5.2.1. Фальсификация и установки на ответы
Личностные опросники нередко оказываются объектом критики: в силу того что самоописание позволяет испытуемому дать о себе ложные сведения, легко исказить реальную картину. Естественно, если исходить из предположения о том, что эта возможность всегда или почти всегда реализуется, то становится бессмысленным использование опросников в диагностических целях. Обычно из-за того, что ответы могут быть без труда фальсифицированы, ссылаются на опросы одних и тех же лиц, проведенные с разной инструкцией по той же самой шкале. В одном случае просят отвечать, например, подражая какому-либо типу поведения, в другом – правдиво. А. Анастази считает, впрочем, как и многие другие, что психологические результаты этих исследований – яркое свидетельство той ловкости, с которой при работе с опросниками умышленно создается желаемое впечатление.
Дж. Нанели (Nunnally, 1978) в связи с этим замечает, что подобная критика личностных опросников глубоко ошибочна. Нельзя считать, пишет он, что люди, имеющие возможность совершить неблаговидный поступок, обязательно его совершат. У нас, утверждает Дж. Нанели, нет оснований полагать, что у испытуемого обязательно должно быть желание обмануть и это играет сколь-нибудь важную роль. Ко дню сегодняшнему в психодиагностике накоплено немало данных, указывающих на обратное – стремление обследуемых быть искренними.
Фальсификация ответов, о вероятности которой следует помнить в ситуациях, характеризующихся высокой степенью социального контроля над результатами, полученными обследуемым (о типах ситуаций см. в гл. 2), встречается крайне редко. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе пациента (надо полагать, заинтересованного в излечении), пришедшего на обследование к психологу с целью индивидуализации медицинского диагноза. Специальные исследования в клинике психических заболеваний показали, что возможность фальсификации ответов больными весьма незначительна. Так, только 11 % больных смогли симулировать «нормальный» MMPI-профиль. Некоторые же больные, стремясь выглядеть здоровыми, отвечали на вопросы так, что в конечном счете их личностные характеристики предстали более патологическими, нежели в реальности (Hathaway, 1965).
Работы последних лет показывают, что многие из применяемых психологами опросников достаточно чувствительны к намеренному искажению истины. Использование разных личностных опросников в трех экспериментальных группах с инструкциями «отвечать честно», «произвести наилучшее впечатление», «произвести наихудшее впечатление» показало, что фальсификация легко обнаруживается. Таким образом, сознательное искажение сведений, представляемых о себе, чаще всего возможность, нежели реальность, поведения обследуемого. Другое дело – влияние факторов неосознаваемых, но тем не менее существенно воздействующих на процесс «переваривания» вопроса и формирование ответа на него.
В ходе многочисленных исследований было установлено, что к факторам, искажающим достоверность ответов, относятся те, которые имеют установочную природу (response set). Одна из наиболее известных установок, вызвавшая немало дискуссий, это тенденция к выбору «социально положительного» ответа, того ответа, который предписывается общественными или групповыми нормами (response set of social desirability). Социально одобряемые ответы, даваемые обследуемыми, не должны быть поняты как нарочитое намерение представить себя в лучшем свете. Их появление обусловлено не сознательной фальсификацией, а неосознанным желанием выглядеть не хуже других (Edwards, 1957).
Получены доказательства того, что сила социально одобряемых ответов связана с более общей потребностью индивида в самозащите, уклонении от критики и социальном согласии (Анастази, 1982). Вместе с тем наличие потребности в помощи, внимании со стороны других людей может привести к выбору тех ответов, которые не соответствуют социальным (групповым) нормам, неблагоприятны для описания самого себя. Обследуемый, испытывающий потребность в чем-либо (или так полагающий), в этом случае для ее удовлетворения склонен представлять себя менее благополучным, нежели на самом деле. По мнению Дж. Нанели (Nunnally, 1978), исследования, в которых изучались социально одобряемые ответы, позволяют сделать следующие заключения:
а) у большинства испытуемых определенного общества (общественной группы) наряду с разными личностными особенностями наблюдается известное единство в понимании того, что считать «социально положительным», – поэтому необоснованным, нелогичным является мнение об умышленном искажении испытуемыми своих ответов при использовании личностных опросников;
б) если создать шкалу, состоящую из вопросов, измеряющих различные черты личности, и при этом выдвинуть условие, чтобы испытуемые отвечали на них только «хорошо» или «плохо», а затем рассчитать общий количественный показатель (путем сложения «хороших» ответов и, со знаком минус, «плохих»), то она будет высоко коррелировать с оценками по многим другим личностным опросникам.
Таким образом, получается, что фактором социальной одобряемости можно объяснить значительную долю вариативности в показателях мультифакторных опросников. Более того, усматривается определенная аналогия между фактором социальной одобряемости и G-фактором интеллекта. Но это не означает невозможность выделения других факторов, тех, которые соответствуют измеряемому свойству. Отечественные исследователи отмечают, что при факторизации одномерного опросника почти всегда выделяются два фактора. Один из них соответствует измеряемому свойству, второй – социальной желательности ответа, причем его сила зависит от диагностической ситуации и, как полагают исследователи, уровня подозрительности контингента обследуемых (А. Г. Шмелев и В. И. Похилько, 1985).
Фактор социальной одобряемости приобретает наиболее существенное значение в тех опросниках, содержание вопросов которых тесно связано с имеющимися в обыденном сознании стереотипами «хороших» и «плохих» черт личности, особенностей поведения. Важным стимулом к социально одобряемым ответам является установление испытуемым зависимости (реально существующей или воображаемой) собственного благополучия от результатов исследования. В таком случае действие установки может оказаться настолько сильным, что будет определять едва ли не каждый ответ, а тем самым она (установка) окажется единственной измеряемой характеристикой.
Известны способы защиты личностных опросников от стремления испытуемых отвечать в соответствии с тем, что «общепринято» (задания с вынужденным выбором, подобранные по степени социальной желательности ответа, разработка нейтральных заданий, введение в опросники так называемых «шкал лжи»). Однако эффективность этих мер не настолько высока, чтобы использовать опросники в случаях, способствующих актуализации этой установки, например при профотборе высокомотивированных или не желающих обследоваться лиц. В то же время нельзя и абсолютизировать роль установки на социально одобряемые ответы. Изменения в результатах опроса при переходе от стандартной инструкции к инструкции отвечать так, чтобы «выглядеть в лучшем свете», могут быть расценены как направленность большинства людей на описание их действительного типа поведения.
Заметим также, что так называемое «социально одобряемое поведение» имеет множество аспектов, полный учет которых вряд ли возможен. Исследование больных разной нозологической принадлежности обнаруживает еще большую размытость того, что называется социально одобряемым ответом. Влияние установки на социально одобряемое поведение минимизируется в тех диагностических ситуациях, когда испытуемый явно заинтересован в предоставлении предельно правдивой информации о себе. По мере того как испытуемый из объекта исследования становится активным помощником экспериментатора, «экспертом самого себя» (Mischel, 1977), возрастает и достоверность получаемых данных. Традиционная психометрическая модель диагностического обследования, задающая известную отстраненность экспериментатора от испытуемого в процессе обследования, не универсальна и не всегда способствует желаемой объективности результатов.
Социально одобряемые ответы – лишь одна из установок, с которой может встретиться психолог. Описаны и другие установки. Одна из них (описанная первой), установка на согласие (response set of acquiescence), – это тенденция соглашаться с утверждениями или отвечать на вопросы только «да», независимо от их содержания. Чаще всего установка на согласие проявляется в тех случаях, когда вопросы неоднозначны, неопределенны. Влияние этой установки минимизируется тем, что при составлении опросника добиваются того, чтобы число вопросов, для которых ключевой ответ «да», было равно (примерно равно) числу вопросов с ключевым ответом «нет». Другими словами, конструируется сбалансированная шкала. Наконец, следует согласиться с Дж. Гилфордом, что установка на согласие наименее вероятна в том случае, когда задания (вопросы, утверждения) понятны, недвусмысленны и, что очень важно, относятся к конкретным формам поведения.
Другая установка, с которой нередко приходится иметь дело, – установка на неопределенные ответы (response set of using the uncertain or middle category). Эти ответы иногда называют ответами средней категории, поскольку они находятся как бы между «да» и «нет». Обследуемый склоняется к преимущественному выбору ответов типа «не знаю», «не уверен» или «затрудняюсь ответить». Разумеется, эта установка возникает в том случае, когда предусмотрен промежуточный тип ответа и лучший способ ее избежать – использование дихотомических заданий (ответ «да» или «нет»). Еще один способ устранения влияния данной установки заключается в формулировании таких вопросов, при ответе на которые выбор средней категории не будет притягателен для обследуемого. П. Клайн (1994) отмечает, что неопределенные ответы часто возникают, когда крайние варианты не затрагивают испытуемого, безразличны для него.
Еще одна установка называется установкой на «крайние» ответы (response set of using the extreme response). Проявляется при использовании многоэлементной рейтинговой шкалы, по которой предлагается дать ответ на каждое задание. Единственный способ избежать проявления этой установки заключается в отказе от рейтинговых шкал, которые, впрочем, используются в личностных опросниках достаточно редко.
Наконец, упомянем об установке на необычные ответы или отклонении (deviation). Эта установка, открытая И. Бергом (Berg, 1967), проявляется в тенденции обследуемого давать необщепринятые, необычные ответы. Очевидно, возникновение этой установки не зависит от содержания и типа предлагаемых обследуемому заданий.
Исследования описанных здесь установок, отмечает А. Анастази, прошли через два этапа. Первоначально установки полагались источником ошибок, и в связи с этим прилагались значительные усилия для устранения их влияния. Позднее эти установки были поняты как индикаторы личностных особенностей и обозначены понятием стиля ответа. Другими словами, и установка на социально одобряемые ответы, и установка на согласие, и, наконец, что наиболее очевидно, установка на необычные ответы свойственны разным типам личности. Поэтому результаты, полученные с помощью личностных опросников, даже в том случае, когда действие той или иной установки оказывает определенное влияние на ответы, имеют диагностическое значение, но уже не с точки зрения конкретного содержания заданий, а, как пишет А. Анастази, исходя из их стилевых свойств. Интересно отметить, что подобное мнение, правда, гиперболизирующее значение стилевых свойств, выражено и в русскоязычных, пока единичных, исследованиях. М. П. Крюков с соавторами (1985), обследовавшие студентов-медиков, считают, что испытуемые избирают свой план поведения при самооценке качеств в соответствии с конкретной ситуацией, а не раскрывают свои качества. По мнению этих авторов, планы поведения, а не общепринятая оценка личности по величинам шкал, профилям должны служить материалом для диагноза.
Подобный призыв к отказу от содержательной интерпретации данных личностных опросников вступает в противоречие с огромным позитивным опытом их использования во многих областях психологии, не поддерживается специальными исследованиями. Изучение установок на ответы, несомненно, способствует более точному пониманию того, что мы измеряем, но невозможно представить, что стилевые шкалы или планы поведения заменят шкалы содержательные, множество личностных опросников.
Не только факторы, имеющие установочную природу, влияют на достоверность ответов. Значительный вклад вносится интеллектуальной оценкой вопроса испытуемыми.
