Ветреный Пояс
Внизу то ламбушка, то рыжее болото,
То редкий лес, то скальная гряда,
Смотреть на Родину с высокого полета
Приходится нам в жизни иногда.
Приглашаю читателя мысленно побывать еще в одной из экспедиций, в горах Ветреного Пояса. И в наше время попасть туда не так-то просто. Ветреный Пояс протягивается примерно на 200 км, примыкая с юга к Прибеломорской низменности, охватывающей Онежскую губу Белого моря. Большая часть кряжа находится в Архангельской области, меньшая — в Карелии.
Почему этот кряж получил такое необычное название? Вот как объясняет это один из его первых исследователей — топограф и геолог М. Н. Карбасников: «Старинное название его, по-видимому, дано поморами, так как, будучи удален от Поморского берега, издавна заселенного новгородцами, всего на 30–40 км, Ветреный Пояс хорошо виден здесь с моря в своей наиболее высокой и характерной части. Как открытый и обращенный к морю хребет (пояс, поясница), он, естественно, в представлении поморов должен был казаться овеваемым ветрами, вследствие чего и получил такое (на первый взгляд странное) название».
Ветреный Пояс — настоящий горный кряж. «В процессе его образования основную роль, видимо, играла тектоника, на что указывает сбросовый характер северо-западного склона. Здесь имели место и более поздние тектонические движения, проявившиеся в виде разломов… определивших современный уступообразный характер склонов… создав таким образом довольно редкую для Карелии и Архангельской области форму рельефа», — так пишет о Ветреном Поясе геолог Г. Ц. Лак.
Ветреный Пояс невысок: 200–350 м. Но здесь есть все, присущее горам: отдельные вершины, скальные обрывы, «каменные реки» (длинные полосы крупных скальных глыб и валунов). Много и болот. Чаще всего они невелики по площади, но очень своеобразны и совсем плохо изучены. Ветреный Пояс, выделяющийся на равнинном фоне всеми своими природными показателями, всегда привлекал внимание геологов, географов, геоботаников и, конечно, болотоведов.
Поэтому к карельским болотоведам, собравшимся в экспедицию на Ветреный Пояс, присоединились специалисты из Ботанического института АН СССР (Ленинград): Т. К. Юрковская (картограф и болотовед) и Л. А. Волкова (бриолог). Нашими помощниками были студенты из университета г. Петрозаводска и Политехнического института г. Калинина.
И вот мы подлетаем к выбранной точке, расположенной невдалеке от поросшей лесом горы Шапочка, высота которой 320 м. Вертолет кружится, а внизу только скалы, лес и болота. Сесть негде.
В. Сергин
Советуемся с лётчиками и решаем высаживаться на ходу. Вертолет зависает на высоте примерно 1.5 м, и начинается лихорадочная выгрузка, а вернее — выброска вещей, оборудования, людей. Опыт таких выбросок есть, поэтому все спокойны. Снимаем сапоги, закатываем повыше брюки и прыгаем вниз. Только брызги летят во все стороны. Через 15–20 мин остаемся одни. Кругом тишина, а вдали, в небе, уже еле видна маленькая точка нашего вертолета.
Теперь первая задача — установить лагерь. Решаем разойтись в разные стороны, чтобы найти подходящую площадку. Условия всем известны: площадка должна быть более или менее ровной, по возможности сухой и (главное) поближе к единственному здесь ручью Шапочка. Через некоторое время собираемся и обсуждаем все предложения. Выбор невелик: кругом скалы с лесом, болота и заболоченный лес. Останавливаемся на одном варианте: решаем ставить лагерь на контакте болота и заболоченного леса (правда, довольно сухого). Зато рядом проходит старая лежневка, настил которой (что-то вроде моста) лучше всего сохранился над ручьем. К концу дня лагерь готов: палатки для жилья и для склада — в сухих частях заболоченного леса, а «столовая» с навесом и «кухня» — прямо на лежневке. К вечеру становится совсем холодно: около 5 °C, — хотя днем было не меньше 20 °C. Что поделаешь — север, да еще и «горный» микроклимат. Самым уютным местом в этот холодный вечер (да и во все последующие) становится «кухня» с ее костром, который и греет, и кормит, и объединяет, да и комаров дымом отгоняет.
Н. Ю. Загорская
А затем начались рабочие будни. Уже первый разведочный маршрут показал, что территория для изучения выбрана удачно. Болот много, и они очень оригинальны. Наш полигон, высота которого 220–240 м, занимает пологий уступ кряжа, близкий к одной из самых высоких вершин. Оказалось, что здесь много бедных сфагновых болот и ельников на торфе с разнообразной и богатой флорой. Ели, как свечки: с узкой кроной, а у сосен кроны редкие, ветви длинные, слабоохвоенные. Они и на крону-то не похожи, просто набор веток-плетей.
Самым интересным оказалось болото Каменный мох, получившее свое имя по озеру, к которому оно примыкает (рис. 99). А озеро назвали так, вероятно, потому, что в одном месте на поверхность выступают крупные валуны, хотя все берега торфяные. Каменный мох — отдельный болотный массив крупной болотной системы, состоящий из шести болот. Сейчас они слились так тесно, что их границы мы определили только после камеральной обработки материала. Все болота лежат здесь в неглубоких котловинах, имеющих уклон в соответствии с общим уклоном Ветреного Пояса.
Рис. 99. План болотной системы на горном кряже Ветреный Пояс. 1 — Каменный мох, 2–5 — другие болотные массивы. Стрелками показано направление стока болотных вод, двойной линией — стратиграфический профиль.
Аэроснимок Каменного мха показал, что нас ждет большое и очень бедное болото с хорошо развитыми грядово-мочажинным и грядово-озерковым комплексами. Все так и оказалось. Растительность гряд и мочажин так бедна, что относится уже не к олиготрофному (бедному), а к дистрофному (ультрабедному) типу. На грядах много вереска, лишайников, печеночников; есть пятна сфагнума бурого. Встречаются крупная сосна, вороника, голубика, подбел, карликовая березка, пушица влагалищная, пухонос дернистый. В мочажинах преобладают осока топяная, шейхцерия, пухонос дернистый и олиготрофные сфагновые мхи с печеночниками. Здесь много пятен черного торфа; значит, деградация идет полным ходом. Озерки разной формы, но в основном удлиненной, а берега их крутые и обрывистые, приподнимающиеся над водой на 40–50 см.
Вдруг мы видим ни на что не похожий комплекс. Что случилось с болотом? Мелиорация и сюда добралась? Нет, канав нигде не видно. Однако великолепные длинные озерки, разделенные белыми лишайниковыми грядами, располагаются не так, как им положено — лесенкой, где каждое последующее чуть-чуть ниже предыдущего. Что творится здесь? Одно озерко намного выше другого, прямо на глаз видно, а от третьего остались только следы (рис. 100). Гряды тоже какие-то странные: в некоторых местах от озерка к озерку тянутся полосы с очень высокими (до 1 м) и густыми кустарничками. Никогда в таких условиях багульник, березка и голубика не вырастают такими огромными. Потом выяснилось, что под этими полосами в торфе проходят «трубы» с водой. Дренаж улучшился, вот кустарнички и вымахали. Что же произошло?
Рис. 100. План (а) и вертикальный разрез (б) участка грядово-озеркового комплекса с нарушенной закономерностью расположения элементов микрорельефа (болото Каменный мох). 1 — стратиграфический разрез на плане; 2 — мочажины; 3 — гряды и ковры; 4,5 — торф (4 — под грядами, 5 — под мочажинами и озерками); 6 — озерки с открытой водой.
Нарушить строгую закономерность порядка на болоте может только какое-то существенное и резкое изменение в окружающей природе. Может быть, это были подвижки коренных пород, или, иначе говоря, землетрясение? Ведь отмечали же геологи движения земной коры в Карелии в послеледниковый период даже на равнинах. Такие движения могли вызвать на Ветреном Поясе цепную реакцию изменений: снижение уровня воды сначала в оз. Каменном, а затем и на болоте. Подтверждение этой гипотезе мы нашли зимой, когда провели камеральную обработку всех своих материалов и вместе с геологами еще раз побывали на этом полигоне.
А теперь попробуем восстановить последовательность исторических событий на изученной территории. Последний ледниковый период закончился около 12 тыс. лет назад. Но на кряже Ветреный Пояс, вероятно, еще 9000 лет назад в отдельных понижениях сохранились «мертвые» глыбы льда. Только 8000 лет назад они растаяли, и тогда же началось заболачивание и понижений, и пологих склонов одновременно. Все это мы узнали, определив возраст придонных слоев торфа с помощью радиоуглеродного метода и выполнив ряд других анализов.
Когда климат стал теплым и влажным, примерно 7000 лет назад, болота пошли в наступление на леса семимильными шагами. Вскоре болота стали типичным элементом ландшафтов. Еще через 2000 лет в болотах накопилось так много воды, что в их центрах сформировались грядово-озерковые комплексы, где гряды закономерно чередовались с довольно крупными озерками. Но около 3000 лет назад землетрясение нарушило естественный ход развития природы, вода из оз. Каменного ушла, уровень ее сильно понизился, один берег поднялся, другой — опустился. Тогда нарушился порядок и в расположении озерков на болоте. Некоторые гряды прорвались, образовались внутриторфяные потоки, и вода из отдельных болотных озерков вытекла. Высокие гряды заросли соснами, озерки превратились в мочажины, мочажины — в ковры.
Рис. 101. Стратиграфический разрез болота Каменный мох (а) и массива № 3 (б; см. рис. 99, 3). 1, 2 — торф (1 — верховой, 2 — переходный); 3 — сапропель; 4 — глина, 5 — морена; 6 — скальный грунт.
Природа как будто специально поставила здесь эксперимент, и мы получили возможность увидеть ландшафты, характерные для нашего далекого прошлого, которому 3000–4000 лет. Тогда на болотах тоже росли крупные сосны на бедном сфагновом торфе. Все это нашло отражение в стратиграфии торфяной залежи (рис. 101). Болото Каменный мох совершенно уникально. Поэтому решено было охранять его как интересный объект, имеющий большое научное значение.
Но не все же внимание уделять болотам, надо получить представление и о разных типах леса. Судя по литературе, на Ветреном Поясе преобладают ельники, внедряющиеся по нему в «сосновую» Карелию.
Дорога к горе Шапочка довольно хорошая, по ней часто идут самосвалы с лесом. Подъем пологий, а по сторонам — ельники. Но лес совсем не такой, как на плакорах. Да и почвы почти нет. Вместо нее то крупные глыбы, почти совсем не окатанные, то «каменные реки». Высота елей всего 15–17 м, они свечкообразные, внизу густо обросшие лишайниковыми «бородами». В наземном ярусе обычны зеленые мхи, вороника, черника, майник. И только в местах дробления камней и на «каменных реках» ельники более сомкнутые.
И вдруг впереди открывается горизонт. Северо-восточный склон Шапочки крутой, обрывистый и поднимается над равниной сразу не менее чем на 200 м. На склоне чередуются голые скалы и лес. К «подолу» Ветреного Пояса внизу примыкают «поперечные» болота — так их называют поморы за длинную форму. А вдали, в синей дымке, видна Прибеломорская низменность, почти сплошь покрытая болотами и переходящая в бескрайнее море.
В этой экспедиции мы познакомились и с другими интересными явлениями. Болота, как и предполагали ранее, носят совершенно отчетливый горный облик, хотя внешне они очень похожи на прибеломорские. Ручей Шапочка, который протекает частично по болоту Блик-суо, так глубоко врезается в торф, что сформировались крутые склоны, на которых везде видны следы эрозии или сползания торфа. На обнажениях много толстых пней и корней мертвых сосен. Склоны поросли кряжистыми соснами, а высота их всего 10–12 м. На выходе ручья из болота сосны сменяются елями. Ни за что не подумаешь, глядя на эти густые ельники, что под ними 2 м торфа. Ель поднимается здесь на 17–20 м, а в наземном ярусе доминируют черника и лесные зеленые мхи, чередующиеся с пятнами болотных растений: вахты, сабельника, вейника.
Так чем же еще отличаются болота Ветреного Пояса от болот Прибеломорья? Ведь тут и там преобладают грядово-озерковые дистрофные комплексы. Но вспомните о нарушениях в развитии комплексов, спущенных озерках, глубоко врезанных ручьях с ельниками на торфе. И все же основное отличие — такие болота, как Блик-суо. Уклон его поверхности настолько велик, что следовало бы здесь ждать низинных болот. А между тем они бедные, почти олиготрофные, лишь с элементами мезотрофности, и очень обводненные. Вода прямо сочится по поверхности. Это при таких-то уклонах! Преобладают здесь пушицево-сфагновые и пухоносово-сфагновые мезо-олиготрофные сообщества. И только в верхней части склона, вблизи леса, сформировались «парковые» сосново-травяно-сфагновые мезотрофные сообщества. Смотришь на них — и сразу возникают ассоциации с парком.
И вот экспедиция завершена. Домой возвращаемся с чувством удовлетворения от хорошо выполненной работы. Обследовано много болот, получено представление как о ландшафтах в целом, так и о растительности лесов и болот в частности. А впереди — новые места, новые маршруты.
