Глава седьмая. Профессиональная помощь в ликвидации посттравматического синдрома, связанного с негативным детским опытом

Глава седьмая. Профессиональная помощь в ликвидации посттравматического синдрома, связанного с негативным детским опытом

Иногда, несмотря на все усилия, вы не можете излечиться сами – вам нужна помощь специалистов.

1. Терапия имеет значение

Согласно Джеку Корнфилду, бывают случаи, когда нам требуется вынести нерешенные проблемы на обсуждение с врачом и получить помощь в оценке своего прошлого. «Даже медитации не всегда достаточно», – говорит он. Корнфилд вырос в семье, возглавлял которую отец-тиран, и он хорошо знает, каково это – жить в постоянном страхе. Возможно, поэтому он проявил такой интерес к медитации и учился ее основам у буддийских монахов. По его словам, «многие из тех, кто приходит на медитацию, держат в себе невыплаканное горе и страх; незавершенные дела прошлого не дают им подняться к новой жизни». Несмотря на годы практики, Корнфилд, однако, признает, что «большая часть нашего существа бессознательна, и требуется помощь психотерапевтов, чтобы решать эти вопросы». Сам Корнфилд не стал исключением: «На каком-то этапе я понял, что мне нужно совмещать практику медитации с консультациями опытного специалиста, способного обратить мое внимание на эмоции, которые я не осознаю».

Психотерапевт помогает сориентироваться: во время сеансов мы переживаем свои воспоминания и одновременно возвращаемся к себе настоящему, стирая то, что приносит нам боль. Когда мы, может быть впервые в жизни, начинаем испытывать доверие и к самому себе и к человеку, который направляет нас, мы исправляем старые схемы взаимодействия с миром, по которым никому доверять нельзя. Между клетками мозга создаются новые соединения, позволяющие формировать новые привычки и новые реакции на людей. Если совсем уж упростить, сила психотерапии заключается в том, что можно, будучи взрослым человеком, испытать привязанность к надежному человеку. Почувствовав, а вернее, прочувствовав безопасность отношений, мы по-новому начинаем взаимодействовать с людьми. Безусловное принятие со стороны психотерапевта изменяет нас таким образом, что мы приходим к более полному и здоровому самовосприятию.

Терапия также может восстановить повреждения клеток на уровне ДНК.

Пятидесятивосьмилетняя пациентка Винсента Феличчи (он не называет ее, но я дам ей условное имя Элис) пережила тяжелейший стресс в ранние годы. Она мало что помнила из своего детства, но отдельные эпизоды, врезавшиеся в память, были ужасны. Достаточно сказать, что ее жестоко избили в семь лет, после чего она спала с бейсбольной битой у кровати. Но кто ее избил, она не помнила.

Элис часто болела простудными заболеваниями, а в возрасте двенадцати лет у нее стали синеть губы и ногти – верный признак проблем с сердцем. С возрастом ее здоровье не улучшилось. В тридцать лет она перенесла серьезное инфекционно-воспалительное заболевание брюшной полости, ей сделали операцию, потом еще одну. От всех этих страданий ей хотелось наложить на себя руки, да к тому же окружающие за ее спиной шептались, что она чокнутая.

Ей удалось выйти замуж, но семейная жизнь не сложилась, и она в одиночку воспитывала двоих детей. Ради них ей захотелось выздороветь.

Элис решила выяснить, почему у нее такие провалы в памяти и почему она всегда чувствовала себя «такой несчастной». Она обратилась к психиатру и рассказала, что ее долго преследовал «стук пряжки ремня и щелканье зажигалки».

После нескольких сеансов психиатр предложил Элис взглянуть на себя в семилетнем возрасте и поговорить с собой-ребенком о том дне, когда она была избита. Элис осознала, что ее мучителем был родной дедушка – это из-за него память блокировала ужасные события.

Благодаря помощи профессионала Элис впервые в жизни почувствовала себя в безопасности и после этого начала выздоравливать.

Когда после сеансов психотерапии она пришла на ежегодный осмотр к кардиологу, тот сказал, что шумы в сердце не прослушиваются. Проблема ушла, поскольку Элис вспомнила источник боли.

2. Соматические переживания

Когда дети переживают негативный опыт, они либо действуют в режиме «борись или беги», либо впадают в ступор, становятся «замороженными». В этом состоянии они могут остаться на долгие годы.

Работая с пациентами, пережившими в детстве психологическую травму, специалисты пытаются вернуть их в режим онлайн, то есть «здесь и сейчас». Одним из лучших способов достижения вышеуказанного является терапевтическая практика, известная как соматические переживания (Somatic Experiencing, SE).

Когда дети переживают негативный опыт, они либо действуют в режиме «борись или беги», либо впадают в ступор, становятся «замороженными». В этом состоянии они могут остаться на долгие годы.

Методика SE, помогающая сосредоточиться на ощущениях в теле, была разработана доктором наук Питером A. Левиным, координатором программы «Соматическая терапия психической травмы». Он исходил из того, что животные в дикой природе после того, как их парализует страх, довольно быстро восстанавливаются. Механизм самый простой: обнаружив, что угрозы больше нет, животные сбрасывают физическое напряжение, спонтанно встряхиваясь, по их телу проходит дрожь. Расслабление перезапускает схему дыхания, и они вновь могут глубоко дышать, нервная система возвращается в нормальный режим, и тело приходит в состояние равновесия.

Соматические переживания позволяют нам в безопасном режиме сбросить неприятные ощущения и эмоции. Этот метод используется не только при лечении последствий детских психологических травм, но и облегчает симптомы телесных заболеваний, не связанных с травмирующим опытом.

Пациентов просят сосредоточиться на своем теле, как говорят, «прислушаться» к нему: какие физические ощущения появляются во время сеанса, какие мысли, чувства и образы они вызывают. Задача – разблокировать избыточную энергию, накопившуюся в организме. Каким-то образом интерпретировать свои ощущения («У меня здесь болит, потому что…») не следует, так как попытка привязать физическую боль или дискомфорт к конкретному лицу или событию может нарушить процесс соматических (телесных) переживаний. Все негативные ощущения в ходе сеанса сбрасываются в так называемую травматическую воронку, а позитивные (например, чувство тепла, приятного покалывания) накапливаются в «воронке исцеления». Когда ресурс позитивных ощущений превысит ресурс негатива, естественная способность нашего организма к саморегуляции запускает процессы исцеления.

Переход от негативных ощущений к позитивным и обратно П. А. Левин назвал «маятниковыми колебаниями». Чтобы управлять возникающими ощущениями, пациентам предлагается создать в своем сознании «островок безопасности», на котором они в любой момент могут немного передохнуть («встряхнуться», как это делают животные). «Островком безопасности» могут стать воспоминания о любимом и любящем человеке или же реальное или придуманное место, рождающее положительные эмоции (например, берег моря). Некоторые психотерапевты предлагают пациентам держать в руках предмет, который поможет им «заземлиться».

В процессе «маятниковых колебаний» пациенты учатся в безопасном режиме, постепенно сбрасывать с себя «замороженную» негативную энергию, приводя нервную систему в уравновешенное состояние (по Левину – «ритм сокращения и извлечения»).

Перед тем как вернуться на «островок безопасности», вы можете сильно дрожать или рыдать (сброс энергии), но потом дыхание и пульс восстанавливаются: это ключевой признак того, что ваша вегетативная нервная система приходит в норму.

По мере овладения техникой соматических переживаний вы увеличиваете зону толерантности и научаетесь справляться со стрессовыми ситуациями, «смотреть проблеме в лицо».

* * *

У Джорджии была авторитарная мать и не слишком озабоченный проблемами воспитания отец. Девочка росла чувствительной, напряжение дома она улавливала еще до начала ссор. Став взрослой, Джорджия обратилась за помощью к психотерапевту. Соматические переживания позволили ей значительно улучшить самочувствие, несмотря на негативный детский опыт, сказавшийся на ее психике, плюс многочисленные операции на спине.

– Мне нужен был так называемый «план эмоциональной реабилитации». У меня был выбор: пойти по пути исцеления или поставить на себе крест, – говорит она.

Джорджия начала с медитации осознанности, которая дала неплохой результат, но она чувствовала, что этого мало, и по совету врача прошла курс соматической терапии.

Сеансы проходили раз в неделю больше года.

– Прислушаться к себе у меня получилось не сразу, – говорит Джорджия. – Случалось, доктор спрашивал меня: «Что только что произошло?», а я не знала, что ответить. Если я говорила: «Я не понимаю, что вы имеете в виду», он просил меня сделать паузу. Иногда я с трудом сдерживала слезы, и меня охватывало чувство безысходности: никогда не будет конца моим проблемам. Я сказала об этом врачу, и он спросил: «А физически что вы ощущаете? Где рождается ваше чувство?» Его вопрос сначала поставил меня в тупик, а потом я поняла: под лопаткой, я ощущаю острую боль под лопаткой. Когда я давала волю слезам, боль отступала.

Направляемая врачом, Джорджия как будто заново познавала свое тело и училась справляться с эмоциями. Приобретенными навыками она пользуется в повседневной жизни.

– Если у меня очень острые эмоции, я справляюсь с ними маленькими шажками, переводя дух на «островке безопасности». Я настраиваюсь и разговариваю со своим телом, спрашиваю, что ему нужно. Важно принять меры, когда возбуждение начинается, а не когда оно нокаутирует.

Слушая свое тело, Джорджия научилась «встряхиваться» – сбрасывать с себя проблемы.

– Я с детства была перфекционисткой, но это чувство не из лучших – всегда и во всем добиваться успеха. Теперь-то я понимаю, насколько важно умение расслабляться. Соматические переживания научили меня заботе о самой себе. Теперь я стараюсь улучить момент, чтобы посидеть на крыльце на солнышке с чашкой чая или отправиться куда-нибудь на весь день на прогулку. Или я просто лежу на диване и читаю книгу, а если рядом со мной моя любимая собака, то я вообще счастлива. Это и есть те «островки безопасности», которые помогают мне привести себя в порядок.

Соматические переживания помогают попавшим в непростые жизненные ситуации людям справиться с эмоциями в комфортном режиме. Тело подсказывает им, как регулировать свои эмоции и, главное, действия.

Молодая женщина нашла в себе силы установить границы в отношениях со своей матерью. Она сказала ей: «Давай так: я уважаю твою жизнь, а ты уважаешь мою».

– И вот еще что. Раньше я была настолько не уверена в себе, что даже если чувствовала: рядом с эти человеком мне некормфортно, я все равно терпела его общество. Теперь – нет. Мое тело подсказывает мне: если хочешь сохранить себя, поставить барьер, и я так и поступаю.

* * *

Соматические переживания помогают попавшим в непростые жизненные ситуации людям справиться с эмоциями в комфортном режиме. Тело подсказывает им, как регулировать свои эмоции и, главное, действия.

Те, кто прислушивается к телу, вряд ли вспыхнут от злости или, потеряв самообладание, наговорят такого, чего вовсе не имели в виду. Секрет прост: тело само подскажет, что вы на пределе. У кого-то может возникнуть мышечное напряжение, у кого-то боль в спине, а кто-то ощутит оцепенение или покалывание. Дискомфорт в теле – это звонок. Вы делаете паузу и сосредотачиваетесь, чтобы избежать реакции, о которой позже можно пожалеть.

3. Наведение образов, творческая визуализация и гипноз

Наведение образов – это попытка мысленно фокусировать свое воображение на чем-либо. Когда вы занимаетесь наведением образов, чтобы переписать старые схемы, вы задействуете правое полушарие мозга, отвечающее за обработку данных.

«Ментальная образность – это не просто “подумайте о чем-нибудь”, – говорит Берни Зигель. – Аналитическое мышление происходит в основном в участках левого полушария мозга, а творческая визуализация, или создание образов, задействует по большей части правую сторону, где обрабатываются зрительные, слуховые и обонятельные ощущения, где формируются наши эмоции и настроение».

Чтобы реально понять, насколько два полушария нашего мозга работают по-разному, Зигель предлагает провести такой эксперимент. Загляните в холодильник. О, да у вас закончились лимоны! Простая мысль «Мне надо купить лимоны» активирует левое полушарие. В магазине, когда вы смотрите на ценник и расплачиваетесь на кассе, тоже работает левое полушарие.

Теперь представьте свежий спелый лимон в своей руке. Почувствуйте восковую поверхность кожуры под своими пальцами, вдохните свежий цитрусовый аромат. Вот вы берете острый нож и режете лимон на четвертинки, аромат усиливается еще больше. Возьмите четвертинку лимона и слегка сожмите пальцами – потекут капли сока. Поднесите лимон ко рту и дайте соку стечь по языку… Что, кисло?

Теперь вы воспринимаете лимон на совсем другом уровне. Воображаемый вкус лимона, возможно, заставит вас вздрогнуть и поморщиться. Визуализация убедила ваш мозг, что это был настоящий лимон, поэтому вы так и реагируете (морщитесь).

Спортсмены используют визуализацию, чтобы улучшить свои результаты, пианисты в отсутствии инструмента тренируют пальцы, воображая игру на фортепиано, – в двигательной области головного мозга у них происходит такой же рост нервных клеток, как и у тех, кто реально каждый день играет гаммы. Психические образы заставляют мозг поверить, что мы на самом деле выполняем то, что воображаем.

Еще один пример – плацебо. Пациенты, которым дают лекарства-пустышки, но говорят, что от этого «чудодейственного средства» боль уменьшится, действительно испытывают облегчение.

Почему так происходит? Самое простое объяснение – телесная память, которая запускает физические и нейробиологические изменения. По этой же причине, кстати, срабатывает и гипноз.

* * *

На пути к исцелению Лора научилась посредством наведения образов вызывать «мудрое Я», которое дает ей утешение и принятие – то, чего она никогда не получала от матери.

Вот что рассказывает сама Лора:

– Я представляю «мудрое Я» в возрасте примерно шестидесяти лет. На нем мои большие круглые очки в роговой оправе, в длинных каштановых волосах пробиваются седые пряди. Оно улыбается мне своей теплой целительной улыбкой, поскольку любит меня безусловной любовью, как мать любит свое дитя. Когда мне становится грустно, я представляю «мудрое Я», сидящим рядом со мной. Оно держит меня за руку и говорит: «Все о’кей, дорогая, и с этим тоже все будет хорошо, правда, ты увидишь». Почти немедленно я успокаиваюсь, как могла бы успокоиться десятилетняя девочка в руках матери, будь ее мать мудра. Мать, говорящая: «Все будет хорошо, я люблю тебя несмотря ни на что». Такой матери у меня никогда не было.

* * *

Мишель в возрасте тринадцати лет пострадала от аллергической реакции на антибиотик, выписанный врачом. Будучи неспособным справиться с внезапным шоком, мозг тринадцатилетнего ребенка отключился. Физически девочка восстановилась, но впала в состояние непроходящей тревоги, ощущая, что «тело может в любую секунду предать».

Перешагнув порог своего тридцатилетия, Мишель была измотана хронической усталостью, у нее была куча болезней, от невроза и синдрома раздраженного кишечника до остеопороза. Чтобы избавиться от страха, который преследовал ее, она решила записать свою историю. Это далось ей нелегко – пока она писала, у нее от стресса стали выпадать волосы, как она говорит, «образовалась шестисантиметровая лысина».

– Письменные откровения перед самой собой немного помогли мне, но все равно я не сдвинулась с места, навязчивая тревожность меня не оставляла. Я была зависима от своей травмы, сознание продолжало возвращать меня к ней. Я не могла положить конец своим страхам.

Однажды Мишель ехала за рулем и услышала по радио, как избавляются от никотиновой зависимости при помощи гипноза. В гипноз она не верила, но подумала: «А вдруг?»

– Я перепробовала всю возможную традиционную терапию, и каждый раз мне приходилось рассказывать разным врачам свою историю. Вербализация воспоминаний не стирала их, а делала более яркими, ведь приходилось все проживать заново. Но ведь у гипнотерапевтов другой подход, да?

Мишель нашла гипнотерапевта, который проводил сеансы на базе нейронауки.

– На первом сеансе он немного поговорил со мной, не выспрашивая никаких подробностей, а затем попросил представить комнату без крыши, в которой друг напротив друга стоят два стула. «Представьте, что вы садитесь на один из стульев» – я села. «Представьте, что на второй стул я ставлю коробку с привязанным к ней красным гелиевым шаром» – я представила и под руководством гипнотерапевта стала складывать в коробку все страхи, связанные с моей болезнью, все свои негативные растревоженные эмоции – всё, что я пережила в свои тринадцать лет. Когда коробка наполнилась, я ее закрыла и увидела, как она улетает.

Затем гипнотерапевт попросил молодую женщину представить на стуле напротив себя же – Мишель.

– Он сказала: «Я хочу, чтобы вы на себя посмотрели и простили себя за весь тот негатив, который принесла болезнь. Простили себя за боль и страх. Простили себя за грусть и дурные мысли. Простили себя за то, что долгое время не могли найти выход».

Процесс самопрощения продолжался до тех пор, пока гипнотизер не сказал: «Обнимите ту, другую себя, крепко, уменьшите ее в размере до дюйма и поселите в собственном сердце». Произнеся эти слова, он похлопал Мишель по руке.

Мишель вспоминает, что все это время ей казалось, что она «разочаровывающе бодра». Но, когда сеанс завершился, она была удивлена тем, что чувствовала себя, будто только что пробудилась ото сна. Она предположила, что «занималась визуализацией» около пятнадцати минут, но прошло около часа.

– Признаться, в ту ночь я ложилась спать раздраженной, думая, что зря потратила деньги и время, – говорит она. – Но это была первая ночь за двадцать лет, когда я проспала восемь часов подряд. На следующий день я проснулась без чувства тревоги и страха. Через пять дней я по-прежнему ощущала спокойствие. Я думала: «Наверное, со мной что-то не так. Я прекрасно себя чувствую, этого просто не может быть…»

После шести сеансов гипноза Мишель окончательно убедилась в том, что изменилась.

– У меня было совсем другое эмоциональное состояние. Я спокойно спала, я расслабилась, я чувствовала себя счастливой. Никогда не забуду комментарий своей мамы на эту тему. Она сказала: «Мишель, ты снова смеешься по-настоящему, как до той злополучной болезни. Это настоящая ты».

Освободившись от назойливых страхов, Мишель пробудилась к жизни. Она занялась бальными танцами, что помогло ей впустить радость в свое сердце. Также она стала вести блог для тех, кто пережил психологическую травму. Более того, она получила сертификат специалиста по преодолению посттравматического синдрома!

– Наше бессознательное составляет восемьдесят восемь процентов нашего сознания, и я думаю, именно с бессознательным мой мозг говорил во время гипноза, – утверждает она.

Мишель справилась не только с ментальными проблемами – исчезли заболевания и на физическом уровне.

– В течение многих лет у меня был избыток ферментов печени, и вдруг все нормализовалось. Синдром раздраженного кишечника тоже ушел. Я стала правильно питаться и заниматься силовыми тренировками, в результате остеопороз перестал прогрессировать и сейчас у меня крепкие и здоровые кости.

Свою историю Мишель изложила в книге «Перед тем как вторгся мир: покорение прошлого и создание будущего» (Before the World Intruded: Conquering the Past and Creating the Future). Она также ведет передачу на радио, посвященную исцелению от посттравматического синдрома.

– Из девочки, которая не могла говорить о травме, я превратилась в женщину, которая говорит об исцелении, – смеется она. – Это не значит, что теперь в моей жизни нет проблем. Есть, конечно, но я научилась справляться. Я перестала спрашивать: «Почему это все со мной случилось?» Этот распространенный вопрос загоняет нас в кроличью нору. По-настоящему вопрос должен звучать: «Что я могу сделать с тем, что со мной произошло?» Так легко утратить надежду, а терять ее никогда нельзя. Вы всегда можете найти смысл в случившемся. И вы всегда найдете нечто, что поможет вам исцелиться.

4. Нейронная обратная связь

Нейронная обратная связь, или нейрофидбэк (neurofeedback), – это тренировка мозга, направленная на то, чтобы мозг продуцировал комфортные состояния посредством изменения биоэлектрической активности в определенных зонах; в качестве сигнала для подачи обратной связи используется электроэнцефалография (ЭЭГ). Нейрофидбэк является разновидностью методики биофидбэка (biofeedback), или биологической обратной связи.

Рут Ланиус, доктор медицинских и философских наук, директор Центра по исследованию посттравматического стрессового расстройства при Университете провинции Западное Онтарио, Канада, утверждает, что нейронная обратная связь может перенастроить схемы мозга, измененные психотравмой.

Известно, что наша центральная нервная система осуществляет обмен информацией посредством электрического тока; нейроны передают сигналы друг другу и телу с помощью электрохимических реакций, на этом и построен принцип нейрофидбека.

Во время сеанса нейронной обратной связи пациент сидит перед монитором компьютера. К голове пациента прикрепляют электроды и соединяют их с компьютерами. Электрическая активность мозга регистрируется. И данные об изменениях представляются пациенту через изменение картинок на экране. Таким образом пациент получает обратную связь от процессов, происходящих в мозге, которые обычно не осознаются.

Например, на компьютере дается изображение поля. Если мозг недостаточно активен, картинка будет размазанной, в серых тонах, но когда мозг переходит на другую частоту волн, картинка становится четкой и яркой.

Терапия заключается в том, что стимулируя (или подавляя) мозговые волны различных типов, мы воздействовуем на активность нейронов. Например, при страхах и повышенной тревожности целью тренинга ставят увеличение мощности подавленных альфа- и альфа-тета-волн.

Практикуя обратную нейронную связь, вы, как дирижер, управляющий оркестром, даете команду мозгу «играть» немного мягче в одних случаях и немного громче – в других случаях, чтобы добиться гармонии. (Эталоном служит картинка на экране.)

После сеансов нейрофидбэка у пациентов выявляется лучшая связность нейронов в различных участках мозга, и они быстрее эмоционально восстанавливаются.

Если вы ищете психотерапевта с лицензией по обратной нейронной связи, узнайте, есть ли у него опыт в помощи людям с негативным детским опытом.

5. Десенсибилизация и переработка движением глаз

Десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ) помогает людям в безопасном режиме вспомнить тяжелые события и научиться относиться к ним так, чтобы они не причиняли боли в настоящем.

По мнению Даниэль Шиллер, адъюнкт-профессора кафедры нейробиологии и психиатрии медицинского центра Mount Sinai, «когда неприятные воспоминания не подкрепляются новыми действиями, у большинства людей есть возможность преодолеть свой страх». Но как это сделать? С помощью ДПДГ. Отделяя реальное чувство страха от осевших в памяти эпизодов, вы сможете избавиться от самых болезненных воспоминаний.

Отделяя реальное чувство страха от осевших в памяти эпизодов, вы сможете избавиться от самых болезненных воспоминаний.

Метод ДПДГ, способный эффективно помочь в лечении посттравматических расстройств, был разработан в 1990 году Фрэнсин Шапиро, доктором наук, старшим научным сотрудником Института психиатрии в Пало-Альто, Калифорния. Она заметила, что, если человек следит глазами за движущимся световым или иным сигналом (стимулом) и одновременно фокусируется на негативном воспоминании, это воспоминание теряет силу.

«Многие пациенты могут прийти на прием к врачу и пожаловаться на тревожность, но если они умолчат о детской травме, врач никогда не догадается о первопричине». – Шапиро сочла это очень большим упущением. Аналогично Рут Ланиус, она обнаружила, что «негативный детский опыт имеет такие же симптомы, как и посттравматическое стрессовое расстройство, полученное в ходе военных конфликтов, но есть и отличия – он может привести к еще более широкому спектру симптомов на физическом и эмоциональном уровне». Если не говорить о тяжелом детстве, предупреждает она, «пациенты не попадают в категорию страдающих посттравматическим синдромом, психиатры все списывают на невроз и, соответственно, начинают лечить от невроза». Медикаментозное лечение маскирует тревожность, омрачающую настоящее, и в результате тревога все равно дает о себе знать.

С точки зрения Шапиро, не только психотерапевтам, но и врачам общей практики следует выявлять возможный травмирующий опыт прошлого, имея в виду, что «неотработанные воспоминания» могут явиться «предтечей расстройств, наблюдаемых в настоящем».

Своим пациентам она давала прочитать список негативных установок и просила сказать, какие из них вызывают неприятные ощущения в теле. При наличии таких ощущений можно с большой долей вероятности говорить о «неотработанных эмоциях, связанных с прошлыми событиями».

Список негативных установок выглядит примерно так:

Я не достоин любви.

Я урод (ненавижу свое тело).

Я плохой человек.

Я неадекватен.

Я тупой (недостаточно умный).

Я не заслуживаю того-то и того-то.

Я всех разочаровываю.

Я заслуживаю смерти.

Я заслуживаю тех несчастий, которые происходят.

Я другой (отщепенец).

Я должен был знать, но…

Я должен был сделать, но…

Я всегда делаю что-то не так.

ДПДГ помогает переработать воспоминания в безопасном режиме.

Вот как это работает. На сеансе (обычно проводят серию сеансов) пациенту помогают погрузиться в неприятные для него события прошлого. Одновременно его просят следить глазами за быстро подаваемыми справа налево и слева направо сигналами; глаза при этом начинают двигаться как в фазе быстрого сна. Другая методика включает в себя реакцию на билатеральные (симметричные) звуки, или же терапевт просто поднимает два пальца и просит пациента переводить взгляд с одного пальца на другой. Задача врача – убедиться в том, что пациент воспринимает всю нужную информацию, адресованную ему.

«У нас у всех есть центр обработки информации в мозге, который накапливает опыт и на основании его делает выводы. Мы соотносим наш нынешний опыт со всеми событиями прошлого, обрабатываем информацию и приходим к новым заключениям, – говорит Шапиро. – Часто воспоминания бывают болезненными, потому что нет ни обработки информации, ни соответствующих выводов. А при помощи ДПДГ мы смотрим на свое прошлое, соотносим его с нынешней ситуацией и определяем, что нам потребуется, чтобы продолжить жить более полноценно».

Терапия ДПДГ связана с теми же нейробиологическими процессами, что и фаза быстрого сна, и она «чистит мозг». В фазе быстрого сна мы видим сновидения, и предполагается, что именно в это время идет переработка дневной информации. Сходным образом ДПДГ «включает» переработку прошлого. Во время получения травмирующего опыта адаптивные механизмы психики «выключаются», и наш мозг продолжает жить в режиме повышенной опасности, он как будто застревает в прошлом. ДПДГ устраняет эту проблему, сокращая эпизодические воспоминания о травмирующих событиях, которые хранятся в гиппокампе, и приглушает возбужденное состояние миндалевидного тела. Есть также исследования, показывающие, что ДПДГ увеличивает объем гиппокампа (у переживших детскую травму он часто бывает ниже нормы).

Во время получения травмирующего опыта адаптивные механизмы психики «выключаются», и наш мозг продолжает жить в режиме повышенной опасности, он как будто застревает в прошлом.

Используя терапевтические приемы ДПДГ, «мы запускаем процесс, в ходе которого негативных эмоций не останется», – говорит Шапиро. Болезненные воспоминания она сравнивает со снами, которые человек больше не хочет смотреть. «Из-за того что эти воспоминания хранились необработанными, они давали большую эмоциональную нагрузку, и годы их не меняли. Но, как только старое воспоминание обрабатывается, у человека снижается уровень повседневного напряжения».

Существует «огромное количество страданий, которые передаются из поколения в поколение, однако у нас есть эффективный инструмент для перенастройки мозга», – подчеркивает Шапиро.

* * *

ДПДГ-терапия работает даже тогда, когда воспоминания запрятаны за пределами нашего сознания, поскольку произошли очень давно.

Присцилла Уорнер, которая чуть не умерла в детстве, когда мать оставила ее в больнице, страдала от повторяющихся панических атак. Она решила попробовать ДПДГ, чтобы справиться со своей проблемой (другие методы терапии, включая пятнадцать лет терапевтических бесед, ей не помогли).

– При помощи ДПДГ я смогла вызвать воспоминания, не делая на них акцент. Я начала понимать, что моя нервная система объективно существует сама по себе и ее можно успокоить. До этого моя нервная система делала то, что положено делать нервным системам, – она была гиперактивна, и я психовала.

Джина Колелли, психиатр Присциллы, училась с Фрэнсин Шапиро, также она работала с выжившими после террористического акта 9/11. У нее была «репутация человека, способного помочь людям там, где традиционная психотерапия потерпела фиаско».

При помощи Джины Присцилла смогла вызвать в памяти воспоминания о том, как мать ее покинула, – и вспомнить панические атаки, которые она испытывала в нежном возрасте.

– Я пропускала эти тяжелые чувства сквозь себя, пока мне не стало лучше, – а потом почувствовала себя живой и стойкой. Я смогла оставить позади боль моей семьи. ДПДГ помогла мне увидеть свет внутри себя, и я могла выйти в мир, неся этот свет.

Вскоре Присцилла начала сознавать, что она больше не испытывает ненависти к матери.

– Я принимала ее такой, какая она есть. Я поняла, что прощать по большому счету нечего – она просто делала все, что было в ее силах в то время.

Гнев был отпущен очень своевременно – ее мать заболела болезнью Альцгеймера, и Присцилла смогла провести с ней последний год ее жизни.

Согласно Колелли, «когда мы очищаем нервную систему, язык, эмоции и поведение переходят из субъективного опыта в объективный». Иными словами, мы можем наблюдать, что происходит, но не испытываем тех же самых болезненных эмоций. Мы можем здесь и сейчас начать жить полноценной жизнью.

ДПДГ помогает испытать чувства, сопровождающие воспоминание о травмирующем опыте, и перестроить это воспоминание таким образом, что оно будет оторвано от всепоглощающего страха, который раньше не давал жить.

В наши дни ДПДГ-терапия одобрена Всемирной организацией здравоохранения как одна из форм лечения детей и взрослых после стихийных бедствий и военных действий.