Заключение
Предыстория проективной диагностики, с одной стороны, уходит корнями в глубину времен, с другой – складывается из многочисленных психологических исследований, ставящих задачу выявления субъективно-уникального в личности. Возникновение проективного подхода к диагностике личности – важный этап в развитии психодиагностики, поскольку появляются методики, которые качественно отличны от традиционных. Нашедшие в 1920-1930-е гг. широкое распространение в психологических исследованиях тесты не смогли оправдать тех больших надежд, которые на них возлагались. «Проективная психология» зародилась и первоначально развивается как своеобразная реакция протеста против бихевиоризма и локальной, узкой психометрической ориентации, за которыми невозможно было увидеть и познать личность как целостное явление.
Понятие проекции, впервые появившись как психологическое в психоанализе, поначалу используется для обозначения одного из защитных механизмов «Я», благодаря которому все патогенное, угрожающее целостности личности, а поэтому вытесненное в бессознательное, приписывается внешним объектам, а тем самым лишается разрушительной силы. Впоследствии как в рамках психоанализа, так и за его пределами понятие проекции получает разные истолкования. Однако психоаналитическое понимание проекции в сознании многих исследователей у нас и за рубежом прочно связывается с проективными методиками. И это несмотря на то, что первое описание процесса проекции в экспериментальной ситуации интерпретации картин-стимулов, как и выдвинутая позднее проективная гипотеза, не имеют никакого отношения к психоанализу (первой проективной методикой следует считать разработанный Г. Мюрреем тест тематической апперцепции). Существуют многочисленные классификации проективных методик, традиционно занимающих первое место в ряду тех, которые используют для диагностики личностных особенностей в клинической психологии.
Важнейшей отличительной особенностью проективных методик является то, что в них используют неопределенные или так называемые слабоструктурированные стимулы, создающие наиболее оптимальные условия для проявления внутреннего мира человека. Исследования, обращенные к анализу роли стимула в проективной технике, показывают, что ошибочно полагать каждую реакцию обследуемого личностно обусловленной, поскольку объективные параметры стимулов принимают непосредственное участие в формировании ответов.
Теоретические воззрения разных психологических школ, от психоанализа и гештальт-психологии до эго-психологии, используются при обосновании проективного подхода, объяснении психологических механизмов проявлений личностного в процессе интерпретации стимулов. Не умаляя значения этих теорий, в самом общем виде следует считать, что механизм проецирования базируется, во-первых, на активности, личностности процесса восприятия, во-вторых, на характерном для психического уровня отражения стремлении индивидуума к снятию, разрешению неопределенности.
Определяя нечто неоднозначное, неизвестное, индивид делает его известным путем активного соотнесения с имеющимся уникальным личностным опытом взаимодействия с предметами и явлениями действительности, опытом понимания как собственных поступков, так и действий других людей. Сказанное отражено в предлагаемом определении проективных методик.
Обсуждение вопросов, относящихся к возможности изучения бессознательных психических явлений с помощью проективной техники, позволяет сделать заключение об ошибочности распространенного мнения о якобы особой чувствительности этих тестов к неосознаваемым личностным особенностям. В проективных методиках реализуются два типа проекции – структурная и тематическая. Первая связана с преимущественной объективацией неосознаваемых установок – элементарных программ организации поведения, обеспечивающих готовность к восприятию явлений в определенном ракурсе, отношении. Тематическая проекция связана с приписыванием осознаваемых обследуемым собственных черт, особенностей личности другим людям.
Крайне осторожно следует подходить к описанным во многих публикациях множественным «показателям» защитных механизмов личности, якобы диагностируемым при применении проективных методик. В большинстве своем эти «показатели» защиты, обнаруженные при обследовании некоторых, чаще всего клинических групп, либо могут быть интерпретированы иначе, либо их значение в качестве защитных ограничено специфичностью изучаемой выборки.
В давнем споре между сторонниками проективных методик и приверженцами «объективной» диагностики нет и не может быть победителей. Необходимо признать сосуществование разных описаний личности, долгое время полагавшихся альтернативными. Более того, их согласование на некотором метауровне может оказаться весьма продуктивным в деле изучения личности. В то же время ныне вряд ли может быть признана целесообразность разработки новых проективных методик (за исключением узконаправленных), поскольку необходимы длительные и дорогостоящие исследования их валидности и надежности.
В советской, а позднее в психологии стран СНГ, проективные методики, за исключением теста Люшера и отдельных рисуночных тестов, не нашли широкого распространения. Вероятно, это в первую очередь связано с отсутствием традиций, складывавшихся за рубежом не один десяток лет, а также известной сложностью работы с этими методиками. В то же время существующее сегодня разнообразие сфер применения проективных методик, участие в посвященных им конгрессах и семинарах специалистов со всех континентов, накал теоретических споров, говорящих о живом интересе к этой области психодиагностики, – все это позволяет предположить развитие данного направления исследований и в СНГ.
