а также опытный специалист для проведения процедуры. Подробнее об этом — в заключении.) Джейсону была проведена ТФМ, донором стала здоровая девочка — дочка друзей семьи.
Месяц спустя, когда я читал лекции в Германии, мне на мобильный телефон пришло видео, записанное семьей Джейсона. От этой короткой видеозаписи у меня подкатил ком к горлу: полный энергии, счастливый Джейсон прыгал на батуте и увлеченно разговаривал с мамой, гораздо лучше, чем когда-либо до этого. Никаких текстовых пояснений к этому видео не было, да их и не требовалось.
После возвращения из Германии я связался с матерью Джейсона по телефону, и вот что она мне сообщила: «Джейсон стал гораздо более разговорчивым и общительным. Фактически теперь он сам начинает беседу. Он перестал совершать повторяющиеся движения руками и больше не говорит сам с собой. Он очень спокоен и готов идти на контакт. Недавно он 40 минут просидел на стуле, болтая со мной, пока я делала прическу. Раньше об этом не было и речи… Школьный учитель сказал, что теперь Джейсон включается в работу и охотно общается. Впервые за все время он начал петь в церкви, и мы все просто счастливы… Спасибо вам за то, что помогли вылечить моего сына».
Не поймите меня превратно: я отнюдь не утверждаю, что метод ТФМ — панацея для всех больных с диагнозом «аутизм». Однако подобные результаты побуждают меня продолжать предлагать этот метод терапии пациентам с аутизмом в надежде, что кому-то из них он действительно поможет. В конце концов, получены веские научные доказательства, подтверждающие, что изменение состава микрофлоры кишечника — важный фактор в развитии этого неврологического расстройства. Кроме того, мой собственный практический опыт свидетельствует, что восстановление здорового баланса микрофлоры кишечника действительно работает.
Благодаря совокупности моего протокола лечения и метода ТФМ в состоянии Джейсона наступили улучшения, легче стало и его родным. Видео, присланное мне матерью Джейсона, фактически отражает смену парадигмы в лечении аутизма в условиях современной медицины. Теперь я пытаюсь понять, что еще можно сделать, чтобы как можно больше людей узнали об этой новой перспективе в лечении аутизма.
