Глава 5. Шаг 1: согласуйте ваши цели!

Глава 5. Шаг 1: согласуйте ваши цели!

Реальный мир. Куантико, Виргиния

Пришел мой день. Мой корабль прибыл в пункт назначения. Я добился своего. Во всяком случае, мне так казалось.

Я сидел в своем просторном (по правительственным меркам) кабинете за роскошным (по правительственным меркам) столом, на верхнем этаже штаб-квартиры ФБР, уставившись в план статьи на желтой линованной странице блокнота, где зачеркиваний было больше, чем слов, хотя я оттачивал свои мысли не один месяц.

В пяти пунктах плана были изложены пять главных принципов доверия.

Идеи для этой статьи и предшествующие ей годы практической работы привели меня на место, где я был сейчас и о котором всегда мечтал, — место руководителя одной из важных программ. Это была программа ФБР по поведенческому анализу.

В мои задачи входило помочь агентам в разных уголках страны научиться понимать мотивы и методы работы иностранных шпионов, угрожающих безопасности США, следить, чтобы агенты работали с объектами наблюдения эффективно и в соответствии с этическими нормами, руководствуясь кодом доверия.

Я занял эту лидерскую позицию в основном потому, что люди мне доверяли: хорошие люди, плохие, с высоким интеллектом и не очень, которых я хорошо знал и те, с которыми был едва знаком.

— Итак, — сказал я себе, не отрываясь от желтого листка, — как бы это назвать? — То, о чем я собирался писать, было больше, чем стратегия, но меньше, чем система формирования лидерства. Это был комплекс неких стандартных действий. Этика. Кодекс поведения! Вверху страницы я написал «Код доверия». Затем погуглил, чтобы удостовериться, что не ворую чью-то идею. Не нашел ничего даже отдаленно похожего. Не обнаружил даже каких-либо идей, близких моим, ни в открытом доступе, ни в ФБР.

Код доверия. Мне понравилось, как это звучит.

У меня поднялось настроение. Секунд на десять. Возник следующий вопрос: как это осуществить на практике? В жизни?

Я определил важнейшие качества, которые делают человека достойным доверия. Но как этот человек добился доверия? Это разные вещи.

Я снова принялся за работу. Месяца через полтора у меня была готова система практической реализации моей идеи. Я написал свою статью, и ее опубликовали в бюллетене ФБР.

Вышло так, что я закончил работу как раз вовремя, чтобы помочь одному старому другу.

Агрессия на грани взрыва. Детройт, Мичиган

Специальный агент Лайла Кури медленно вышла из здания детройтской штаб-квартиры ФБР — гигантской башни, с восточной стороны которой открывался потрясающий вид на прибрежную часть города, а с западной — на заброшенные пустыри. Она села в машину, опустила голову на руль и на минуту дала волю слезам. Этому приему снятия стресса она научилась, прочтя книгу по развитию лидерских качеств для женщин в жанре психоложества. Ее руководитель, помощник ответственного оперативного сотрудника, только что устроил ей разнос и распорядился прекратить ее расследование.

Лайла ничего не понимала.

Ее цель — взять объект — казалась ей довольно грязным и сложным в моральном отношении делом, а цель ее руководителя состояла в том, чтобы каждое дело было либо оформлено чисто и аккуратно, либо закрыто. Он казался ей роботом: технарь, помешанный на статистике, а не настоящий следователь. За спиной она называла его инспектор Гаджет[10].

Она вспылила на совещании, хотя и понимала, что это не поможет. Просто не могла сохранять спокойствие, когда речь шла об объекте, который мог способствовать созданию еще одного ядерного государства на Ближнем Востоке. Последние ее слова перед приказом закрыть дело были: «И где вы не поняли, что дело пахнет керосином?»

Он не купился на ее нелицеприятную оценку. Он дал ей три недели на то, чтобы закрыть дело или, по ее мнению, сотворить чудо.

(Добавлю, что речь могла идти не только о ядерном оружии, но и о химическом, биологическом или каком-нибудь другом. Характер угрозы не имеет отношения к морали этой истории.)

Она поехала домой. Навстречу еще более болезненной проблеме.

Она открыла дверь и крикнула: «Амира, я дома!» Теперь здесь жили только они с дочерью.

Как она позже сказала мне, ответом было: «И?..»

«И?..» обычно означало: «И что? Ты дома не обращаешь на меня внимания, чем это лучше?»

Дочь сидела на кухне, уставившись в телефон, и даже не подняла глаз.

— Ты думала о том, что мы обсуждали с тобой? — спросила Лайла Амиру, инспектируя содержимое холодильника в поисках чего-то, хоть сколько-нибудь пригодного для приготовления обеда.

— Подожди минутку. — Амира закончила набирать сообщение, стараясь делать это как можно медленнее, и сказала: — Немного.

— И?

— И я не нуждаюсь в консультациях психолога. Проблема не во мне. Проблема в моей жизни. Вот так. И хватит об этом.

Лайла чувствовала, что готова опустить руки, но тогда Амира наверняка прибегнет к крайнему средству. Поэтому она мягко сказала: «Неважный выбор».

Дочь закатила глаза.

— Ос-спади! Хотя бы я последовательна!

В свои шестнадцать Амира в совершенстве освоила искусство остроумных реплик, пополняя свой репертуар за счет всяких телешоу о неблагополучных семьях, начальниках, моделях, женах и обнаженных людях.

— Как твоя кисть? — спросила Лайла.

— Прошла! — сказала Амира, пряча руку в рукав свитера. — Чертова рука!

— Следи за языком!

На это последовал обычный ответ: молчание.

— Амира, ты должна понять, что я просто хочу…

Амира перебила ее:

— Чтобы я больше походила на тебя. Ладно. У меня вопрос. Ну и как тебе твоя жизнь?

Эта шпилька была явно любезно предоставлена доктором Филом из одноименного телешоу.

Для Лайлы этот день, в котором не было передышки даже в ее зоне комфорта, превращался в кошмар внутри кошмара. Пятнадцать лет назад она жила мечтами: закончить карьеру в качестве государственного защитника, родить еще одного ребенка, поступить на работу в элитный следственный орган, дослужиться до высокой должности, а потом — государственная должность, любящий муж и красивые дети рядом с ней на подиуме. Уже тогда это была мечта десятилетней выдержки, ее осуществление потребовало тяжелого труда и жертв с раннего возраста. Мечты Лайлы обычно начинались словом «Однажды…». Теперь они начинались иначе: «Когда-нибудь…».

Что есть на сегодняшний день: мужа нет, закладная на дом больше его стоимости, хроническая бессонница, синдром раздраженного кишечника, злобный руководитель, застой в карьере и отдалившаяся дочь, которая выражала свое раздражение, вскрывая вены, встречаясь с неудачником, игнорируя домашнюю работу, оскорбляя мать и готовясь стать парикмахером. Для Лайлы эти пораженческие настроения были загадкой, и, конечно, она винила во всем себя.

Положительный момент: возможно, она могла бы предотвратить третью мировую войну. Тогда она будет героем, дочь увидит ее в ином свете и ее мечты возродятся из пепла.

Такова жизнь, думала она: какие бы усилия ты не предпринимал, никто тебя не будет считать героем, пока ты не станешь победителем.

Но Лайла не собиралась сдаваться. Именно это мне в ней и понравилось, когда мы познакомились пять лет назад в учебном центре ЦРУ.

— У меня проблемы на работе, — сказала Лайла Амире, — и, возможно, меня не будет пару дней. Придется тебе пожить с отцом.

Амира ссутулилась.

— А где ты будешь?

— В Куантико.

— Желаю хорошо повеселиться!

— И никаких свиданий с Гвоздиком, пока меня не будет. — Так мы прозвали бойфренда Амиры, у которого в ухе торчала сережка-гвоздик.

— Ну ма-а-а-а-ам! — Новый рекорд: аж пять слогов.

— В моем доме мои правила.

— Сейчас ты говоришь, как отец! — Вот уж и впрямь удар под дых.

— Если ты снова сбежишь, можешь не возвращаться!

Амира явно испугалась, и Лайла тут же пожалела о сказанном. Ей очень хотелось взять свои слова обратно. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

Амира уставилась в свой телефон остекленевшим взглядом.

Лайла поехала в офис и позвонила мне. Я помнил, что она говорила: мол, либо ее руководитель сошел с ума, либо ей все еще нужно учиться и учиться.

Персональный урок

Это самая важная глава в книге.

Начиная с нее ваше умение добиваться доверия начнет превращаться в способность быть лидером.

Вы уже поняли ценность кода доверия и, возможно, внедрили большую часть его правил в свою повседневную жизнь. Если да, вы теперь достойны доверия практически всех, хотя большинство могут и не осознавать этого.

Близкие, вероятно, заметили изменения в вашем поведении. Может, у вас стало меньше разногласий с ними. Им кажется, что вы больше прислушиваетесь к ним, и они, вероятно, внимательнее слушают вас. Возможно, ваше влияние на них возрастает.

Это не сиюминутный эффект, вызванный более совершенными навыками или хорошей координацией. Это предсказуемое, воспроизводимое следствие использования методики, основанной на фактах, которое отражает фундаментальный сдвиг в вашем мировоззрении.

Это живое воплощение силы доверия.

Я знаю много людей, которые приняли на вооружение код доверия, и практически всем он помогал заслужить доверие окружающих. Если этого не происходит, значит, они не смогли правильно применить его. В летном деле это называется ошибкой пилота и объясняет более 80 % всех серьезных проблем. В личных взаимоотношениях процент неудач из-за человеческого фактора гораздо выше.

Никто из нас не совершенен, но некоторые нормы и правила поведения настолько близки к идеалу, насколько это вообще возможно. Один из таких сводов правил предписывает усмирять свое эго, не судить, понимать и уважать других, проявлять здравомыслие и поступать великодушно. Если вы будете следовать ему, велики шансы, что вы заслужите доверие.

Но даже если вы и достойны доверия, это только полдела.

Вторая половина — уметь выразить его и внушить другим.

Если вы научитесь наглядно проявлять свою надежность, круг доверяющих вам расширится так, как вы не могли и мечтать. Вокруг вас вскоре образуется настоящий клан доверия.

Чтобы стать бесспорным лидером, которому доверяют многие, нужно предпринять четыре главных шага. Это завершающая фаза борьбы за доверие, последний урок, который я могу вам преподать.

Система четырех шагов настолько эффективна, что способна изменить отношение к вам буквально в одночасье. Она укрепит и расширит ваше влияние, привлечет к вам незнакомцев и значительно ускорит достижение вашей цели.

Я уже упоминал эти шаги в главе 1, но снова напомню.

1. Согласуйте ваши цели! В ваших руках будет власть, которой можно добиться только совместными усилиями.

2. Учитывайте контекст! Люди доверяют тем, кто их знает и понимает: их убеждения, цели и особенности личности.

3. Разрабатывайте условия встречи! Создание комфортной обстановки для общения и взаимодействия — залог успеха.

4. Налаживайте отношения! Говорите то, что хотят слышать все: ваша речь должна быть сосредоточена на собеседниках, их интересах и нуждах.

Как видите, не бином Ньютона. Сложность уравнения лишь в человеческом факторе. Всем нам в той или иной мере свойственны тщеславие, легкомыслие, лень и ненадежность, и мы должны принять твердое решение действовать надлежащим образом в каждом случае личностного взаимодействия, пусть бы и самом незначительном.

Откуда исходит эта решимость? В основе ее лежит блестящая перспектива достижения конечной цели.

Образ этой цели, постоянно возникающий перед глазами, мотивирует нас к сиюминутным жертвам, которых требует статус человека, заслужившего доверие.

Рассудим логично. То, о чем я прошу — всегда ставить интересы других на первое место и управлять своими основными инстинктами, — чревато жертвами. Это осуществимо и достижимо, только если вас ждет высокая награда.

Но некоторые ваши жертвы в итоге дадут вам чувство удовлетворения, так же как долгая пробежка или тяжелая работа приносят приятную усталость. Это напоминание о том, что вы поступили правильно.

В своей семье такая жертвенность может восприниматься как интуитивное действие, поскольку вы уже установили доверительные отношения в этом ограниченном мирке. Но в большой группе людей соблюдение этого кодекса поведения может вызвать ощущение, будто вы идете над пропастью с завязанными глазами. В равнодушном, жестоком мире мы, как правило, поднимаем щиты, ищем врагов и дозируем доверие. Мы действуем так из страха — чтобы ограничить риск неудачи — и не используем шансы, которые позволяют установить доверительные отношения.

Страхи нужно преодолеть, а возможности максимально использовать.

Единственный способ внушить достаточное доверие, чтобы получить безграничные лидерские полномочия, заключается в объединении всех ваших отношений, связей и сообществ в одну группу, сплоченную, с согласованными взглядами, которая чувствует и функционирует как семья.

Многие организации позиционируют себя как семью, но на деле таковых очень мало. Обычно это маркетинговый ход, который звучит как оскорбление групп, связанных истинными семейными отношениями.

Иногда, увы, бывает и так, что семью и семьей-то назвать нельзя, но она пытается сохранить видимость.

Не нужно вставать в позу, делать вид. Все может быть по-настоящему.

Но прежде всего вы должны иметь цель, которая ярко горит перед вами, обещая почти сказочную награду в виде счастливой развязки: в карьере, семье, вашем окружении и неумолимом жизненном пути.

Вот почему так важна эта глава. В ней показано, как сохранить в памяти цель, столь величественную, что она помогает многие годы придерживаться таких принципов, как уважение и внимание к людям, принятие, понимание и признание, здравомыслие и великодушие.

Такие цели существуют. Они настолько невероятны и ослепительны, что часто воспринимаются как несбыточные мечты. У всех лидеров есть мечты, а у великих лидеров — великие мечты.

У Нельсона Манделы была мечта: освободить 35 миллионов граждан Южно-Африканской Республики от фактического рабства. Она дала ему силы и терпение — мирской вариант смирения, — чтобы совершить прыжок из тюрьмы, в которой он провел 28 лет, в президентское кресло. Мечта Франклина Рузвельта — восстановить спокойствие и процветание США и, без преувеличения, спасти мир — заставляла его забыть об ужасных физических ограничениях. Только представьте себе масштабы мечты таких личностей, как Авраам Линкольн, Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Сьюзен Энтони, Сесар Чавес[11], Маргарет Тэтчер и Уинстон Черчилль, а также лидеров более позднего времени, которые когда-нибудь сравняются с великими или приблизятся к ним: Беназира Бхутто, Далай-ламы, лауреата Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи и Илона Маска. Их мечты известны миллионам, они дали им возможность стать великими, а их величие позволило воплотить их мечты в жизнь.

Мечты далеко не всегда сбываются. Но даже если вы не достигли цели, не отчаивайтесь: возможно, вы подошли к ней достаточно близко, чтобы насладиться наградой за результаты.

Гнаться за совершенством совсем не обязательно, а перфекционизм — хорошо замаскированная форма страха — как правило, становится врагом удовлетворения. Но стремление к совершенству — при понимании его маловероятности — может быть весьма плодотворно.

Английский поэт высоких материй Роберт Браунинг сказал: «Не близкое хватай, а к дальнему тянись, не зря же существуют небеса».

В США был свой поэт практицизма — бейсболист Йоги Берра, и он выразил эту мысль так: «Если идешь сам не знаешь куда, будь осторожнее, иначе можно туда и не дойти».

Как минимум иметь мечту — значит иметь надежду. Логика проста: вряд ли можно иметь мечту и не надеяться воплотить ее в жизнь, а надежда — безусловно, самый ценный из человеческих ресурсов. Она вполне реальна, даже если и не осуществляется полностью. Она поднимает настроение, помогает мириться с неизбежными жертвами и залечивает раны раскаяния. Это основа основ мотивации и источник оптимизма.

Надежда запускает мотор, который дает нам силы жить и смягчает тяготы долгого дня, уходящего в ночь.

Перефразируя слова Берра, ты никогда не осуществишь свою мечту, если у тебя ее нет.

Итак: только великие мечты делают личность великой.

Поэтому первый шаг к доверию значит несколько больше, чем просто начало плана действия. Он вместе с остальными заставляет код работать точно так же, как код заставляет работать систему шагов.

Без комплекса практических мер код доверия — не более чем безжизненная скучная философия. Даже самые замечательные учения, если они не воплощаются в жизнь, для реальных людей только вымысел: придуманный рассказ о том, какой могла бы быть жизнь, если бы кто-нибудь нашел в себе мужество так жить.

В вашем мире только ваши поступки могут вдохнуть жизнь в код доверия и превратить его в инструмент развития лидерских качеств.

Непредсказуемые люди. Куантико

В помещении, похожем на командный пункт программы поведенческого анализа, детройтский агент Лайла Кури проводила презентацию, подготовленную ее командой, с самокритичным обаянием и железной убедительностью. И я вспомнил, почему она привлекла мое внимание на семинаре, спонсором которого была некая организация с названием из трех букв: она казалась моей копией, только моложе, женского пола и гораздо умнее.

Люди из моей команды — психолог и два оперативных сотрудника, эксперты-аттестаторы, — сидели вместе с сотрудниками Лайлы: младшим оперативником и секретным агентом. Порядок размещения присутствующих символизировал демократию и равенство, которых на самом деле не существует. Ведь моя команда была последней надеждой ее команды, и если бы нам не удалось прийти к какому-то решению, то им всем пришлось бы искать новую работу.

Предыдущее задание Лайлы явно показало, что стоит дорожить нынешним. Ей было приказано пересмотреть массу допотопных нераскрытых дел, хранящихся в подвалах детройтской штаб-квартиры. Она считала это наказанием за то, что потеряла контроль над собой в другом деле. Как я узнал, в Детройте ее считали непредсказуемым человеком, от которого можно всего ожидать. За ее спиной говорили: «Чего бы Лайла ни захотела, она это получит».

Но, как обычно, Лайла продолжала копать, пока на глаза ей не попалось это дело, и она поняла, что напала на золотую жилу.

Теперь она рисовала картину, полную опасностей и интриг, которая увлекла мою команду. Она оперировала словами и фразами — подкрепленными жуткими изображениями и графиками в программе PowerPoint, — среди которых мелькали такие, как «фальшивая арабская весна», «экстремистские секты», «бомба замедленного действия», «ближневосточный холокост» и даже словосочетание, которое взбудоражило видавших виды агентов ФБР: «ядерное оружие».

Она раскрыла шпионскую группу, которая отправляла секретную информацию о ядерных разработках некому арабскому государству.

Вот краткая версия истории. Ядром группы проарабски настроенных инженерно-технических работников, которые занимались кражей секретной информации, оказался почетный профессор физики Детройтского университета. В детстве он вместе с родителями эмигрировал в мичиганский город Дирборн, где процент арабов среди населения самый высокий в США. Большинство из них приехали сюда, чтобы работать на заводах Форда. Профессор (мы так и будем его называть) действовал как наводчик: он оценивал местных научных работников и специалистов в области ядерной физики, готовых предложить или продать ему информацию.

Как и многие другие подпольные группы, они прикрывали свои цели альтруизмом. В данном случае, по словам профессора, использование ядерной энергии должно было помочь пустыне расцвести.

Ядерная энергия и ядерное оружие — разные вещи, но одно порой ведет к другому.

Поскольку профессор был стар, работал на ненадежного, но все же официального союзника США, специализировался на ядерной энергетике, а не на бомбах и руководил группой, члены которой уверенно приближались к глубокой старости, он вызывал симпатию даже у руководителей Лайлы.

Но Лайла — дочь эмигрантов из той же страны, родившаяся в Дирборне, — использовала свою национальную принадлежность совсем иначе.

По ее мнению, возраст означал только то, что профессор много лет был предателем и виновником преступлений, которые могли в худшем случае привести к ситуации, сейчас пугающей всех: ядерной атаке какой-нибудь безумной секты, даже не являющейся государством.

Она озадачила всех, но мы старались рассуждать здраво. Моя команда рассмотрела каждое дело, используя логические методы в духе Спока из сериала «Звездный путь». В таких ситуациях это единственно верный путь, не позволяющий эмоциям взять верх.

Я тут же задействовал код доверия.

— Хотелось бы начать с конца этой истории, — сказал я, — и проработать вопрос в обратном порядке: какая у тебя, Лайла, конечная цель?

— Переманить на свою сторону моего руководителя.

Это, разумеется, можно считать целью, но не конечной.

— Почему же он тебя не поддерживает?

— Честно говоря, не знаю.

В это трудно было поверить. Она не задействовала стратегическое мышление.

— А если ты получишь добро? — спросил я.

— Тогда моей целью будет преследование объекта.

Хорошо, но не совсем.

— И его арест?

— Его и всех, кого он завербовал.

На мой взгляд, здесь скорее просматривался клубок взаимосвязанных проблем, а не реалистичная задача: водоворот, который взбудоражит США, но не позволит получить равноценный стратегический эффект. Ущерб по большей части уже нанесен и неактуален. Меня же всегда заботит ущерб ожидаемый. Если мы раскроем «банду старых чудаков», более опасные шпионы на время затаятся. Я понял, почему ее руководитель проявил недоверие, сочтя все это бредом.

У меня создалось впечатление, что ее «раскопки» никуда не ведут.

Представьте себя на месте руководителя в такой ситуации. Что бы вы предприняли?

Некоторые лидеры раскритиковали бы ее перед коллективом за нестыковки и просчеты в работе. Это может дать удовлетворение, если вы раздражены, но публичная порка лишь заставляет уйти в оборону. Чтобы выработать продуктивный план, нужно действовать по принципу «щиты опустить, информацию впустить».

Другие лидеры позволят ей действовать по-своему и пойти ко дну или выплыть: рискует она, а не они. Осторожные ловко отстранятся и назначат разбираться со всеми сложностями комиссию или консультанта. Кто-то будет действовать еще осторожнее и от греха подальше прекратит операцию. Парни, живущие по принципу «кто не рискует, тот не пьет шампанского», конечно, пойдут на риск со всеми вытекающими: видишь высоту — возьми высоту.

Тогда я находился в той точке своей карьеры, когда с мелкими высотами было покончено и я сосредоточился на больших. Я насмотрелся на то, как выигрывают битвы и проигрывают войны. Такой подход только создает ненужный конфликт и передает проблему вверх по инстанциям, а эгоисты-неудачники пытаются урвать свою минуту славы.

Масштаб задачи возрос, но суть-то осталась той же.

Практически всегда я ставил перед собой одну и ту же главную цель: добиться слаженного взаимодействия и откровенного обмена мнениями и информацией. Как только мне удавалось заставить всех агентов, помощников ответственных оперативников и старших специальных агентов найти общий язык, начинались чудеса.

Каждый год я рассматривал около 80 подобных дел и могу точно назвать свою цель в случае Лайлы: заставить ее честно и открыто обсудить проблему с ее руководителем и старшим специальным агентом. Это пойдет на пользу всем и сразу. Такая децентрализация эгоцентризма — главное правило кода доверия: здесь мы снова видим, как он заставляет работать систему практических шагов, и наоборот.

Я пришел к выводу, что любая команда, выполняющая свои задачи в соответствии с кодом доверия и системой четырех шагов, неизменно предпринимает правильные действия.

Я руководствовался той же конечной целью — добиться слаженности и взаимопонимания со всеми, с кем меня сталкивала жизнь: коллегами, семьей, друзьями, бизнес-партнерами и случайными знакомыми, включая «детектива», который занимался прокатом каяков в Майами-Бич (и которому я до сих пор иногда завидую).

Если вам удастся добиться этой простой, но важной цели в своей команде, вы всегда сможете выработать достойный план.

Все вышесказанное вовсе не означает, что мои цели должны стать вашими. Все люди разные, и цели у каждого свои. Но когда лидер ставит цель, которая отвечает интересам всей группы, и придерживается принципов кода доверия, это облегчает и управление группой, и разработку планов.

Девиз морских пехотинцев, упомянутый мною ранее, таков: «Если собирается двое морпехов, сразу определяется лидер — тот, у кого есть план».

У меня план был, и я надеялся, что вскоре он будет и планом Лайлы.

Я встал и обратился к присутствующим.

— Все это и в самом деле интересно, — сказал я. — Лайла, ты великолепна. Ты расшевелила моих парней. Уже полдень, пора сделать перерыв. У тебя есть время пообедать?

— Конечно!

Тет-а-тет

— Как все прошло? — спросила Лайла.

— Ты мастер презентаций! А что ты сама думаешь?

К чему негативная оценка? Всегда можно найти одобрительные слова, которые помогут опустить щиты и подготовят почву для размышлений.

Вдобавок я предпочитаю задавать вопросы, которые открывают широкие возможности, а не давать ответы, которые сведут имеющиеся у людей идеи к моим собственным. Однозначные ответы особенно опасны, если вы руководитель, ведь все испытывают искушение правдами и неправдами примкнуть к победителю.

Верные вопросы заставляют людей обратиться к своему свободному врожденному здравому смыслу и превращают сотрудничество и слаженность действий в осмысленный выбор, а не тягостное бремя.

— Вероятно, я могла бы сделать это и лучше, — сказала Лайла.

— Как?

— Я слегка поторопила события, сделав акцент на самой операции, а не на служебных отношениях. Если я не смогу расшевелить руководителя, об операции можно забыть.

— Хорошая мысль. Нужно разобраться, почему он должен делать то, чего хочешь ты. Почему ты думаешь, что он должен поступить именно так?

— Потому что мой план сработает?

— Ну, может быть, — сказал я без особого энтузиазма.

— Потому что мой объект — предатель!

— Верно. — Я замолчал.

Движимая скорее раздражением, чем озарением, она сказала:

— Потому что мой руководитель преуспеет, только если я добьюсь успеха!

В яблочко!

— Молодец! А то я сижу здесь и думаю: я успешно справлюсь с этим делом, только если Лайла справится. Такова природа человека. Я писал об этом в бюллетене ФБР: можешь проверить.

Я отметил пару позитивных невербальных сигналов: она подняла брови, ее глаза не отрывались от моих. Благодаря этой небольшой смене угла зрения она снова была в нашем клане! На этот раз среди агентов, которым порой приходится торговать своей жизнью — в буквальном и иносказательном смысле — ради безопасности США. Это серьезно.

— Как к тебе относятся коллеги в Детройте? — спросил я. — Каков твой контекст?

— Настырная. Чересчур амбициозная. Умная, но горячая. Арабская девушка из второго поколения эмигрантов, которая хочет выбиться в люди.

— А если бы они думали, что ты такая настырная, умная и амбициозная в их интересах?

— Хороший риторический вопрос.

Я же говорил, у нее острый ум. Я так ей и сказал: «Люблю работать с умными людьми».

Если на свете есть особо мощные слова, то «любовь» при грамотном использовании — одно из них. Даже если вы произносите его небрежно, как бы между прочим, оно действует на подсознание, вызывая выброс дофамина и серотонина, так же как солнечный свет поднимает настроение.

— Как ты думаешь, что будет считать успехом в этом деле твой руководитель?

— Что-нибудь более существенное, чем то, чем я сейчас занимаюсь, на чем можно сделать себе имя.

— Что, например?

— Что-нибудь вроде восстановления группы профессора и получения новой актуальной информации.

— Это невозможно. Или это не так?

— Я подумаю об этом. Я все время зацикливалась на синице в руках.

— Поговори со своей командой, и мы снова соберемся завтра утром.

Я уловил тот же огонек в ее глазах, который заметил пять лет назад.

— Ну а как твоя семья? — спросил я, ожидая обычный ответ: все хорошо, как у тебя? На том обычно разговор заканчивался.

— Лучше и не говорить, — сказала она. Но все-таки начала рассказывать, вероятно, зная, что мне это небезразлично.

Я выслушал всю историю.

— Что-нибудь посоветуешь? — спросила она в конце, в ее темных карих глазах все еще стояли слезы.

— Дай мне подумать до завтра.

Женщина, у которой есть план

Исследования показывают, что сон в процессе решения проблемы обычно улучшает результат, отчасти потому, что во время сна мозг продолжает работать над ней, но иначе.

Когда вы бодрствуете, мозг использует кратчайший путь из связанных клеток мозга к тому факту, который нужно отыскать. Использование кратчайшего нейронного проводящего пути очень эффективно, но до определенного момента. Если вы изо всех сил стараетесь что-то вспомнить, чрезмерная биоэлектрическая активность может привести к перегрузке этого пути и создать своего рода затор мыслей. Мы называем это ступором: неспособностью ясно мыслить или вспомнить что-то, обычно из-за стресса.

Иногда вы сдаетесь, бросаете безуспешные попытки, и вдруг информация всплывает в памяти будто сама собой. Но это не волшебство, а чистая биология. Когда вы спите, мозг испытывает наименьшее напряжение и довольствуется более длинными и менее прямыми путями к информации. Он будто прогуливается, набредая на разные интересные места, обрабатывает разные варианты и составляет общую картину. Именно поэтому вы порой просыпаетесь с потрясающими идеями в голове, сильным внутренним чувством или фактом, который все время ускользал от вас.

Такой феномен наблюдается и в эмоциональном плане. Когда вы слишком зациклены на одной цели — обычно чем-то сиюминутном, — ваша сверхконцентрация может стать препятствием к достижению цели. Вот почему, ставя перед собой цель, нужно отойти от рутины и постараться мысленно представить себе всю картину целиком: ваше видение идеала, почти идеальной жизни и своего лучшего «я». Не только здесь и сейчас, но и в будущем, которое может быть непостижимым, если вы не приложите усилий для его понимания.

Представления об идеальной жизни и идеальном «я» — ваша мечта — всегда живут в вашем сознании. Возможно, они являлись вам в сновидениях, но таяли при беспощадном дневном свете.

Может, вы все-таки видели их и в реальности, но они казались настолько далекими, что было бы мучительно хранить их в душе.

Не сдавайтесь. Даже мимолетная мысль о будущей цели дает шанс ухватить и сформулировать ее.

Если вы достаточно отважны, чтобы мечтать и надеяться, конечная цель порой появляется спонтанно, как факт, который вы на самом деле знали, но не могли вспомнить. Она вырывается из массы менее значимых целей и препятствий, казавшихся непреодолимыми, но не являвшихся таковыми.

Поначалу конечная цель может казаться слишком аморфной для реализации: всеобъемлющая, чересчур очевидная и далекая, чтобы тратить на нее силы. Но именно во всеохватности заключена ее ценность. Она становится путеводной звездой в вашем путешествии по жизни, которое из обычного процесса превращается в своего рода миссию.

Это, например, может быть достижение достаточной финансовой независимости, чтобы посвятить себя работе мечты. Или вообще не работать. Или серьезно заняться своим хобби вроде живописи или писательства. Но если вы не обозначите эти занятия как свою конечную цель, вы можете сбиться с пути и вообразить, будто ваша миссия — получать большую зарплату, или экономить каждую копейку, или заниматься инвестициями с ловкостью Уоррена Баффета.

Все это разумные цели, но ваша миссия не в них. Возможно даже, для нее они не нужны. Вы могли бы добиться выполнения своей миссии — заниматься работой мечты, — просто скорректировав расходы или найдя более практичную работу мечты, которая окажется даже интереснее.

Если вы знаете конечную цель, вам легче принимать решения в повседневной жизни, поскольку достаточно спросить себя: поможет ли то, что я сделаю или скажу, в достижении конечной цели или помешает? Вы становитесь почти неуязвимыми для эмоционального взрыва и потери самообладания, когда сталкиваетесь с какой-то мелкой обидой или вынуждены поступиться самолюбием.

Само понимание того, что вы знаете свою конечную цель, обеспечивает душевное спокойствие: вы видите, что каждая из промежуточных целей не будет решающей в вашей судьбе, критерием вашего успеха или поражения.

Именно так и произошло с Лайлой. Когда мы встретились на следующее утро, она производила впечатление совсем другого человека. Ничего удивительного. Когда обоснованные идеи принимаются сильными людьми с высоким интеллектом, они могут совершить прорыв в мировоззрении, который изменит их жизнь, причем за мгновение.

Первые ее слова были такими:

— Робин, моя реальная цель — не устраивать скандал из-за этого дела. Моя цель — обеспечить безопасность США. Я выросла под разговоры родителей о родной стране — такое не хотелось бы слышать — и знаю, что мы живем здесь лучше, чем большинство людей.

— Сомневаюсь, что безопасность Америки считают своей конечной целью некоторые из твоих соплеменников в Детройте.

Она кивнула, и я знал, что она все схватывает на лету.

Она взяла на себя руководство работой группы и создала новый план — прямо на ходу, внимательно выслушивая идеи каждого. Он выстраивался вокруг идеи втянуть профессора в достаточно долгий проект, чтобы связать «стариков» с молодыми группами, занимающимися ядерным шпионажем.

План понравился всем. И мне он показался разумным.

После совещания она позвонила в Детройт, и я случайно услышал довольно любезный конструктивный разговор, во время которого она по большей части задавала вопросы, а не вещала.

Когда он закончился, она пришла в мой офис и резко спросила: «Что мне делать с Амирой?»

Я уклонился от прямого ответа и углубился в историю моего приятеля, чья теща буквально сводила его с ума. Всякий раз, когда она к ним приезжала, она не могла говорить ни о чем, кроме очередной новой диеты, даже если стабильно прибавляла в весе. Я поинтересовался, почему она так зациклилась на диете, и он сказал: может, потому, что даже при небольшом избытке веса она чувствовала, что ее осуждают.

Прежде чем я добрался до конца рассказа, Лайла перебила меня:

— Итак, мораль этой истории в том, что единственный способ избавиться от проблем в общении с людьми — перестать доставлять им проблемы, верно, Оби-Ван?

Приятно было наконец почувствовать себя гуру, а не помощником.

— Да, кузнечик.

— Не поняла?

— Извини, это не твой контекст. Старое телешоу о ковбое дзена. Между прочим, в чем Амира чувствует себя уверенно?

— Искусство. Живопись. Рисование. Музыка. Любое творчество. То, что не приносит денег, — добавила она сурово.

— И поэтому хочет стать парикмахером?

— Мне кажется, это скорее выходки в духе клевой девчонки. Она больше ассимилировалась к здешней жизни, чем я, хоть и выглядит как принцесса Жасмин из «Алладина». Скажи, почему я не могу хотеть, чтобы она получила степень, настоящую профессию и бросила весь этот вздор в стиле эмо?

— А она этого хочет?

— Нет.

— Ну вот и одна из причин, почему тебе не надо на нее давить. Люди, как правило, делают то, что хотят. Не только дети — все. Ты тут можешь сделать только одно: найти что-то в их целях, что совпадает с твоей целью, навести мосты и только тогда начинать действовать.

— Робин, она режет вены.

— Тебе придется найти способ прекратить это. Но если ты, так сказать, отпустишь вожжи, станет ли она вредить себе больше или меньше? Это не риторический вопрос. Люди ведут себя по-разному.

— Она такая упрямая, что прекратит весь этот бунт на ровном месте просто мне назло.

Она нахмурилась, у нее был вид человека, загнанного в угол: что ни сделаешь, все плохо, классическая «Уловка-22»[12].

Затем она с силой выдохнула, заметно расслабилась и засмеялась. Умница, да и только!

Она поняла, что нашла очень прагматичный вариант: признала, что попала в ловушку, и освободилась из нее.

Теперь она была готова к самому трудному вопросу.

— Какова твоя конечная цель с Амирой? Не для нее, а по поводу ее: какую часть ее жизни ты можешь контролировать?

— Конечная цель? — Она молчала почти целую минуту. Тут я уже не мог управлять ходом беседы. — Не хочу повторяться, но думаю, что должна поступить так же, как и с инспектором Гаджетом: наладить нормальные понятные отношения, как ты вчера говорил, и будь что будет, поживем — увидим. Во всяком случае я смогу внести свою лепту. Я не очень упрощаю?

— По-моему, нет. Это просто, но именно на простом мы спотыкаемся. Особенно это касается людей типа А, как ты и я: мы все увязаем, так сказать, в высшей математике и не замечаем простых мелочей, которые могут сломить человека.

Она, казалось, отключилась на мгновение.

— Есть идея! — воскликнула она.

Но вся работа ее команды была завязана на ней, и я не видел никого из них в течение нескольких недель, пока все они не приплелись снова ко мне.

Найдите союзников. Куантико

— Есть хорошая новость и плохая, — сказала Лайла во время повторного визита, когда мы направлялись в командный пункт. — Хорошая в том, что я заручилась поддержкой руководителя, и сейчас мы лучше ладим. Хотя он снова хочет закрыть наш проект. Но на сей раз я понимаю почему. Плохая новость — все не просто плохо, это полный провал.

Я не стал спрашивать, в чем дело, ведь меня порадовала хорошая новость. О плохой мы еще поговорим: я думал, что мы сможем найти выход.

Всякий раз, когда я вижу, что команда работает согласованно, я знаю, что они принимают верные решения. А это все, на что можно реально рассчитывать в этом мире. Самые продуманные планы не всегда осуществимы, ведь у судьбы своя повестка дня. Но все мы можем составить для себя хороший план, вдохновившись какой-нибудь большой целью.

Грандиозные цели хороши тем, что привлекают других людей, у которых гораздо больше возможностей, чем у вас. Лайла носилась с идеей помощи Америке, не стеснялась демонстрировать это и гораздо теснее взаимодействовала с коллегами, чем когда-либо раньше. Теперь ей помогали не для того, чтобы она получила то, что хочет. Теперь все помогали Америке получить то, что хочет Америка.

Ни один человек из ее команды не отказался от реализации этой цели, и влияние Лайлы постепенно росло.

К этому моменту, если я не ошибся в оценке ваших умственных способностей, вы, вероятно, уже попытались сформулировать свою конечную цель. Может, ее легко назвать всего за пять секунд: это удобное правило для отсеивания лишнего и оттачивания формулировок.

Ваша конечная цель, несомненно, достойна того, чтобы другие приняли ее и присоединились к ее осуществлению. Поразительно, насколько похожи наши желания и нужды. Психолог Абрахам Маслоу свел всю пирамиду человеческих потребностей к шести категориям: физическое здоровье, безопасность, любовь и социальные связи, уважение, самореализация и самоактуализация. Ваша мечта вполне может включать одну или все ваши конечные цели либо то, что укладывается в одну из них.

Когда вы уверены в своей конечной цели или миссии, вы, как правило, можете найти много людей, которые захотят помочь вам, и вы сами поможете в осуществлении их целей. Когда вы согласуете свою задачу с целями других, все вы станете сильнее и вместе приблизитесь к обретению лидерских качеств.

Чтобы согласовать свою миссию, относитесь к людям честно и искренне. Это порой трудно, ведь все мы испытываем искушение держаться за свои предрассудки по отношению к тем, кого считаем врагами, соперниками или помехой на пути к цели либо просто никому не интересными людьми.

Но даже враги — люди и заслуживают понимания. Найдутся общие интересы и убеждения и с теми, кто больше всех выступает против вас. Общность взглядов может стать основой доверительных отношений и новых связей.

Однако не все, к кому вы решите обратиться, захотят согласовывать свои цели с вашими. Многие все еще убеждены, что добиться успеха можно только за счет неудач других. Это часто происходит тогда, когда одной и той же цели стараются добиться несколько человек: например, попасть в высшее руководство компании.

И даже в условиях конкуренции можно встретить неожиданных партнеров и сформировать сильную команду соперников. Каждый член команды может повышать свои навыки и статус. Это увеличивает шансы на то, что кто-то из вашей команды достигнет цели. Затем он сможет помочь коллегам, в результате выиграют все.

Хотя если вы не выиграете, возможно, вы улучшите свои позиции, чтобы достичь цели позже или поближе подобраться к ней. Как минимум вы можете надеяться на хорошее отношение тех, кому удалось достичь цели, и, может, у вас появится шанс стать их преемником или правой рукой.

Но некоторые люди слишком боятся принять эти правила. Чтобы стать настоящим лидером, вы должны понять комплексы и страхи людей, постараться отнестись к ним с симпатией и помочь им достичь их целей.

Иногда люди ставят цели, которые вы не одобряете: с моральной, тактической или личной точки зрения. Тогда вы не обязаны согласовывать с ними свои цели и действия. Невозможно установить партнерские отношения с каждым, каким бы чутким и отзывчивым человеком вы ни были.

Если вы разрываете отношения с кем-то, вы должны тем не менее постараться внушить им, что, с вашей точки зрения, это скорее в их интересах, чем в ваших. Это приведет их к мысли, что идея разорвать партнерство принадлежала им, и у них не останется неприятного осадка, обиды или злости. Если вы не высокомерны, не судите никого, демонстрируете понимание, здравый смысл и великодушие, человек может направить вас к тому, чьи цели больше созвучны с вашими.

В деловой обстановке решение не связывать свою миссию с конкретным человеком часто принимается на собрании коллектива. Продемонстрируйте присутствующим вашу твердую, заинтересованную позицию по обсуждаемому вопросу и отнеситесь доброжелательно к тому, против чьих целей вы выступаете.

Благодаря такому поведению у лидера появляется репутация принципиального, здравомыслящего и чуткого человека. Слухи распространяются быстро и часто помогают связаться с людьми, с которыми вам будет комфортно работать.

Если человек, которого вы не хотите брать в союзники, займет агрессивную позицию, старайтесь сохранять самообладание. Пусть он играет роль плохого парня, раз ему так хочется. Это тоже быстро станет известно и только поднимет вас в глазах окружающих.

Что бы ни случилось, старайтесь идти навстречу, ведь противники всегда могут изменить свои нестыкующиеся взгляды. Люди меняются, и их цели тоже. В этом случае будьте готовы пересмотреть и скорректировать свои задачи.

Например, к тому моменту, когда я занял должность руководителя программы поведенческого анализа, я изменил свою конечную цель. Раньше она состояла в том, чтобы стать лидером. Теперь же я стремился установить здоровые доброжелательные отношения с окружающими. Эта цель была важнее, поскольку я понимал, что концентрация на ее достижении расставит все более мелкие задачи по местам в порядке очередности. Когда вы осознаете, что больше не печетесь только о своих интересах, начинают происходить удивительные вещи вроде бы совершенно спонтанно.

Благодаря этой новой цели мне удалось существенно расширить круг сподвижников, и численность моего клана доверия превзошла самые смелые мечты.

Как только вы согласуете свои задачи с задачами союзников, у вас останется меньше поводов для беспокойства. Вы сможете сосредоточиться на достижении своей конечной цели, не увязая в решении менее важных задач и не отвлекаясь на такие проблемы, как борьба эго, предательство, эгоизм, демографические различия и другие отвлекающие факторы.

Лучший способ согласовать свои цели с другими — понять, признать и принять их цели как свои. Это расположит людей к доверительным отношениям так же естественно, как если бы вы были давними друзьями.

Но многие даже думать не хотят о целях других, боясь, что это свяжет им руки, сорвет выполнение собственных задач и подорвет их авторитет. Как я уже говорил, я часто встречаю на своих семинарах слушателей, которые говорят: «О меня просто вытрут ноги!»

На первый взгляд, это вполне обоснованные страхи, но на деле они почти никогда не сбываются. Если вы соблюдаете код доверия, вы поднимаетесь над мелочными интересами и обидами и сохраняете статус хозяина своей мечты. Окружающие воспринимают вас не как слабака, а как мудрого человека с государственным мышлением.

Быть почтительным к другим и быть безропотным — совершенно разные вещи: первое говорит о вас как о более сильной личности, если речь идет о ситуации потенциального взаимного гарантированного уничтожения.

Лидеры, которые, на первый взгляд, уступают власть, на самом деле делятся ею, чтобы лучше контролировать результат, а не сотрудников, по мере того как они движутся к своей цели — так же неумолимо, как река к морю.

Процесс согласования целей неизменно начинается с выслушивания людей — и не только ушами, но и сердцем и умом. Вы должны уметь слышать то, о чем они молчат, и читать между строк. Это единственный реальный способ установить доверительные отношения и выявить привлекательные для вас стороны их цели, которые помогут в достижении ваших собственных.

Для тех, кто любит слушать только себя — а таких, скажем прямо, большинство, — это потребует определенных усилий.

Помните, я упоминал психологический эксперимент, когда исследователи предлагали испытуемым деньги в обмен на участие в разговоре, где внимание переключалось с них на собеседника?

Большинство из них не смогли общаться в таком стиле — или не захотели. Они с удовольствием обменяли деньги на удовольствие — биохимическое и психологическое — поговорить о себе любимых.

Безусловно, им было хорошо — пока продолжалось общение. Но они не выигрывали от этого. Они были эгоцентриками, которые пожертвовали выгодой ради того, чтобы несколько мгновений упиваться потоком самоанализа.

Лидеры — люди, умеющие слушать и учиться. Поговорив с ними — в основном о себе, — люди начинают лучше думать о них, о себе и уже меньше боятся подчинить свою цель их цели. Все дело в том, что «мы» становимся одним целым.

Не всегда просто согласовать свою миссию с другими, но результат может с лихвой окупить все усилия, поскольку каждый, кто участвует в достижении вашей конечной цели, привлекает других, и так далее в геометрической прогрессии.

Этот путь к лидерству не так сложен, как кажется. Наверняка вы и раньше ставили перед собой какие-то цели. Просто, формулируя их, вы не учитывали код доверия и систему четырех шагов, которые придают цели особую притягательную силу.

Если вы еще не поставили перед собой конечную цель, сделайте это сейчас. В конце концов, здесь нет ничего суперсложного.

Все это на самом деле напоминает вводный курс руководства для начинающих лидеров, и Лайла освоила большую его часть менее чем за месяц, в основном методом проб и ошибок.

Но когда она вошла в командный пункт, у нее был поникший вид, и я вскоре понял почему.

Женщина с планом Б

— Когда мы обратились к нашему объекту, — начала рассказывать Лайла, как только на экране появилось изображение профессора, — мы думали, это будет вершина его затухающей карьеры.

Одного взгляда на него — с седыми курчавыми волосами и глубоко посаженными глазами — было достаточно, чтобы понять, почему она так думала. Он был в том возрасте, когда большинство профессионалов преданы забвению, и, когда они предлагают свою помощь, их демонстративно игнорируют.

— Наш секретный агент Рон, — сказала Лайла, — возобновил контакт с профессором, передав ему предложение (будто лично от правителя его страны) возобновить работу группы, практически уже не существующей. Приманкой служила информация о том, что в его стране вот-вот появится действующая атомная электростанция и что для завершения работы необходимы некоторые недостающие сведения. А профессор сказал что-то вроде «Извините, меня это не интересует!» — Она покачала головой. — Можете в это поверить? Тогда мы спросили, что его интересует, и он сказал, что хочет встретиться с правителем. Лично. В той стране. И рассказать ему, каким истинным патриотом он был все эти годы. Кроме того, он хотел посетить их ядерные объекты. Вот так.

Создавалось впечатление, что объект требовал ведьмино помело, что-то невозможное. Иногда это говорит о мании величия. Но наш объект, по-моему, только хотел получить признание за годы самопожертвования.

Мне это было понятно, но остальные считали, что его просьба — чушь и что проблему можно решить, предложив, например, деньги или власть.

Участники совещания наперебой предлагали идеи, а моей обязанностью было отвергать их.

Кажется, единственным приемлемым вариантом было вернуться к изначальной идее: без долгих рассуждений арестовать его, допросить с пристрастием, чтобы он назвал имена своих помощников, и привлечь как можно больше из них к суду. Иначе придется начать все сначала.

Лайла забраковала эту идею: не только потому, что руководитель не захочет ее утвердить, но и потому, что, как она теперь понимала, он не должен этого делать. История наделает шуму, но не пойдет на пользу интересам США.

Один из моих парней, назовем его Стив, изобразил на лице хитрую улыбку и поднял вверх указательный палец.

Лайла указала на него, и он встал.

— Мы идем к профессору и говорим вот что: «Знаете, учитывая ваше нежелание помогать вашей стране, мы провели расследование и получили ряд фактов, которые связывают вас с произошедшими здесь негативными инцидентами. Вы лазутчик, профессор! Признайте это или докажите обратное, и тогда делайте то, что нам нужно!»

Блестящая мысль! Это станет неожиданностью для него, и мы отплатим ему той же монетой. Он растеряется и переменит свое отношение к нашему предложению. Я немедленно одобрил этот план.

— У меня два замечания, — сказала Лайла. — Первое. Нужно иметь машину скорой помощи поблизости. Он и так привязан к кислородной маске, и, если вдруг начнет задыхаться, мы сможем тут же оказать ему помощь. Второе. Мое присутствие обязательно. Если все пойдет наперекосяк, пострадаю только я. Кроме того, нам нужен еще один человек, который якобы прибыл с родины с плохими вестями. — Она помолчала. — И третье. Если в штаб-квартире план не понравится, значит, он отпадает. Все мы, — она обвела взглядом комнату, посмотрев каждому в глаза, — долго занимаемся этим делом. Если наша идея не сработает, придумаем что-нибудь еще.

Мы с Лайлой перешли в мой кабинет, и она позвонила своему руководителю.

— Привет, Гаджет, у нас новый план. Во всяком случае я так думаю. Но мне нужно знать твое мнение. Скучаешь по мне? — Видимо, он сказал что-то, что заставило ее рассмеяться. — У меня такое же чувство. — Я расслышал его смех, когда она положила трубку.

— Ты теперь называешь его инспектор Гаджет?

— Он принимает это как комплимент. Он называет нас «мозги и мышцы», прямо как в телешоу. К сожалению, я — «мышцы». Я попыталась предложить «мозги и девушка», но он сказал, что его могут за это не только уволить, но и выставить в плохом свете на ТВ.

Той же ночью она улетела к себе.

Дирборн, Мичиган

— Ассалам алейкум — мир вам, — сказала Лайла профессору, когда вместе с секретным агентом они вошли в его небольшой дом.

— Ассалам алейкум, — сказал он, держась за ручку тележки с кислородным баллоном, от которого прозрачная трубка тянулась к назальной канюле.

Лайла, закутанная в пурпурный шелковый хиджаб, покрывающий ее рыжеватые волосы, слегка поклонилась, переступая порог.

Ее люди прослушивали разговор в фургоне на улице, а машина скорой помощи дежурила на другой стороне квартала. Но, как она мне сказала, ей все равно было страшно. Это ее первое задание под прикрытием, и было много возможностей все испортить — или пострадать, поскольку, несмотря на контроль таких встреч, иногда что-то идет не так как надо. Безусловно, есть более безопасные методы работы, чем разведка под прикрытием.

Они сидели на твердом старом диване, между ними на подносе стояли красивый фарфоровый чайник с ароматным чаем с шалфеем и маленькие чашечки.

Он был спокоен, явно польщенный тем, что кто-то из его родной страны приехал выслушать его просьбы.

Лайла нарушила атмосферу, выдвинув деликатно сформулированное обвинение в том, что профессор — лазутчик и предатель родины, и добавила, что он может восстановить репутацию, если возобновит свою деятельность.

Он сохранял спокойствие, по крайней мере внешне.

— Я вполне понимаю вашу проблему, — сказал он спокойно, но грустно. — Заблуждения и недопонимание широко распространены в нашем общем служении родине, которую мы любим. Наверняка есть много способов решить ее. Возможно, я бы мог пройти испытание на полиграфе. Но то, что вы предлагаете, я сделать не могу. — Он указал на тележку с кислородным баллоном и столик, заставленный лекарствами: вы сами видите почему, саидати (мадам).

Лайла, готовая применить планы Б, В, Г, сказала:

— Вижу и не стану просить вас сделать то, что вы не способны сделать. — Она замолчала и сделала глоток чая, будто обдумывая тупиковую ситуацию. — Скажите, а вы можете писать?

— Да.

— И достаточно долго?

— Да, саидати.

— Наш правитель, — она назвала его имя, но я не могу это сделать, — будет очень доволен, если вы напишете книгу воспоминаний. Это поможет раскрыть разные грани вашей истинной личности и, кроме того, послужит вдохновляющим примером другим, тоже находящимся в добровольном изгнании, которые желают процветания своей стране. Возможно, вы даже сможете посетить родину.

Это был искусный, хотя и витиеватый пример объединения задач путем предоставления людям желаемого.

— Почту за честь, — его глаза заблестели. — Саидати, — сказал он, — неужели люди там до сих пор голодают, как раньше? Прошло так много лет, и я не могу строить свои убеждения на том, что читаю, вижу по западному телевидению или слышу от тех, кому должен был бы доверять.

Лайла сказала ему правду, почти машинально:

— Сейчас все не так плохо.

— А дети?

— Дети, конечно, на первом месте, как всегда.

Видно было, что он испытал облегчение и был растроган.

Впервые она почувствовала, что он, может быть, хороший человек.

Позже она рассказала мне, что во время беседы у нее дрожали руки и она не понимала почему. Думаю, я знаю ответ. Мне кажется, она стыдилась того, что обманывала старого джентльмена, и одновременно гордилась, поскольку делала для своей страны то, что не стала бы делать для себя.

Oна приехала домой, мечтая поскорее снять стресс, и крикнула:

— Амира?

— Мы здесь.

Амира (с которой я позже познакомился и которая действительно была похожа на диснеевскую Жасмин) и ее приятель сидели на диване.

Теперь у Амиры была новая мечта — иметь элитный салон, предлагающий особенные стрижки по ее дизайну. Мечта ее бойфренда — заведовать коммерческой частью этого предприятия.

Первое, что заметила Лайла, — татуировку на предплечье Амиры.

— Очень мило, — сказала Лайла. — Я не осуждаю. Но ты же обещала, что сначала мы поговорим об этом, и должна тебе сказать, дорогая, что это фигня.

Хорошо это или нет, но она уже не так следила за своим языком, говоря с дочерью. И что странно — а может, и нет, — речь дочери стала гораздо спокойнее.

— Мам, это так круто! Я сама сделала ее: это просто косметика, закрепленная слоем лака для волос. Она не смывается несколько недель, но ее можно соскрести. Я сама изобрела ее. Посмотри в гугле!

— Она может открыть франшизное предприятие, — сказал ее бойфренд, — или получить патент на новое применение продукта!

— Надо же! — сказала Лайла.

В ухе у Гвоздика не было серьги.

— Джерри, что случилось с твоим гвоздиком? Я успела полюбить его.

— Отец попросил вынуть его.

Лайлу так и подмывало сказать: «Отлично». Но она сказала: «Ох уж эти родители!» Дети рассмеялись.

Развязка. Десять месяцев спустя. Куантико

— Он умер, — сказала Лайла по телефону.

— Профессор?

— Да. Я была на похоронах, но наблюдала издали. Народу было не так уж много.

— Такова цена патриотизма, — сказал я без тени шутки.

— Я почти до конца не понимала, как он был счастлив, занявшись мемуарами. Переживая вновь события прошлого, он чувствовал, что его поступки, на которые трудно было решиться порядочному человеку, вполне оправданны. Когда я помогала ему, мы беседовали обо всем на свете — от семейных дел до политики. Я знаю, что он искренне говорил о процветании своей страны. Он хотел, чтобы она стала самым сильным союзником Америки, потому что одинаково любил обе страны и хотел, чтобы они были на равных.

— Как все сложно.

— Две стороны одной медали.

— Как проходит операция?

— Лучше не бывает. Он рассказал нам все и обо всех, и мы присматриваем за новыми членами группы. Они думают, что работают на свою страну, но теперь они трудятся на нас. И я не думаю, что все они заинтересованы в ее процветании. Мы следим за ними, все под контролем. По сути, группа поддерживает наш альянс. Может, профессор в конце концов получил то, чего больше всего хотел.

— Как твоя семья?

— Амира — изобретатель!

— Я знаю. Ты говорила. Уже раз пять. Гордые родители готовы рассказывать о детях бесконечно.

Она с восторгом рассказывала об Амире, а затем сказала:

— Я наконец поняла свою главную конечную цель. Это быть сверхурочным профессионалом на работе и сверхурочной мамой дома. Много десятилетий это была американская мечта, а теперь похоже на мечту внутри другой мечты. Особенно для одинокого родителя.

— Ну и как твои успехи?

— Приближаюсь к цели. И… спасибо тебе, Робин. Правда, спасибо.

Я сказал то, что говорю почти всегда, когда меня благодарит близкий друг.

— Нет, Лайла, это тебе спасибо.