6.5. Проективные методики или «объективные тесты»?
В начале 1940-х гг. «проективное движение» набирает значительную силу. Проективные методики становятся самыми популярными в клинико-психологических исследованиях личности. Разрабатываются новые методики, число их быстро растет. В различных обзорах, целью которых было установление того, насколько часто используются эти методики, неизменно отмечается их лидирующее положение.
Но параллельно с этого времени начинаются ожесточенные, горячие споры о месте проективных методик среди других инструментов исследования личности, споры, продолжающиеся и сегодня. По мнению известного специалиста по тесту Роршаха Дж. Экснера (Ехner, 1986), печальным следствием этих дискуссий явилось образование пропасти между психологами, занимающимися изучением личности, что отразилось в укоренившемся за рубежом делении психодиагностических методик на объективные и проективные.
В соответствии с такой классификацией объективные методики считаются созданными на основе фундаментальных принципов измерения, неоднократно апробированных в психологии; они стандартизованы, высоконадежны и валидны. Проективные методики объявляются теми, в которых едва ли не полностью игнорируются принципы измерения, а полученные с их помощью данные подвергаются субъективной, зависимой от личных предпочтений исследователя, интерпретации.
Такого рода представления о проективных и объективных методиках тенденциозны и упрощены. Укажем на то, что любая стимульная ситуация, которая не структурирована в расчете на однозначную, специфичную реакцию, может вызвать проективный процесс. Это используется даже при интерпретации тестов интеллекта – классического образца объективных психометрических методик. В пользу сказанного говорит и сопоставление обычно противопоставляемых личностных опросников и проективных методик. Реакция на вопросы, как верно отмечает Ф. Б. Березин (1985), определяется субъективностью суждения испытуемого, усиливающейся неопределенностью формулировок, наличием неизбежных, зачастую неосознаваемых искажений в выборе ответов, в том числе обусловленных защитными механизмами. Неопределенность ситуаций может сохраняться и в том случае, когда возрастает роль смыслового содержания материала, предъявляемого испытуемому, и ограничивается способ реагирования.
Многие из проективных методик предусматривают не только качественную, но и количественную оценку полученных результатов. Основательная психометрическая проработка сближает их с объективными тестами (к такого рода методикам можно отнести те, в которых предлагают завершить неоконченные предложения, некоторые варианты ТАТ и др.). Вспомним, что и методика Роршаха не была задумана как проективная и не разрабатывалась в этом аспекте почти два десятка лет своего практического применения. Отнесение методики к проективным вовсе не означает, и это подтверждается ходом исследований, отказа от ее психометрической разработки. Наконец, проективные методики не исключают объективной оценки полученных с их помощью результатов. Более того, объективное оценивание полагается, вслед за Р. Кеттеллом, рядом исследователей единственно возможным путем, на котором можно избежать зыбких субъективных интерпретаций.
Примером объективной оценки может служить исследование, в котором протоколы подвергались содержательному анализу, а затем количественно выражалось отсутствие (присутствие) тех или иных особенностей. Так, если некий испытуемый интерпретировал таблицу V теста Роршаха как «череп», то он получал 1 балл, как и все те, кто дали такой же ответ. Все остальные получали по этому параметру 0 баллов. Разумеется, возможен, а иногда и достаточен, такой «объективный» путь анализа результатов проективных методик. Однако если идти этим путем, наверное, нет вообще необходимости использовать проективные методики, так как большая часть богатства уникальной продукции обследуемого остается невостребованной исследователем, раз и навсегда испугавшимся собственных мыслей в силу их субъективности.
Наверное, не будет преувеличением, если мы скажем, что споры о «соотношении» проективного и психометрического, применительно к разным проективным методикам, сопровождают их с момента появления. Очередная дискуссия состоялась на страницах Journal of Personality Assessment в 1995 г. и касалась методики Роршаха. Несколько слов об этой дискуссии, многие из вопросов которой имеют методологическое значение, относятся если не ко всем, то к большинству проективных техник.
Начало дискуссии было положено статьей Е. Аронова и К. Мореленда. Они считают, что многообразие схем интерпретации данных, полученных с помощью методики Роршаха, располагается на двух осях-подходах: «номотетический идиографический» (раскрытие общих закономерностей или уникального) и «содержательный-перцептивный» (как или что воспринимает испытуемый). Соответственно интерпретационные схемы будут описываться как перцептивно-номотетические, содержательно-номотетические и содержательно-идиографические (перцептивно-идиографические никогда не разрабатывались). Полагается, что содержательно-идиографические схемы интерпретации как раз и согласуются с традиционной точкой зрения на методику Роршаха как проективную. В то же время разрабатываются и два других типа интерпретационных схем. Именно развитие перцептивно-номотетических схем интерпретации, апогеем которых является Comprehensive System Дж. Экснера[102], делает, по мнению этих исследователей, методику Роршаха объективным тестом. Действительно, в Comprehensive System делается упор на количественный анализ и даже содержательный аспект интерпретаций обследуемых лишается проективного потенциала. Такой «психометрический фокус» (Philips, 1992), проделанный с методикой Роршаха, ее «американизация» негативно воспринимается многими, в первую очередь европейскими, исследователями. Е. Аронов и К. Мореленд придерживаются мнения, что методика Роршаха может быть как проективной методикой, так и психометрическим тестом, но не в равной мере. Наиболее перспективны контент-идиографические схемы интерпретации, а объективация резко снижает диагностическую мощь этой методики.
Вполне понятно, что рассуждения Е. Аронова и К. Мореленда не могли остаться без внимания психологов, и старый спор между «объективистами» и «проективистами» был продолжен. Так, Б. Рицлер возражает против превосходства содержательно-идиографических схем интерпретации данных, подчеркивая их ненадежность для клинического использования. По его мнению, методика Роршаха не является исключительно проективной, а недооценка эмпирически обоснованных количественных показателей ведет к неудовлетворительным диагностическим заключениям. М. Асклайн высказывает мысль о том, что центральный вопрос, затрагиваемый дискуссией, не может быть разрешен однозначно «или-или». Он полагает, что мощь методики Роршаха состоит как раз в поддерживаемом ею «напряженном противоречии» между содержательно-идиографическими и перцептивно-номотетическими схемами интерпретации. При этом М. Асклайн ссылается на уже имеющие место интегративные схемы интерпретации, за которыми ему видится будущее. Как видно, вновь и вновь исследователи склонны занимать полярные позиции, на пути столь необходимой для всех интеграции пока лишь сделаны первые робкие шаги. При этом забывается мысль, высказанная достаточно давно известным специалистом в области проективных техник Лоуренсом Абтом (Абт, 2000), который писал: «Проективные тесты совершенно ясно показали, что мы должны быть готовы отказаться от ошибочного разграничения количественных и качественных данных. При изучении личности возникают оба вида данных, и мы должны разработать такие способы их интерпретации, которые позволят нам обсуждать и тот и другой».
У нас при рассмотрении традиционных тестов и проективных методик попытались взглянуть на них с точки зрения существования двух парадигм психологического описания личности: 1) давней парадигмы черт, при которой целью исследования является описание личности, как она воспринималась бы идеальным наблюдателем, и 2) воспроизведение точки зрения самого действующего субъекта. В соответствии с этим А. М. Эткинд (1982) подразделяет методики на субъектные (традиционные психометрические), моделирующие то, как «видят» человека другие люди, и объектные – стремящиеся раскрыть то, как он видит окружающий мир (прежде всего проективные).
Тем самым мы покидаем пространство «или-или» с его вечными спорами о преимуществах тех или иных методик и переходим в другое, допускающее существование тех и других. Системный принцип множественности описаний разрешает сосуществование подходов, полагаемых в качестве альтернативных. Важна мысль и о том, что системный подход должен идти дальше простого признания равноправности этих описаний личности в психодиагностике. «Необходимым является их соотнесение с определенными классами задач, выявление условий и границ их валидности, уяснение логики перехода от одного описания к другому, что в конечном счете должно привести к объяснению его рассогласования и тем самым – к их согласованию на некотором метауровне» (Эткинд, 1982, с. 296).
Резюмируя, отметим, что для оценки многих проективных методик, не являющихся тестами в строгом смысле этого слова, мало подходят обычные психометрические критерии. А. Анастази оправданно предлагает ставить вопрос о ценности проективных методик, рассматривая их как качественные клинические процедуры, а не как психометрические инструменты. Впрочем, сказанное не должно исключать психометрическую разработку проективных методик, «наведение мостов» между ними и теми, которые иногда определяются как «объективные».
Данные, полученные с помощью проективных методик, не должны быть приняты как окончательные (это относится и к психометрическим тестам!), они помогают найти пути дальнейшего исследования, проникнуть в труднообъективируемые личностные особенности, ускользающие при традиционной организации эксперимента и не поддающиеся адекватной количественной оценке.
