Симуляция поведения толпы
Любимое прибежище социального психолога – комната для наблюдений, оборудованная окном, прозрачным только в одну сторону, где можно контролировать все условия и точно наблюдать и фиксировать все эффекты. Однако не так-то просто втиснуть в лабораторию ликующую толпу. Даже если собрать под одной крышей достаточно много людей, вовсе не очевидно, что они будут представлять собой толпу, достойную изучения. Ведь очень сложно воспроизвести все условия, необходимые для настоящей коллективной акции. Иногда для этого нужны годы фрустрации и депривации – ни один экспериментатор по доброй воле не станет обрекать своих испытуемых на такие лишения. Более того, некоторые разновидности коллективного поведения – в том числе бунт и паника – содержат элемент опасности, подвергать которой испытуемых противозаконно. Наконец, испытуемые будут знать, что ходом событий руководит экспериментатор, а это всегда мешает спонтанности и внеплановости, которые обычно характерны для коллективного поведения.
Невзирая на все эти ограничения, было сделано несколько попыток симулировать поведение толпы в лаборатории. В своем знаменитом исследовании Мейер, Менненга и Штольц (Meier, Mennenga, and Stoltz, 1941) попытались воссоздать атмосферу бесчинствующей толпы в экспериментальных условиях. Студентам при помощи «новостной рассылки» сообщили, что тысячи граждан штурмуют местную тюрьму, чтобы учинить самосуд над преступником, похищавшим детей. Исследователи хотели выявить мотивы и состав группы, готовой примкнуть к беспорядкам. В момент «кульминации эксперимента» студентам роздали анкеты. 12% выразили желание примкнуть к толпе, 23% хотели бы на нее посмотреть, 29% сообщили, что отправились бы на место событий, чтобы постараться отогнать толпу от жертвы линчевания, а 35% – что вообще остались бы в стороне. Оказалось, что готовность примкнуть к толпе выразили лишь относительно глупые студенты. Может быть, те, что , разгадали намерения экспериментаторов? Считается ли письменная декларация о намерениях эквивалентом настоящей реакции в условиях взволнованной толпы? Заполняют ли анкеты настоящие беснующиеся толпы по дороге на суд Линча? Какое отношение эти крайне нерегулярные, искусственные компоненты имеют к нашей интерпретации результатов? Необходимо ответить на все эти вопросы, прежде чем оценивать, какое отношение эта работа имеет к изучению поведения толпы.
Довольно значительная экспериментальная традиция сложилась в области изучения паники как коллективного поведения. Это вызвано не только тем, что паника – явление по сути своей грозное, но и тем, что условия, при которых она возникает, можно мгновенно воссоздать. Паника зависит от целого ряда пространственных условий, но не требует никакой долгосрочной подготовки. В отличие от многих других видов коллективного поведения, паника лишена истории, а значит, исследователь вполне может запланировать ее и вписать в ежедневник.
В ходе одного из ранних исследований паники Френч (French, 1944) создавал искусственные кризисные ситуации для организованных и неорганизованных групп. Группы запирали в комнате, после чего у испытуемых создавали впечатление, что в здании пожар (из-под двери показывался дым, звучала пожарная сирена). Паники не возникало, однако организованные группы в целом реагировали более единодушно, чем неорганизованные.
Однако у этого исследования есть один недочет: считается, что сущность паники – конкуренция за скудные ресурсы (Brown, 1954; Smelser, 1963). Ресурсами могут быть и выход через узкий коридор, когда в театре случается пожар, и спасательная шлюпка, когда тонет корабль, и возможность купить золото на нестабильную валюту, когда инфляция пожирает все сбережения. Французский эксперимент и не мог привести к панике, поскольку конкуренции за скудные ресурсы в явном виде не было.
К этому критерию приближается исследование Александра Минца (Mintz, 1951). Несколько испытуемых стояли вокруг бутыли с относительно узким горлом. Каждый испытуемый держал в руках веревочку, прикрепленную к алюминиевому конусу в бутылке. Если вытаскивать конусы из бутыли по одному, в узком горлышке не возникнет никакого затора. Но если вытаскивать больше одного конуса за раз, создается затор. Минц менял различные факторы, чтобы изучить, при каких условиях возникает затор. Его аппарат служил аналогом классической давки у выхода из театра при пожаре. На количество заторов влияла структура поощрений и наказаний (в форме небольших наград и штрафов), а также состав групп испытуемых – сотрудники или конкуренты. В некоторых вариантах эксперимента в бутыли медленно прибывала вода, а испытуемые платили штрафы или наказаны как-то еще в зависимости от того, какая часть алюминиевого конуса успевала намокнуть. Минц пришел к выводу, что структура поощрения в данной ситуации и состав группы испытуемых – сотрудники или конкуренты – влияют на заторы сильнее, чем эмоциональная заразительность, и категорически отрицал, что сильный страх или эмоциональное возбуждение приводят к неадаптивному поведению в группе.
На сегодня нет ни одного эксперимента по изучению коллективного поведения, который можно было бы назвать в полной мере удовлетворительным. Эксперимент Минца по-прежнему лучше всех, но и он имеет такое же отношение к настоящей панике, как игра в «Монополию» – к высоким финансам.
Дойч (Deutsch, 1949) полагал, что в ситуации, подобной эксперименту Минца, испытуемые находятся в состоянии противодействующей взаимозависимости. Если один человек воспользуется путем к спасению, это снижает шансы на спасение всех остальных. Более того, попытки спастись одновременно снижают проходимость пути. Келли с соавторами (Kelley et al., 1965) указали и на другие недостатки экспериментов Минца. Скромные денежные вознаграждения (от 10 до 25 центов, а штрафы – от 1 до 10 центов) не идут ни в какое сравнение с опасностями того рода, какие возникают при пожаре в театре. Чтобы исправить этот недочет, Келли с соавторами попытались вызвать у испытуемых настоящий страх под угрозой удара электрическим током.
Испытуемых поместили в отдельные кабины, присоединив им к двум пальцам электроды. Перед каждым испытуемым были лампочки, отражавшие их близость к опасной ситуации и положение других испытуемых. Каждый мог попытаться спастись, совершив простое действие (нажав тумблер). Реакция «просьба о спасении» отражалась и в кабинках других испытуемых: загорались сигнальные лампочки. Нажимать тумблер спасения испытуемые могли только по одному, а не одновременно, однако механизм спасения действовал лишь через три секунды. Если тумблер спасения пытались нажать несколько испытуемых одновременно, механизм не срабатывал. В результате создавалась ситуация «давки в узком месте», подобная эксперименту Минца. В качестве базовой зависимой переменной Келли использовал процент испытуемых, которым удалось спастись за стандартный отрезок времени.
Келли и его коллеги изучали влияние целого ряда переменных на эту зависимую величину, в том числе и размер толпы, пытающейся спастись, и серьезность угрозы, и доступность поддерживающих реакций. Процент испытуемых, которым удалось спастись, снижался при повышении серьезности угрозы – вполне правдоподобный результат, если вспомнить, что бывает во время потрясений в реальном мире. Доступность поддерживающих реакций – то есть сигнал со стороны одного или нескольких участников, что он готов подождать, пока спасутся другие, – повышала количество случаев успешного спасения и снижала количество заторов.
Однако и у экспериментальной ситуации Келли есть несколько существенных отличий от настоящей паники. Общий лабораторный контекст убеждает испытуемого, что, если он не спасется, самое страшное, что его ждет, – это болезненный удар током. Кроме того, заторы сами по себе ничем не опасны, в отличие от настоящей паники, когда много людей зачастую погибает в давке. Строго говоря, Келли описывает способы избежать неприятного стимула, а не спастись от него, тогда как в настоящей панике присутствуют оба элемента – и избегание, и спасение.
Самый значимый вклад эксперимента Келли в исследования коллективного поведения – теоретическое представление о зигзагообразных колебаниях реакций и разработка приемов для создания распределения реакций. Келли утверждал, что важнейший фактор, определяющий общее поведение группы испытуемых, – это распределение отношения к ситуации спасения. Если у всех испытуемых налицо одинаковая тенденция спасаться одновременно (то есть если распределение реакций сконцентрировано на том конце континуума установок, который отражает высокую озабоченность и чувство, что нужно спастись как можно скорее), возможны тяжкие последствия. В число приемов, позволяющих создать равномерное распределение реакций, входит введение поддерживающей реакции: нужно сделать так, чтобы один или несколько испытуемых выразили готовность подождать и пропустить других вперед. Как выяснилось, это оказывает сильнейшее воздействие на установление упорядоченной процедуры спасения.
