Глава восьмая. Становимся хорошими родителями при отсутствии примера: четырнадцать стратегий, как помочь самим себе и своим детям
Следующие стратегии помогут вам как родителю, учителю или воспитателю избежать создания хронического непредсказуемого стресса.
Никогда не поздно оказать помощь своему ребенку или своей семье. Хорошее или плохое детство не определяется единичным событием или даже рядом событий. Вы все еще можете вмешаться и что-то изменить.
* * *
По мнению Дэна Зигеля, идеальных родителей, которые все делают с такой мудростью и тактом, что развивающийся мозг ребенка создает ничем не испорченные нейробиологические взаимосвязи, попросту нет. «В любой семье могут возникать ситуации, вследствие которых некоторые связи неизбежно распадаются, и одним только пониманием дело не исправишь. Самое лучшее – относиться к нашим детям с юмором и терпением, с открытостью и добротой. И никакого самоедства. Постоянная самокритика за “ошибки” в воспитании детей не выпускает нас из собственных эмоциональных проблем и не дает воссоединиться с детьми».
Вы не можете каждую секунду быть хорошими родителями. Вы при всем желании не сможете защитить детей от всего негатива и от всех травм. Но уберечь детей от хронического непредсказуемого стресса, от его затяжного воздействия – в ваших силах.
«Даже если вы далеки о того, чтобы стать “идеальным родителем”, – говорит Зигель, – никогда не поздно стать “нормальным родителем”. Сознание пластично – оно изменяется посредством опыта, и в любом возрасте возможен путь к оздоровлению отношений и гармонии». Первый шаг к изменению – ослабить внутреннее напряжение, связанное с вашим собственным детством. Когда вы чуть-чуть «отпускаете вожжи», создается более комфортная обстановка и для вас, и для вашего ребенка, а это дает надежду, что все будет хорошо.
Исследования ученых подтверждают это. Например, у крыс, унаследовавших эпигенетические биомаркеры стресса от своих матерей, показатели меняются, когда улучшаются условия содержания. Аналогичным образом, когда в семье кто-то страдает психическим расстройством, но при этом дети не подвергаются стрессу, скорее всего, расстройство не будет унаследовано.
Приведу личный пример. Так как я страдаю серьезным аутоиммунным заболеванием, я не могла не беспокоиться о своих детях. Дело даже не в наследственности – меня пугало то, что они видят все эти мои кризисы. Я много раз попадала в больницу и иногда месяцами не могла встать с кровати. Все это конечно же стресс, хотя я и старалась нивелировать его. Однажды я спросила Дини Лэлиотикс, психотерапевта из Вашингтона, специализирующегося на простых и сложных реакциях на стрессовые условия, будет ли моим детям нанесен непоправимый вред из-за моего печального опыта. Его слова вдохновили меня:
– Если вы переживаете сложные моменты вместе, как семья, если ваши дети чувствуют с вами прочную связь и если спокойствие – норма в семье, пластичный детский мозг выработает позитивные ассоциации, которые со временем вытеснят негативные.
Человеческий мозг обладает выдающейся биологически обоснованной способностью обрывать старые нервные связи и создавать новые.
Я надеюсь, мои дети запомнят, как мы ходили в поход, пекли пироги, гуляли по пляжу, разговаривали ночь напролет о жизни, да и просто болтали о всяких пустяках. Я надеюсь, что все это действительно вытеснит их воспоминания о том, как они усаживали меня в инвалидное кресло, когда им было шесть и десять лет, или о том, какое серое лицо у меня было, когда я лежала в больнице. Я надеюсь, что воспоминания о тяжело больной матери сольются с позитивными воспоминаниями о матери, которая всегда заботилась об их благополучии.
– Разумеется, полностью болезненные воспоминания не уйдут, – говорит Лэлиотикс. – Но для детей многое значит ваша собственная реакция, то, что вы имеете непосредственное отношение к опыту их взросления, и этот опыт, несмотря на вашу болезнь, положительный. Если вы контролируете свое поведение, включая реакцию на жизненные факторы стресса, вы запустите новый процесс «запоминания».
Человеческий мозг обладает выдающейся биологически обоснованной способностью обрывать старые нервные связи и создавать новые. Чем младше ребенок, тем легче мозгу адаптироваться, а это значит, что мы должны начать помогать детям как можно раньше.
* * *
Чтобы стать хорошим родителем, нет ничего важнее, чем научиться управлять своими реакциями. Нет ничего важнее, чем напитать семейную жизнь спокойствием, которое обеспечит вашему ребенку уравновешенную нервную систему на всю жизнь. Сделав это, вы дадите своему ребенку все шансы на то, что он никогда не будет жаловаться на здоровье.
Четырнадцать советов по воспитанию, приведенные ниже, прежде всего направлены на регулирование вашего собственного поведения. Воспитать самого себя – это едва ли не все, что вас требуется. Думаю, вы справитесь со своими демонами.
1. Пересмотрите свой «багаж»
Очевидно, самый большой подарок, который вы можете сделать своим детям, – «закрыть» проблемы собственного детства и предотвратить их передачу по наследству. Дэн Зигель формулирует это просто: «Чем спокойнее родители, тем спокойнее дети. Самым большим вопросом в создании надежных связей для ребенка является то, насколько хорошо его родители сделали выводы по своему собственному детскому опыту».
Чтобы стать хорошим родителем, вам придется научиться заботиться о себе. «Очень важно понимать: чтобы улучшить взаимодействие с собственными детьми, нужно провести работу над собой, – говорит Зигель. – Как только вы отойдете от болезненной незащищенности, оставите прошлое в прошлом, вы сделаете безопасной жизнь вашего ребенка. Если вы, управляя собой, снизите остроту реакций, вы скорректируете неизбежные ошибки, которые суждено делать всем родителям. И количество ошибок уменьшится».
Зигель называет способность управлять своими реакциями, снижая их остроту в интересах ребенка, «регуляцией родительства». Контролируя свое поведение, вы обеспечиваете своих детей всем, что им нужно, для создания чувства безопасности.
2. Не путайте хронический непредсказуемый стресс с трудностями, которые вырабатывают психологическую устойчивость
Самый надежный путь вырастить своего ребенка добрым, смелым, жизнелюбивым и любознательным – по максимуму избавить его от хронического непредсказуемого стресса. Однако следует различать негативный опыт, который причиняет вред, и негативный опыт, который помогает детям подготовиться к тяготам этого мира. Мы должны соблюдать баланс между желанием защищать своих детей и необходимостью подталкивать их навстречу сложностям, чтобы они научились выживать без нас.
Пол Таф пишет в своей книге «Как дети преуспели» (How Children Succeed), что одновременно с желанием оградить детей от трудностей нам приходится дисциплинировать их в рамках правил и ограничений. Каждому ребенку требуется «негативный опыт, который ему под силу; дайте детям шанс упасть и встать самостоятельно, без помощи, – пишет Таф. – У нас, как у родителей, есть сложная долгосрочная задача: найти золотую середину между потребностью дать своему ребенку всё, оградив его от любого вреда, и пониманием того, что в первую очередь мы должны дать ему возможность потерпеть неудачу. Или, если точнее, научить его справляться с неудачами. Только в этом случае дети будут успешными».
Дэн Зигель формулирует это следующим образом: «Ваша задача – найти сбалансированный подход. Вы оказываете поддержку, но при этом поощряете самостоятельность, вы обеспечиваете тихую гавань, вдохновляя на исследования».
Если суммировать, дети должны научиться справляться с негативным опытом, с трудностями, разочарованиями, утратами. Чтобы не быть раздавленными жизнью, требуется внутренняя устойчивость к стрессу.
«Я сам» – очень полезный подход к жизни, который, к сожалению, многими родителями пресекается: а вдруг с ребенком что-то случится? Не случится, если видеть разницу между опасными и неопасными начинаниями. Этот же подход – «я сам» – хорош и в решении психологических проблем. Если ваш ребенок ссорится с братом или сестрой, вы можете дать ему совет, как «разрулить» ситуацию, но на этом ваше участие должно быть ограничено.
Допустим, учитель предъявляет вашему ребенку претензии из-за того, что он несвоевременно сдает домашнюю работу, или ваш сын, из-за того что поздно встает, все время опаздывает на автобус. И та и другая проблема – не ваша, ребенок должен сам отвечать за свои действия. Он просто обязан стараться изо всех сил, чтобы подготовиться к уроку, – это платформа для его будущего успеха, как и пунктуальность, которая пока, по-видимому, у него отсутствует. Ему придется поменять свои привычки. Если вы явитесь к учителю с требованием объяснений, почему он так строг к ребенку, если будете писать объяснительные записки: «Опоздал, потому что проспал, а проспал, потому что поздно лег», – в этом будет мало хорошего. Вы лишите ребенка возможности научиться отвечать за себя, принимать критику и неудачи.
«Я оставил домашнее задание в шкафчике для одежды, а завтра будет тест», – говорит ваш ребенок. Избегайте негативных прогнозов: «Что ж, теперь ты провалишь тест», не пытайтесь решить его проблему: «Я позвоню учителю!» Вместо этого вы можете сказать: «Да, неприятно, конечно, но я уверен, ты сможешь решить эту проблему. Подумай, что можно сделать».
Негативный опыт не страшен сам по себе. Негативный опыт, как и неудачи, – это слагаемые человеческой жизни. Дайте ребенку возможность самостоятельно справляться с тем, что ему по силам. И запомните: неудачи бывают полезны.
Но если над вашим ребенком издеваются, если он вздумал экспериментировать с чем-то опасным для жизни, например с наркотиками или алкоголем, или если он испытывает физическое насилие, вы как родитель обязаны вмешаться.
И, конечно же, совершенно не допустимо, когда источником стресса становятся взрослые люди, которых ребенок не может не любить. Когда ребенка унижают, обрывают его на полуслове, поддразнивают, «в наказание» не разговаривают с ним, когда награждают его обидными кличками, орут на него, хаотично выплескивают на него эмоции или же пытаются «закалить», «сделать из него мужика», – все это реальный стресс, последствия которого, увы, предсказуемы. Это и есть негативный опыт детства, который приводит к хронической дисфункции иммунной системы и проблемам со здоровьем.
Непредсказуемый стресс, а тем более хронический, не закаляет наших детей, он причиняет вред их телу и мозгу, пожизненно сокращая уровень благополучия. Он не делает детей сильнее – он ломает психобиологические системы, ответственные за физическую и эмоциональную резистентность.
3. Четыре условия взаимосвязи с ребенком
Если вы хотите, чтобы ребенок вам доверял, вам поможет соблюдение четырёх основных условий устойчивой привязанности, говорит Дэн Зигель.
Первое: обратная связь. Вы должны понимать своего ребенка и принимать его таким, какой он есть. Когда ребенок чувствует, что вы его понимаете, это вырабатывает надежную привязанность. Убежденность в том, что родители всегда поддержат, приводит к умению защититься от стресса.
Второе: безопасность. Избегайте реакций и действий, которые могут напугать или травмировать ваших детей.
Третье: утешение. Помогайте детям справляться с сильными эмоциями и страхами. Будьте рядом, когда возникают стрессовые ситуации. Раскройте объятья – вы их надежная гавань.
Четвертое: защита. Помогите своим детям выработать внутреннее ощущение, что они надежно защищены.
4. Смотрите ребенку в глаза
Когда ребенок ищет взгляд матери, это рефлекс поиска защиты. Мать отвечает взглядом – это сигнал безопасности. Взгляд глаза в глаза много значит для облегчения негативного опыта.
Стивен В. Порджес, профессор психиатрии Университета Северной Каролины, говорит о «поведении социальной вовлеченности», помогающем пережить стресс. На одно из первых мест он ставит взгляд в глаза ребенку с глубоким чувством сопричастности. Такой взгляд стимулирует блуждающий нерв, важное звено регуляторных процессов, сообщающееся с сердцем. Когда мы усиливаем активность блуждающего нерва, «ось напряжения», гипоталамус – гипофиз – надпочечники, многократно снижает стрессовую реакцию.
Если ваш ребенок переживает стрессовое событие, вы можете сделать самое простое: отложите в сторону свои дела и посмотрите ребенку в глаза с любовью и добром. Скажите: «Мне хочется тебя послушать. Мои дела подождут, давай поговорим, если хочешь». Это поможет ребенку выйти из состояния страха и почувствовать себя в безопасности. Полный любви успокаивающий взгляд имеет огромную целительную силу.
Визуального контакта с другими людьми мы ищем и во взрослом возрасте, когда хотим ощутить себя в безопасности. Мы ищем единения и поддержки и получаем это, встретив ответный взгляд.
Когда вы смотрите в глаза своим детям, вы видите их такими, какие они есть на самом деле. Вы помогаете им обрести чувство безопасности и устанавливаете надежную связь, не говоря ни слова.
5. Если психанули – сразу извинитесь
Если вы перегнули палку, вы должны немедленно это исправить. Соберитесь, глубоко вдохните-выдохните, чтобы прийти к равновесию, и извинитесь. Этим вы сослужите ребенку хорошую службу в перспективе, да и сами только выиграете.
Дэн Зигель предлагает сказать что-нибудь типа: «Я взорвался и, должно быть, напугал тебя. Прости». Или: «Я потерял контроль и напугал тебя. Я не хотел этого делать, прости». Когда вы вслух признаете, что были неправы, центр страха в мозге вашего ребенка – вечно встревоженное миндалевидное тело – прекращает возбуждаться.
Доказано: чем быстрее мы извиняемся и все исправляем, тем меньше вероятность, что в памяти останется неприятное воспоминание или воспоминание, связанное со страхом.
Доказано: чем быстрее мы извиняемся и все исправляем, тем меньше вероятность, что в памяти останется неприятное воспоминание или воспоминание, связанное со страхом.
Если вы настолько расстроены, что не можете положиться на себя и сказать ребенку нужные слова, подождите девяносто секунд. Согласно Зигелю, «через девяносто секунд ваша эмоция поднимется и опадет, как волна на побережье». Понимаете? Потребуется всего девяносто секунд на то, чтобы переключиться с дурного настроения, включая злость, на приемлемое. Дайте себе девяносто секунд – сделайте примерно пятнадцать глубоких вдохов-выдохов – и подберите нужные слова, чтобы извиниться и утешить своего ребенка. Вы и сами придете в равновесие, и поможете ребенку обрести чувство надежности и безопасности.
Признаваясь в том, что ваше поведение было неблестящим, вы не умаляете своей роли в глазах ребенка. Вместо этого вы завоевываете доверие и устанавливаете близкие отношения. Вы даже можете использовать свое «прости» как стартовую точку для разговора: «Эй, происходит то-то и то-то, поэтому я так отреагировала, и мне жаль. Я сказала (сделала) неправильно и хочу исправиться».
Подумайте о Джорджии – как ей было тяжело от того, что ее отец никогда не извинялся за внезапные приступы ярости. Или о Мэри, чей отец ни разу не сказал «прости» за свое разнузданное поведение. Завинчивание гаек – это другое. Если вас как родителя боятся, это только удваивает травму.
Зигель говорит: «Это величайшее дело – сказать “прости”. Дети должны знать, что их не обвиняют в создании всех на свете проблем».
6. Примите и приведите в норму все эмоции ребенка
Даже если вы вели себя не идеально, даже если вы допустили ошибку, не зацикливайтесь на ней, советует Дэн Зигель. Самое главное, что от вас требуется, – переключиться на чувства ребенка и привести их в норму. Скажите ему: «Я тебя слышу. Похоже, тебе тяжело».
Если ребенок делится с вами сложными эмоциями скупо, через силу, не давите. Спросите мягко: «Расскажешь еще что-нибудь об этом?» Или попробуйте войти в контакт через обратную связь: «Правильно ли я поняла, ты…» (Укажите эмоцию, вызванную неприятным для ребенка событием.)
Принятие не означает, что вы не должны ставить рамки. Это можно сделать одновременно: принять эмоции, переживаемые вашим ребенком, и установить границы его поведения. Это позволит ребенку почувствовать, что его слышат, но также узнать, что он отвечает за свои действия. В каждой семье есть правила, которые нужно соблюдать: нельзя приходить домой поздно, нельзя разбрасывать вещи со зла, нельзя кричать на родителей – да много чего нельзя, и все эти «нельзя» тоже являются нормой.
Если вы вышли из себя в ответ на то, что ребенок нарушает четко обозначенные правила, через девяносто секунд (вдох-выдох) скажите, что сожалеете о своем поведении, извинитесь, но также удостоверьтесь, что ребенок понимает, чем спровоцировано ваше поведение. Вы можете сказать: «Должно быть, это тебя расстраивает. Тяжело, когда получается не по-твоему. Но наше правило, как ты знаешь, гласит, что до восьми вечера ты должен быть дома. Видишь, какие бывают последствия, когда правило нарушается». То есть, извиняясь, вы по-прежнему стоите на своем.
7. Усильте хорошие чувства
Мы все непроизвольно склонны к тревожности. Наши предки волновались и тревожились довольно много, бдительно высматривая злодеев и прочих врагов. Они передали эту генетическую тревожность нам. Мы беспокойные существа, потому что беспокойство помогало нам выжить.
Но нам нужно помочь своим детям и себе сбалансировать стрессовые моменты и негативный опыт с чувством чуда и благополучия. Нам нужно помочь детям отыскивать и принимать хорошее.
Например, когда вы успокоили своего малыша после того, как его кто-то обозвал на детской площадке, вы можете подбодрить его: «Вот видишь, ты справился. Здорово, что ты подошел ко мне и рассказал. Вместе всегда легче справляться».
Или, когда вы забираете своего ребенка из детского сада, вы можете сказать ему, зная, что он утром плакал: «Мы теперь вместе, разве это не здорово?»
В течение дня довольно часто бывают не слишком приятные для ребенка моменты, и если вы знаете о них, подчеркните положительный опыт, который обязательно можно извлечь.
Нейропсихолог Рик Хэнсон говорит: «Поскольку наш мозг предрасположен к восприятию негативного, важно еще распознавать положительный опыт, включающий такие чувства, как благодарность, сострадание жизнелюбие и самоуважение. Когда мы направляем внимание на положительный опыт, мы способствуем его записыванию в мозг».
По словам Хэнсона, используя нервные механизмы памяти, мы можем победить склонность мозга к негативу и заслужить «большее самоуважение, лучшее настроение и постепенное исцеление от печального, даже травмирующего, опыта».
Исследователь Джон Готтман показал, что в любых отношениях обычно происходит пять положительных взаимодействий против одного плохого. И это плохое перечеркивает хорошее, потому что болезненный опыт гораздо лучше запоминается, чем приятный.
Как сформулировал Хэнсон: «Мозг – как липучка для отрицательного опыта, но как тефлон – для положительного». Поэтому нужно намеренно «принимать хорошее». Когда мы помогаем детям рассмотреть положительное в отрицательном, «эмоциональный осадок, оставшийся от положительного, ярко раскрашивает их видение мира». Выравнивая игровое поле, мы помогаем запускать и закреплять механизмы, в перспективе позволяющие мозгу лучше справляться с трудностями. И это, говорит Хэнсон, помогает детям стать более жизнестойкими, уверенными в себе и счастливыми.
Он предлагает нам, родителям, «найти позитивные факты и превратить их в позитивный опыт». Увидев в саду щегла, или дятла, или бегущего мимо кролика, или красивый закат, воспользуйтесь моментом, чтобы поговорить со своим ребенком о красоте момента. Или же, советует Хэнсон, вы можете обсудить, «как сильно вам обоим нравится вкус шоколада или песня, которую вы только что слышали по радио».
«Наслаждайтесь моментом десять, двенадцать или тридцать секунд, чтобы он записался в мозгу, – говорит исследователь. – Чем дольше это осознание, тем больший эмоциональный стимул оно дает, тем больше нервных клеток связываются между собой, тем сильнее след, оставленный в вашей памяти».
Вы также можете делать это перед сном, когда укладываете ребенка, – вспомните все счастливые моменты дня. Вы даже можете попросить ребенка представить, как хороший опыт погружается внутрь него, подобно теплому свету, или же «представьте счастливые моменты в виде драгоценностей, которые кладутся в сундук в вашем сердце» (Хэнсон).
Эксперты также рекомендуют подчеркивать хорошее в вашем ребенке. Если ваш сын прилагает все усилия, чтобы выполнить сложное домашнее задание, вы можете прокомментировать: «А ты упорный». Если он придержал дверь перед человеком в инвалидном кресле: «Ты такой заботливый!» Если ваша дочь выполняет ненавистную ей работу по дому: «Ты такая ответственная». Это лучше, чем давать оценку: «Ты все сделал супер!» или «Ты такая умница!» Просто назовите положительные черты, демонстрируемые вашим ребенком (изобретательность, забота, старательность, умение доводить до конца, смелость, решительность и т. д.).
Отмечайте и то хорошее, что вы видите в других людях, как и то, что приносит вам удовольствие.
8. Остановитесь, осмотритесь, идите
Дэвид Стейндл-Раст, монах и ученый, обучает очень простому методу, как принять хорошее.
«Это так просто, – говорит он. – Почти как правила перехода через улицу, которые мы учили еще детьми. “Остановись, осмотрись, иди”. Вот и все, что нужно».
Когда вы испытываете благодарность, ощущение счастья становится глубже – это абсолютный антидот возбуждающему стрессу.
«Но как часто мы останавливаемся? – продолжает он. – Мы бежим по жизни. Мы не останавливаемся. Мы теряем возможности, потому что не останавливаемся». Это значит, что нам нужно «ввести в свою жизнь знаки остановки». Чем чаще вы будете останавливаться и осматриваться, впуская в свое сердце увиденную красоту, чем чаще вы будете получать приятные ощущения, например, когда обнимаете кого-то, тем больше благодарности вы начнете испытывать. А когда вы испытываете благодарность, ощущение счастья становится глубже – это абсолютный антидот возбуждающему стрессу.
Помогая себе и своим детям «останавливаться и осматриваться», принимать красоту окружающего мира, знаки заботы и внимания со стороны других людей, отдавать должное собственным хорошим качествам, то есть изо всех сил впитывать позитивные чувства, шагая по жизни, вы уменьшаете воздействие стрессовых факторов прошлого и настоящего.
9. Дайте название сложным эмоциям
Мэтью Либерман, профессор психологии Калифорнийского университета, Лос-Анджелес, выяснил, что, когда вы называете свои эмоции, вы активируете зоны мозга, помогающие снизить остроту реакции.
Если вы научите своих детей называть то, что с ними происходит, сказать вслух: «Я злюсь и боюсь прямо сейчас», – центр возбуждения стрессовой реакции в мозге значительно снизит активность. Чем больше вы помогаете детям тренировать ту часть мозга, в которой эмоции получают свое название, тем меньшую силу будут иметь стрессовые события. Дэн Зигель формулирует это просто: «Назовите, чтобы укротить».
Если ваш ребенок не может дать название своим эмоциям, попробуйте предложить ему варианты. «Ты чувствуешь ярость, грусть или страх?» Бывают моменты, когда говорить трудно, тогда напишите этот вопрос на листе бумаге и дайте несколько вариантов ответа, пусть ребенок отметит нужное.
Помогите детям научиться называть эмоции, пока они не захлестнули их.
Объясните, что проблема не в том, что они чувствуют тревогу, страх или злость, – а в том, как они реагируют, когда их переполняют эти чувства.
Помогая детям дать название сложным чувствам, вы предотвращаете поступки во взвинченном состоянии или замыкание детей в себе.
10. Невероятная сила двадцатисекундного объятия
Когда дети рядом с вами чувствуют себя в безопасности, они тянутся к вам, зная, что вы можете отрегулировать эмоциональное расстройство. В этом суть надежной привязанности. Обнимая своего ребенка в течение двадцати секунд, вы укрепляете связи. Казалось бы, так просто, и тем не менее мы часто торопимся и обнимаемся наспех.
Когда вы обнимаете своего ребенка в течение двадцати секунд, ощущение теплого прикосновения провоцирует выброс гормона привязанности – окситоцина. Окситоцин успокаивает миндалевидное тело и, как показали недавние исследования, даже способствует производству ГАМК – гамма-аминомасляной кислоты, – что важно для работы мозга и способствует появлению чувства спокойствия.
11. Открыто, но осторожно поговорите о том, что происходит
Одной из причин, по которой негативный детский опыт так разрушителен, является то, что о травмирующих событиях не говорят. Дети интерпретируют это по-своему: не «что-то не так в этой ситуации», а «я плохой, поэтому все так и происходит». Более того, они чувствуют вину, считая, будто своим «несовершенством» навлекли гнев или иные действия родителей.
Думаю, вывод прост: признайте, что что-то происходит не так. Не замалчивайте. Поговорите открыто. Если сделать это тактично, такой разговор может стать для ребенка поворотным моментом.
Лоре помогла тетя, сестра ее матери, с которой Лора была очень близка.
– Оглядываясь назад, я думаю, что тетя спасла мне жизнь, – говорит она. – Однажды, когда мне было четырнадцать лет, она пришла ко мне, села на кровать и сказала: «Дело не в тебе, поняла? Это проблема твоей матери – я хочу, чтобы до тебя дошло: то, что происходит, с тобой никак не связано». Конечно, это не прозвучало как откровение, но все эти годы, постоянно подвергаясь критике со стороны матери, я думала, что со мной и правда что-то не так. Иначе зачем бы матери меня критиковать? Другие мамы никогда так не разговаривали со своими детьми. Значит, другие дети хорошие, а я – нет. Этот десятисекундный разговор с тетей дал мне луч надежды на то, что я не хуже других. Дело не только во мне, может быть, я не такая уж и плохая. Это была искорка, которая позволила осознать: что-то не так с моей матерью. Иногда я думаю, если бы тетя не села ко мне на кровать и не сказала бы эти слова, пережила бы я подростковый возраст? Была бы я сейчас здесь?
Когда вы делаете очевидной правду о том, что происходит, вы даете детям возможность избавиться от чувства беспросветного одиночества и от вопроса: «Что со мной не так, раз это происходит?» Ведь дети, как правило, приходят к выводу, что они заслуживают такого отношения, потому что они «плохие», вместо того чтобы задать более здравый вопрос: «Что не так с человеком, который ко мне так относится? Что не так в этой ситуации?»
Расставляя точки на i, вы помогаете детям уйти от позиции, что проблема в них; вы подталкиваете их к осознанию, что они достойны любви ничуть не меньше других. Когда этот переход совершится, у них значительно увеличится шанс на исцеление.
Старшему сыну Синди сейчас шестнадцать лет. Она говорит:
– Мы можем разговаривать с ним о трудных вещах. Бывает, меня переполняют эмоции, связанные с моим прошлым, я признаю их, рассказываю сыну о причинах своего срыва и двигаюсь дальше.
Отец Синди дурно обращался со своими детьми, но никто не призвал его за это к ответу, не сказал: «Эй, это не хорошо, что это он делает! С его детьми все в порядке?»
– Я чувствую огромное влияние своего прошлого, – говорит Синди. – И дело не в том, что я стенаю: «Ах, как все было плохо и ужасно». То, что я пережила, повлияло на то, как я воспитываю своих детей. Я делаю своим детям самый большой подарок, который только могу сделать: я ничего не умалчиваю. Мы можем поговорить открыто и в безопасном режиме: «Сейчас происходит то-то и то-то, потому что…» Это здорово, что я могу поделиться собственным опытом, дать определение трудностям, с которыми столкнулась, и, возможно, что-то подсказать. Я далеко не идеальный родитель, и меня часто охватывает тревога, тянущаяся из прошлого. Но, рассказывая об этом детям, я говорю, что это не их вина, – это моя собственная фигня, мои проблемы. Почему бы мне не преподнести им этот простой подарок?
12. Пересмотрите травмирующий опыт, передаваемый из поколения в поколение
Понимая, что ваш негативный опыт отчасти был унаследован от предыдущих поколений, вы облегчаете свою собственную историю.
Кенделл смогла проникнуться сочувствием к своему отцу, когда задумалась над тем, как больно было ему, мальчишке, расти без матери, которая совершила самоубийство, о чем в семье не принято было говорить.
– Конечно, это сыграло роль в том, что он стал алкоголиком, – говорит она. – Но я в конце концов поняла, почему он никогда не заступался за меня, когда мать вела себя со мной жестоко. У него был образ идеальной, непогрешимой Матери, Матери с большой буквы, который он сам себе придумал. Значит, моя мать тоже идеальна, ведь она – мать.
К матери Кенделл тоже смогла проникнуться сочувствием.
– Я осознаю, что ей нелегко было жить с депрессивным алкоголиком, каким был мой отец. Она научилась справляться с этим: когда что-то причиняло ей дискомфорт, она убеждала себя в том, что все хорошо. Так и жила – притворялась, что все хорошо с отцом, что все хорошо со мной. Такой подход, вероятно, тоже был унаследован… Все эти знания не изменили моего прошлого, – говорит Кенделл, – но они помогли мне понять, что не я была причиной. И это понимание прибавило мне решимости положить конец нездоровому наследию.
Аналогичного мнения придерживается и Джорджия:
– Передающаяся из поколения в поколение схема отношений в моей семье дает мне прозрение, я больше не воспринимаю свою проблему как исключительно личную. Мою бабушку бросили в младенчестве – ужасная травма! Поэтому она была строга к моей матери, даже жестока. Моя мать была глубоко травмирована и потом стала такой же, как и ее мать. Примерно то же самое было и по линии отца, так что ничего удивительного, что все это отразилось на мне. Надеюсь, мне удастся разорвать эту цепочку.
У отца Джона тоже была непростая история.
– Он рос в тяжелых условиях, – говорит Джон. – Его мать в восемнадцать лет стала матерью-одиночкой. Рядом с ним никогда не было надежного, любящего человека, поэтому мир эмоций для него был закрыт.
Распутывая клубок семейных историй, вы можете обнаружить, что ваш негативный опыт был задан другими людьми еще до вашего рождения. Понимание механизма наследования этого опыта многим помогает установить нормальные отношения с собственными детьми. Сломать эмоциональные оковы – непростая задача, но она стоит того, чтобы ее решить.
13. Ребенку требуется надежный взрослый
Самым лучшим способом справиться со стрессом или избежать его, считает профессор Гарвардского университета Джек Шонкофф, является «поддержка надежного взрослого, который не просто выслушает и защитит, но, самое важное, поможет выстроить ресурс, позволяющий сохранить себя».
Когда дети чувствуют опасность или попадают в беду, им больше всего нужно знать, что рядом есть человек, на которого можно положиться. Если такого человека нет, негативный опыт приобретает цвет безысходности.
Когда дети чувствуют опасность или попадают в беду, им больше всего нужно знать, что рядом есть человек, на которого можно положиться.
По мнению Дэна Зигеля, надежные отношения возглавляют список факторов, влияющих на способность противостоять стрессу. Такие отношения могут быть как внутри семьи, с кем-то из ее членов, так и вне ее.
Особенно важны надежные отношения во время переходного возраста. На протяжении всей истории человечества, отмечает Зигель, «люди держались вместе, жили кланово, и становление подростков происходило на фоне взаимодействий со старейшими взрослыми». В наши дни «нити, связывающие поколения, истончились, однако детям по-прежнему нужна поддержка значимых для них взрослых, не обязательно родителей».
Когда ребенок еще мал, надежный взрослый служит «жилеткой», в которую можно поплакаться, от него можно получить важный совет, найти утешение и с его помощью обрести веру в себя.
В Америке налаживание отношений с другими взрослыми является частью программы работы с подростками из неблагополучных семей. Предполагается, что поддержка других взрослых (не родителей) помогает подросткам раскрыться и поверить в себя. Такие отношения не заменяют отношений «родитель – ребенок», но порой способны оттащить ребенка от края пропасти.
Берни Зигель рассказывает историю о том, как помогал девушке-подростку, подверженной суицидальным настроениям. «Однажды она пришла ко мне и сказала: “Вы для меня как отец”. Вот такое влияние мы оказываем на страдающего юного человека, когда даем ему понять, что с нами безопасно и что мы его любим».
Когда я опрашивала разных людей, чтобы собрать материалы для этой книги, многие сказали, что в их жизни был человек, который вступился за них, обеспечив безопасную среду. Такого человека я бы назвала эмоциональным благодетелем. В самом деле, разве это не благодеяние – дать силы, вселить уверенность в себе?
Для Мэри эмоциональными благодетелями в какой-то степени стали родители ее подруги Андреа.
– Андреа знала, что мой отец почти не просыхал и бил нас, она видела эти ужасные картинки из «Плейбоя» на стенах, но она все равно любила меня, – говорит Мэри. – Андреа запретили ходить ко мне в гости, но нам не запретили дружить. У нее дома меня всегда привечали, и ее мама могла со мной поговорить.
Синди рассказывает похожую историю:
– У нас были соседи, и они были добры ко мне. Они видели, что дома у нас все рушится, и всегда приглашали меня к себе. Я много лет ходила к ним каждый день. Я даже ездила с ними на каникулы! Глядя на свое прошлое, я осознаю, что они сыграли огромную роль в моем детстве. Они никогда от меня не отворачивались.
Кенделл рассказывает о подруге, немного старше ее, которая видела, как тяжело жилось Кенделл в детстве, и которая уговорила ее пройти терапию.
Для Джона значимым взрослым была бабушка со стороны матери.
– Бабушка оказала огромное влияние на мою жизнь, – говорит он. – Она всегда давала мне знать, что бесконечно любит меня, использовала любую возможность, чтобы сказать мне об этом. И я любил ее всем сердцем. Она научила меня видеть красоту этого мира. Мы выгуливали ее собаку, из-за туч выходила луна, бабушка держала меня за руку и разговаривала с луной. «О, привет, Луна», – говорила она. Я думаю, она меня спасла. Теперь, когда я выхожу на улицу, чтобы выбросить мусор, и вижу луну, я вспоминаю бабушку. Я думаю, ее любовь была единственно ценным в моем детстве.
Кэт тоже считает, что ее жизнь спасла любовь бабушки, хотя она прожила с ней не так уж и долго.
– Мы были только вдвоем, и нам было хорошо. Бабушка никогда не срывалась на меня, неважно, была ли я угрюмая, молчаливая или непослушная. Если я хотела куда-то пойти или поехать, мы с ней либо вместе ходили, либо она спокойно отпускала меня. Бабушка готовила для меня большой ланч-пакет и подписывала мое имя черным маркером. Когда я болела, она бросала все дела и сидела со мной дома, чтобы заботиться обо мне. Она варила для меня домашний суп с цыпленком. Я называла ее Джи-Ma, сокращая Grand Mother. Ее любовь ко мне сыграла в моей жизни огромную роль, хотя тогда я этого не понимала.
Когда Кэт начала преподавать, Джи-Ма отправила ей открытку: «Кэт, твоя мама гордилась бы тобой». Каждое слово она подчеркнула три раза.
– Получив эту открытку, я чувствовала себя так, будто медаль получила. Мне впервые в жизни сказали, что гордятся мной. Бабушка вложила этим слова в уста моей мамы. Она признавала, что я очень скучаю по маме, – говорит Кэт.
Вскоре после этого ее бабушка умерла.
– Я не думаю, что смогла бы найти в себе хоть крупицу надежды на выздоровление, если бы у меня не было того периода, который я прожила со своей бабушкой, если бы она не любила меня, – подводит итог Кэт.
14. Ментальные практики в школе
Школа, где дети проводят так много времени, может оказаться травматичной средой, особенно если ребенку дается установка на стремление к высоким результатам. Подогревают стресс социальное неравенство и издевательства, если ребенок «не вписывается».
Согласно исследованиям, в течение академического года американские подростки показывают уровень стресса, равный шести баллам по десятибалльной шкале, но летом уровень стресса падает. На мой взгляд, это серьезный повод, чтобы задать себе вопрос: стоит ли так перегружать подростков всякими «сверхважными» амбициозными начинаниями?
Важно, что сдвиги в этом направлении есть, и сдвиги в лучшую сторону. Еще в 2014 году, выступая на ежегодной конференции «Внимательность в образовании» (Mindfulness in Education Conference), Джек Корнфилд отметил, что учителя начинают понимать: «Когда вы пытаетесь научить ребенка чему-то, а у него дома самый разгар развода родителей, вряд ли этот ребенок сможет спокойно сидеть за партой и впитывать в себя знания».
Задача педагога – оценить уровень стресса, испытываемого ребенком дома и в школе, и сделать все, чтобы снизить его, даже если «показатели успеваемости» при этом упадут.
Уровень стресса у старшеклассников снижают медитации. Одно исследование показало, что выпускники, прошедшие курс медитации осознанности, меньше подвержены стрессу во время экзаменов, и их результат, как правило, на десять баллов выше, чем у неподготовленных подростков. Практикующие медитацию не только значительно лучше справляются со стандартными тестами, но и по жизни ощущают себя благополучными. Они реже испытывают депрессию, у них меньше неврозов. Заметить изменения в своем самочувствии и мироощущении можно даже через три месяца практики. Кристина Бетхелл, профессор Блумбергской школы общественного здравоохранения при Университете Джона Хопкинса, выявила, что подростки с довольно высокими баллами по ACE, занимавшиеся медитацией, сумели выработать у себя некоторые аспекты стрессоустойчивости, в том числе способность сохранять самоконтроль в трудной ситуации. Они в полтора с лишним раза активнее вовлекались в классную работу в сравнении с теми, у кого были аналогичные баллы по ACE, но ничего не предпринимавшими, чтобы противостоять негативу.
Исследование показало, что выпускники, прошедшие курс медитации осознанности, меньше подвержены стрессу во время экзаменов, и их результат, как правило, на десять баллов выше, чем у неподготовленных подростков.
В школах все больше начинают уделять внимание взаимодействию с семьями. В штате Вашингтон внедрена практика поддержки детей из неблагополучных семей. Если раньше подход к проблемным детям укладывался в формулу «обвинение – стыд – наказание», то теперь им стали оказывать индивидуальную помощь, чтобы они могли учиться. В результате у 89 % детей из контрольной группы в 275 человек задержки в развитии были устранены.
Джейн Стивенс, основатель и редактор новостного сайта ACEsTooHigh.com и социальной сети ACEsConnection, говорит, что «лучшие школы – это школы, принимающие во внимание обстановку в семьях и возможные психологические травмы у детей». Сотни американских школ следуют в этом русле, но, настаивает Стивенс, «нам нужно вывести такой подход на национальный уровень, чтобы иметь более глобальный эффект».
Это означает, что учителя должны пройти соответствующие курсы. Роберт Уайтейкер, профессор педиатрии медицинского факультета Университета Темпл, штат Пенсильвания, давно наблюдает за тем, как осознанность на физическом и ментальном уровне защищает людей от воздействия негативного детского опыта. Работая с учителями по программам Head Start, он обнаружил, что многие из них в свое время также были вовлечены в травмирующие события, но те, кто практиковал медитацию осознанности, оказались более жизнестойкими.
Когда учителя умеют держать себя в руках, при том что дети, как кажется, испытывают их на прочность, создается безопасная среда для всех учеников, и «проблемный ребенок» невольно подчиняется правилам этой среды. Уайтейкер говорит: «Присутствие доброжелательного взрослого, который может помочь, имеет большое жизненное значение в контексте неприятных для ребенка переживаний, помогая ему обрести стойкость». Важно видеть «сочувствие со стороны человека, с которым ребенок встречается почти ежедневно».
