Значение чисел
Теоретическое значение численных оценок коллективных акций до сих пор остается предметом споров. Например, Браун (Brown, 1965) полагает, что для возникновения паники достаточно всего двух человек – как в ситуации матрицы выигрыша, сопоставимой с «дилеммой заключенного» в теории игр.
Однако определенные явления в поведении толпы проявляются, несомненно, лишь при большом количестве участников. Скажем, пульсация толпы неосуществима, если в ней всего человек 10. С другой стороны, очевидно, что в какой-то момент толпа переполняется. В марше на Вашингтон в 1963 году, по оценкам, участвовало более 100 000 человек (Waskow, 1966). Возникали ли какие-то новые феномены после первых 10 000, 30 000, 50 000 человек? При каком размере проявляются все сущностные черты большой толпы? Не исключено, что толпа может быть на удивление маленькой. Например, в результате знаменитого лабораторного исследования давления группы, которое провел Соломон Аш, выяснилось, что наибольшее давление оказывают группы из 3–4 подставных испытуемых. Если увеличивать численность большинства даже до 15 человек, это не породит новых явлений и не усилит давления группы. Каково же асимптотическое число участников толпы?
Аргайл (Argyle, 1959) в своем исследовании молельных собраний обнаружил, что доля людей, объявляющих о своем приходе к вере (для этого они в конце собрания выходят на трибуну), повышается при увеличении числа слушателей. Это, вероятно, вызвано увеличением давления на потенциальных неофитов. А может быть, состав больших аудиторий чем-то отличается от относительно маленьких – в них больше доля людей на пороге обращения.
Пожалуй, из всех исследователей-социологов сильнее всех был убежден в важности абсолютных чисел для определения качества социально-политических событий Георг Зиммель (Simmel, 1964, p. 98; написано в 1908 году):
…Армии из 100 000 человек проще держать под контролем население в десять миллионов, чем сотне солдат удерживать город с населением 100 000 человек или одному солдату – деревню, где сотня жителей. Как ни странно, именно абсолютная численность группы… на удивление полно определяет отношения внутри группы – несмотря на то, что пропорция остается постоянной.
Пенроуз (Penrose, 1952) показал, что даже при демократии относительно небольшое число людей, убежденных в своей правоте, постоянно выражая свое мнение на выборах, могут в итоге захватить контроль над непропорционально большим числом людей, в котором наблюдается случайное распределение мнений.
С точки зрения активности это наталкивает на вопрос: доля толпы должна действовать в определенном направлении, чтобы ее поведение распространилось и охватило толпу в целом? Решить эту задачу математически попытался Николас Рашевский (Rashevsky, 1951; см. раздел «Теория заразительности Рашевского»). Традиционно считается, что беспорядки мотоциклистов устраивает 1%, служащий катализатором и провоцирующий смуту. Шеллоу и Ремер (Shellow and Roemer, 1966) отмечают, что «смутьяны с гордостью, словно почетный титул, носят прозвание „один процент“ и даже зачастую нашивают эту надпись на куртки, словно символ преданности общему делу».
Иногда воздействие собрания никак не связано с его намерениями и объясняется исключительно размерами толпы. Если три человека выйдут на мост и одновременно топнут, ничего не случится. Если же это сделают три тысячи человек, мост может рухнуть – и это вызвано исключительно увеличением массы, то есть размера собрания. Подобную закономерность можно усмотреть в заметной доле случаев так называемого иррационального поведения толпы. Заторы в узких коридорах могут возникать просто из-за огромного количества тел, а поскольку сзади на них напирают другие, то совокупное давление множества тел друг на друга лишь усугубляет положение. Налицо несоответствие воздействия и намерения, объясняющееся только лишь большим числом участников.
