Значение нашего исследования заключается в том, чтобы показать, что влияние группы способно формировать поведение в сфере, которую принято считать защищенной от подобных воздействий. Под влиянием группы испытуемые причиняли боль другому человеку в степени, далеко превосходящей уровень, избранный в отсутствие социального давления. Причинить боль человеку – поступок, для большинства людей несущий большую психологическую нагрузку, он тесно связан с вопросами совести и морально-этических суждений. Казалось бы, протесты жертвы и внутренние запреты причинять боль окружающим должны были перевесить у испытуемого стремление подчиниться группе. Но хотя в ходе эксперимента наблюдалось большое разнообразие поведения, существенное число испытуемых были готовы поддаться давлению со стороны подставных испытуемых.
Когда речь заходит о ситуации, которую смоделировал Аш, зачастую возникают вопросы, можно ли делать на основании подчинения у испытуемых какие-то осмысленные выводы, ведь задача сопоставить длину отрезков для многих испытуемых не имела никакого самостоятельного значения.[48] Однако к нашему эксперименту такая критика едва ли применима. Здесь испытуемый не просто изображает согласие с группой при ответе на вопрос о личном восприятии, не имеющий определенного личного значения, и не может отмахнуться от своего поступка, списав его как тривиальный жест, поскольку на кону стоят страдания ближнего. Изучаемое поведение наблюдалось в обстановке лабораторного исследования, которое проводил экспериментатор. В какой-то степени за группой стоит его авторитет и его власть. Когда он давал указания, то ясно и очевидно позволил наносить удары любого уровня, указанного на шкале. Предполагается, что он согласен с выбором испытуемых – ведь он не возражает, когда они наносят жертве удары. То есть хотя влияние группового давления при сопоставлении экспериментальной и контрольной очевидно, оно оказывается в контексте санкции со стороны представителя власти. Это очень важно учитывать при любых попытках оценить относительную эффективность конформности и подчинения как средств побуждения к поведению, которое противоречит желаниям и представлениям испытуемого (Milgram, 1963). Если бы экспериментатор не одобрил применения всех уровней силы удара на шкале или вышел из лаборатории в самом начале эксперимента, исключив тем самым любые намеки на одобрение власти в ходе эксперимента, оказала бы группа такое же сильное влияние на наивного испытуемого?
Между исследованием Аша и процедурой настоящего эксперимента налицо много существенных различий, которые здесь можно обрисовать лишь в общих чертах.
1. В исследовании Аша адекватная реакция привязана к внешнему стимульному событию, а в настоящем исследовании мы имеем дело с внутренним стандартом, который ни с чем не связан.
2. Ошибочно высказанное суждение в принципе можно взять назад, но здесь мы имеем дело с поступком, имеющим непосредственные необратимые последствия. Его необратимость объясняется не внешними ограничениями, а сутью самого действия: если Ученику нанесен удар, этого уже не отменишь.
3. В нашем эксперименте, несмотря на несколько мнений, в ходе каждой критической пробы можно нанести только один удар. Так что налицо состязание за результат, чего нет в эксперименте Аша.
4. В эксперименте Аша давление направлено на суждение испытуемого, а неверный общепринятый ответ служит лишь промежуточной стадией влияния, однако в нашем эксперименте давление направлено на действие как таковое. Послушный испытуемый Аша в принципе может тайно остаться при своем мнении, но когда объектом социального давления становится исполнение действия, о подобном двуличии не может быть и речи. Если испытуемый совершил действие, которого требует группа, значит, он безоговорочно подчинился ей.
5. В ситуации Аша подчиняющийся испытуемый вынужден втайне нарушать свои обязательства перед экспериментатором. Он условился сообщать экспериментатору, что он видит, и если идет на поводу у группы, то нарушает это соглашение. Напротив, в нашем исследовании подчиняющийся испытуемый действует в рамках «контракта между испытуемым и экспериментатором». Соглашаясь с двумя подставными испытуемыми, наивный испытуемый нарушает свои внутренние стандарты и права Ученика, однако его отношения с экспериментатором остаются в целости и сохранности – и внешне, и внутренне. Испытуемые в этих экспериментах сталкиваются с разными паттернами социального давления и при подчинении требованиям социума нарушают разные отношения.
