Томас Дж. Гатхейл, психиатр, доктор медицины, доцент Гарвардской медицинской школы
Когда Никсон в 70-х годах открыл Китай странам Запада, американцы очень заинтересовались возможностью изучить многие секреты «таинственного Востока», долгое время остававшиеся недоступными. Для западных ученых, в особенности медиков, одной из наиболее интригующих областей исследования было искусство восточного целительства, в частности экзотические приемы акупунктуры, массаж сиацу, тайцзи-цюань, а также удивительное и непривычное понятие жизненной энергии, или ци. Популярные журналы того времени пестрели умопомрачительными снимками пациентов обоих полов, которые преспокойно лежали на операционных столах, подвергаясь серьезному хирургическому вмешательству, но вместо традиционных средств анестезии из кожи на лбу оперируемых торчало лишь несколько поблескивающих иголочек.
Через некоторое время первая волна драматического увлечения схлынула; и периодически интерес к серьезному исследованию феноменов, основанных на традиционных китайских системах мировосприятия, то усиливался, то ослабевал. Например, интерес ктайцзи-цюаню как к системе физических упражнений, сохранения здоровья и рукопашного боя возрастал постоянно, особенно в западной части США; частично этот интерес был обусловлен тем, что значительная часть китайской общины в США ежедневно выполняет комплексы упражнений тайцзи-цюаня, добиваясь при этом безусловно положительного результата. С другой стороны, этот интерес был продиктован тем, что мастера тайцзи-цюаня, регулярно побеждавшие на всевозможных турнирах по боевым единоборствам, с возрастом лишь улучшали свое мастерство и физическую готовность, в отличие от дряхлеющих с годами приверженцев других видов боевых единоборств — таких, как «гунфу».
Что касается акупунктуры, то после настоящего шквала исследований и статей, посвященных попыткам определить физиологические основы ее непревзойденной эффективности, интерес к этому разделу традиционной китайской медицины значительно угас. Ее первые исследователи склонялись к мысли об использовании в иглотерапии определенных видов суггестивного внушения — например, гипноза, который уже давно считается эффективным средством обезболивания; другие высказывали предположения об использовании определенных свойств нервной системы человека, таких, как «односторонняя нервная проводимость». При этом предполагалось, что стимуляция определенных нервных волокон акупунктурными иглами приводит к функциональной блокаде проводимости нервного импульса (например, болевого) в других нервных стволах.
В настоящее время в общественном сознании укоренилось неоднозначное отношение к традиционным восточным концепциям, своего рода борьба между намерением воспринять и отторгнуть необычное. С этой точки зрения перспективная ценность настоящего издания заключается в том, что оно поможет разобраться в природе этих противостоящих друг другу сил.
Существующие сегодня тенденции к восприятию китайской оздоровительной теории и практики объясняются несколькими причинами. Первая из них заключается в усилении всеобщего интереса к физическому здоровью. Несколько лет назад по всей стране прокатилась волна всевозможных теорий повышения работоспособности, здоровья и энергии организма; тысячи вчерашних домоседов принялись заниматься бегом трусцой, танцами, «качанием мышц», аэробикой, растяжкой и пр., надеясь таким образом улучшить собственное здоровье и силу — или, как минимум, улучшить фигуру. Нередкие случаи, когда будущие атлеты вынуждены были долго лечить травмированные мышцы, кости и связки, способствовали возникновению интереса к «щадящим» упражнениям. Ирония заключается в том, что практика цигун долгие века предлагает именно такой бережливый способ достижения хорошей физической формы. Так что жители западных стран, знакомые с щадящими вариантами аэробики, легко смогут понять ценность форм цигун.
Вторая причина повышенного интереса к традиционным китайским системам заключается в широко распространенном осознании связи между разумом и телом: сама концепция психосоматических заболеваний (состояний разума, приводящих к физической болезни) достаточно известна из статей в прессе, сообщений знаменитостей, да и из личного опыта многих людей — многим знакома головная боль от излишнего перенапряжения, язва по причине частых стрессов и т. п. Способность различных состояний разума улучшать (или наоборот, ухудшать) состояние здоровья получила серьезную поддержку в недавних исследованиях благотворного физического влияния психического спокойствия («релаксационная реактивность»), проведенных недавно доктором медицины Гербертом Бенсоном и его коллегами. Из этого видно, что особый упор в практике цигун на гармонизацию состояния разума как основное условие физического совершенства не является чужеродной идеей для западного ума.
С другой стороны, существуют определенные факторы, влияющие на неприятие восточных учений, неверие как в их применимость к нуждам современного человека, так и в их научную ценность. Один из этих факторов заключается в том, что в цигун собственно физиологическая теория неразрывно переплетена с философией, даже религией и космологией. Для жителя западной страны, привычного к отделенности философии и науки от повседневной жизни, подобная комбинация в самих принципах цигун может восприниматься как нечто чужеродное.
Другой фактор — отсутствие в настоящее время «крепкой» физиологической научной теории, объясняющей существование ци, функционирование энергетических сосудов и их локализацию. Правда, уже появились некоторые интригующие предварительные исследования, показывающие, что некоторые изменения электрического сопротивления на определенных участках кожи находятся в явном соответствии с акупунктурными меридианами и точками. К сожалению, можно отметить практически полное отсутствие корректных, воспроизводимых исследований в этой области, которые проводились бы по совершенно безупречной методике. Вместо этого приходится иметь дело с сомнительно убедительными и даже анекдотичными материалами, коими наполнены многочисленные письменные труды по этому предмету.
Еще одним фактором, вызывающим подобное неприятие, служит тенденция авторов, пишущих на эту тему, использовать название известных органов тела для описания состояний организма, связанных с движением ци; это делается в исполнение древних традиций и философских канонов при полном отсутствии альтернативной терминологии. Скажем, прочтя фразу наподобие «слабость печени», западный читатель останется в растерянности: имеет ли данное выражение метафорический смысл (т. е. буквально обозначая «определенное состояние телесной энергии, которое невозможно описать иным образом и которое влияет на некоторые части организма, исторически связываемые с органом печени») или же ему действительно необходимо обратить внимание на саму печень, пытаясь отыскать в ней некую форму патологии (по поводу чего представить себе ясную картину практически невозможно, так как печень выполняет чрезвычайно много самых разных физиологических функций и с этой точки зрения «слабость» невозможно признать сколь-нибудь значимым термином).
И наконец, многих западных ученых смущает поэтичность и метафоричность, внутренне присущие китайской терминологии, описывающей, скажем, виды ци или техники выполнения физических упражнений. Для примера возьмем одну из стоек в шаолиньском стиле гунфу, которая называется «Золотой петух стоит на одной ноге»: столь цветистое выражение может совершенно сбить с толку западного читателя, который давно привык к более прозаичному описанию типа «растяжение дельтовидной мышцы».
Зато для энтузиастов, способных навести мосты между западной и восточной системой концептуализации, эта книга (как и остальные издания планируемой серии) станет неоценимым помощником в деле создания ясной и понятной картины, описывающей историческое развитие этого древнего знания. Невероятные усилия по объединению наиболее древних и самых современных китайских текстов в одном издании позволили доктору Яну оказать нам всем две неоценимые услуги: во-первых, прослеживая историю и эволюцию этих понятий, читатель может разобраться в путях развития идей, корни которых уходят вглубь времен. Во-вторых, этой книгой доктор Ян предлагает другим авторам сосредоточить фокус внимательных и осторожных исследований на данной области с тем, чтобы создать прочную эмпирическую платформу как для теории, так и для практики этих древних искусств. Безусловно, оба эти важных шага совершены вполне своевременно.
Томас <strong>Дж. Гатхейл
