Месть универсала
Я все время стараюсь не ругать специалистов. У нас, универсалов, есть свои недостатки и заблуждения. Если ты универсал, ты редко берешь на себя ответственность в трудный час. Если вы оказываетесь в необычной и опасной для здоровья ситуации, можно гарантировать, что вы вряд ли станете обращаться к универсалу. Вам потребуется первый в мире специалист по этой редкой болезни, и, конечно, вы будете надеяться, что такой существует. Так что я надеюсь, что не позволила себе оскорбительных высказываний в адрес специалистов. Однако я продолжаю утверждать, что одной специальности на всю жизнь просто недостаточно, чтобы интеллектуально вооружить ваш мозг, ибо это неизбежно приводит к энтропии и общему недомоганию. Пока что нам очень нужны специалисты. Мир зависит от них. Мир слишком, слишком сложен, чтобы без них обходиться. Мы давным-давно миновали ту историческую точку, когда универсалы могли служить любой цели. Мы уважаем специалистов. Мы сами специалисты, и это почти неизбежно, если не от природы, то по профессии. Фактически, нам так нужны специалисты, что мы не можем позволить себе подвергать их риску профессионального выгорания. Признавая их вклад, общество сделало своим немым девизом «Да здравствует специалист!», что наверняка покоробило бы да Винчи, Джефферсона и даже Ричарда Фейнмана.
Стараясь во что бы то ни стало привлечь студентов, большинство наших современных университетов отреклись от свободных искусств и занялись реорганизацией по принципу специализированных профессиональных факультетов, и теперь университеты могут заявить, что спрос на курсы свободных искусств среди студентов минимальный, так что это – синдром курицы и яйца. В любом случае, с этой точки зрения, считается общепринятой мудростью и аксиоматической доктриной, что мы все будем работать как специалисты. «Вы не можете поступать так же, как большинство, – предупреждает писатель и специалист в области мотивации Зиг Зиглар. – Вы должны быть особенными и осмысленными». Сравните его совет с советом эксперта в области менеджмента Питера Друкера. Когда его спросили, что должен сделать человек, чтобы лучше вести бизнес, Друкер ответил: «Научиться играть на скрипке».
Нам не обязательно пить дешевый «Кулэйд»[85], пока мы сами этого не захотим. Если так организован ваш мозг, устроена ваша личность и сформировано ваше мировоззрение, это замечательно – мир отчаянно в вас нуждается. Но, как мы уже видели, мы слишком долго отдавали все лучшее, что у нас есть, на благо суперспециализации, и стоит ли удивляться, что многие из нас все чаще испытывают беспокойство и неудовлетворенность. Доверившись тому мнению, что самый верный способ прожить хорошую жизнь – стать специалистом, они, возможно, даже не отдают себе отчет в том, что их профессия и есть источник того, что их мучает.
Хорошие новости, тем не менее, лежат в корне этой проблемы. Каждое движение порождает свою противоположность. И я убеждена, что наша культура находится на переднем крае борьбы с засильем сверхспециализации и связанным с ней положением непререкаемых «экспертов». Эта тенденция предоставит возможность любознательным любителям, системно мыслящим универсалам, людям Возрождения, знатокам свободных искусств и энергично мыслящим перекрестно тренированным автодидактам всех мастей играть до того не существующую роль помощников наших друзей специалистов. Я надеюсь, что новое назначение Оливера Сакса в Колумбийском университете является оптимистическим началом тенденции, которая приведет к повсеместному признанию универсалов в академических кругах, где до недавнего времени мы все, по большому счету, были париями.
Один из современных символов сегодняшних универсалов – это iPod. Вы больше не слушаете музыкальные альбомы целиком. Вы выбираете одну песню отсюда, другую оттуда. Это может быть хип-хоп, Боб Марли и Битлз, и все – за пять минут. Вот вам другая аналогия: дим-сам, традиционная китайская кухня, в которой маленькие порции клецок и другой вкуснятины подаются последовательно. Самые совершенные из нас перечитывают, просматривают, пробуют целиком весь ассортимент. Но то, что мы не сосредотачиваемся всю жизнь на чем-то одном, не означает, что мы не способны сосредоточиться. Сосредоточенность – это еще не все. Она может превратиться в шоры. Я целиком за мечты. Гиперактивность и дивергентное мышление – благотворные проявления отсутствия сосредоточенности. Требуется немалая твердость характера, чтобы противостоять тем, кто будет обвинять нас, что мы не замечаем глубины, текстуры и сложного устройства вещей. Дело в том, что мы тонко чувствуем взаимосвязь вещей, что подразумевает множество вариантов глубины, текстуры и сложности. Мы – живые калейдоскопы с перекрестно тренированными синапсами.
Знатоков свободных искусств тоже станут высмеивать, говоря, что они заняты чем-то непрактичным, аристократичным и архаичным и что быть человеком Возрождения – пустое. Как мы видели в главе 12, наше мировоззрение дает нам массу практических, реальных ценностей. Другое обвинение, которое выдвигают против тех, кто живет жизнью разума – неуместная искренность. Ни один лагерь не имеет права единолично претендовать на высокие моральные принципы. Универсалы не более виновны в чрезмерной щепетильности, чем специалисты. Чрезмерная щепетильность («Я читаю только классиков…») – одна из «семи смертных добродетелей», как сказала Роз Част, тонко чувствующий человек и мультипликатор, в своем интервью для журнала «The New Yorker». Кстати, другие «смертные добродетели» – это: утренний энтузиазм; внезапная бережливость, выражаемая по типу «Помятые банки зеленого горошка всего за тридцать девять центов»; абсолютная честность, выражаемая фразами типа «Это платье тебя действительно полнит»; вынужденное молчание («Если не можешь сказать что-нибудь приятное – лучше не говори ничего»); спекуляция на чувстве вины («Как можно ходить на карнавалы, когда люди голодают?»); одержимость физическими упражнениями («Мой сердечный ритм в спокойном состоянии составляет два удара в минуту») и так далее.
