Поощрение независимости

Поощрение независимости

Когда мы обмениваемся идеями при помощи печатных или электронных средств, существенно возрастают наши шансы научиться чему-то. Возьмите Исаака Ньютона, одного из самых влиятельных, если не самого влиятельного ученого всех времен. Поразительно, что он был самоучкой в математике, постигая ее с помощью книг, которые или покупал, или у кого-то брал. Как пишет Бернард Коэн о «Математических заметках Исаака Ньютона» (The Mathematical Papers of Isaac Newton), «молодой человек, который из математики знал только простую арифметику и не мог прочитать трактат по астрологии из-за незнания тригонометрии, превратился в величайшего создателя высшей математики»³¹. Согласно Эйзенштейн, влияние книг на традиционные взаимоотношения между мастером и подмастерьем было совершенно явным, поскольку по мере того, как люди «стали заниматься самообразованием в первую очередь при помощи книг, при минимальной помощи со стороны… узы субординации, привязывающие учеников и подмастерьев к определенному учителя или хозяину»³² стали ослабевать. Эти возможности в духе «сделай сам» принимали различные формы, люди сами учились музыке, сами оказывали себе медицинскую помощь, самоучками-типографами были Марк Твен и Бенджамин Франклин.

Смартфоны открыли невероятные источники для самых разных самостоятельных занятий. В настоящее время 80 % поисковых запросов в Интернете делается с мобильных устройств. Где бы вы ни находились, с помощью поисковой системы можно найти графические инструкции, обычно с видео-, фото– и аудиоматериалами, и добиться серьезных результатов в самообучении. Делаете ли вы ремонт в доме, учитесь игре на музыкальном инструменте, пытаетесь рисовать масляными красками, гоните самогон или чините сантехнику – на все есть соответствующее приложение.

А как насчет плоской Земли? Бесспорно, печатный станок Гутенберга способствовал повсеместной доступности знаний, тем более что за этим стояла мощная религиозная сила. «Желание евангелистов донести до всех благую весть в конце концов привело к распространению печатных станков»³³ по всему миру, включая Азию и Африку, Средний Восток и Мексику. Европейское изобретение быстро становилось повсеместным явлением по мере того, как укоренялся «благоприятный цикл грамотности» и рос спрос на книги³⁴.

Что касается смартфонов, они работают везде, где есть сигнал мобильной связи, обеспечивая контакт с 95 % населения нашей планеты. На Земле свыше 7 млрд сотовых телефонов, что значительно превышает количество туалетов или зубных щеток и делает эту технологию самой распространенной в истории человечества³⁵. Превращение «глупых» сотовых телефонов в «умные» происходит так же стремительно, как и популярность видеосвязи между людьми через Skype и FaceTime. Это обеспечивает потенциальную возможность распространения мультимедийных знаний куда угодно в любое время. Забавно, что смартфоны и планшеты сейчас помогают детям учиться читать в самых удаленных уголках мира³⁶.

Крупные социальные сети, которые охватывают земной шар, соединяют пользователей из всех 196 стран. Любое приложение к мобильному устройству должно одинаково хорошо работать как в Болгарии, так и в Бангалоре, в Ронконкоме и Рио-де-Жанейро. Последствия этого для медицины в глобальных масштабах очень серьезные и далеко идущие, мы о них поговорим ниже. Но, безусловно, обеспеченность всей планеты системами связи и доступ к технологиям достигнуты благодаря невероятному увеличению количества портативных беспроводных устройств.

Возможность снизить затраты и архивировать материалы была одним из следствий появления гутенберговского станка. Как утверждает Эйзенштейн, «из всех новых функций, ставших осуществимыми благодаря копировальной способности печатного станка, сохранение, возможно, является самой важной»³⁷. Мы не только можем сами обращаться к печатным материалам, но и передавать информацию в устной форме, многократно увеличивая ее распространение. В связи со стремительным ростом числа грамотных людей данные становились доступными широкой публике, а не оставались в секрете, как раньше. Это было особенно важно для прогресса в науке. Вероятно, самым важным следствием стало то, что мы смогли больше узнать о культуре, относящейся к эпохе до ПС, когда информация о ней была невероятно скудной. Записка, приложенная к книге, которую Гийом Фише, французский ученый (благодаря которому во Франции появился первый печатный станок), отправил Роберу Гогену, французскому философу эпохи Возрождения, показывает, что это понимали уже в конце XV века: «Бахус и Церера считались божествами, потому что научили человечество употреблять вино и хлеб, но изобретение Гутенберга стоит выше и еще более божественно, так как дало нам литеры, при помощи которых все, что говорится или думается, может быть записано, переведено и сохранено в памяти для последующих поколений»³⁸.

Сегодня смартфоны архивируют больше данных и информации, чем обычно способно освоить большинство людей: СМС-сообщения, электронные письма, адреса сайтов в Интернете, на которые заходил пользователь, сделанные фотографии и видеозаписи, посты в социальных сетях с указанием места и времени. И это архивирование включает не только то, что сохранено в памяти телефона, но и то, что оказалось в облачном хранилище данных. Таким образом, если печатный станок обеспечивал архивирование материалов, связанных с культурой и выдающимися людьми, мобильные устройства архивируют огромные объемы частной информации, и это явление столь же знаменательное, как архивирование печатных материалов.

Конечно, оба средства коммуникации могут быть использованы для избавления от скуки. Хотя слово «скука» появилось в английском языке в 1852 г., нетрудно представить, что это эмоциональное состояние наблюдалось со времен возникновения цивилизации. На самом деле, как сообщают некоторые источники, древнегреческий полководец Пирр примерно в 300 г. до н. э. отчаянно скучал после выхода в отставку. Но у него не было свободного доступа к книгам, чтобы преодолеть скуку. И вот смартфоны – если хотите посмотреть, как смартфон используется для избавления от скуки, достаточно понаблюдать за супружеской парой, которая занимается шопингом. Мужчина сидит на стуле и стучит по кнопкам смартфона или играет на нем. Или прогуляйтесь по проходу в самолете где-то в середине полета, и вы увидите пассажиров, поглощенных играми на своих смартфонах или планшетах.

Я навсегда избавился от скуки, и надеюсь, что это несколько затянувшееся сравнение смартфонов и печатного станка не вызовет ее у вас. Многим эти параллели покажутся притянутыми за уши. Если вернуться к рис. 3.1, вы можете сказать, что историческое влияние смартфонов незначительно в сравнении с изобретением Гутенберга. Возможно, и не грядет никакой новой реформации или возрождения, и, вероятно, они никогда не повторятся в будущем. Но не будет преувеличением предположить, что смартфоны уже стали ключевым инструментом политических волнений и помогли подготовить третью промышленную революцию. Джереми Рифкин, крупный специалист по этой теме и автор книги о третьей промышленной революции[14], пишет: «Коммуникационная технология является своего рода нервной системой, следящей, координирующей и управляющей жизнедеятельностью экономического организма, а энергия – это кровь, которая циркулирует в государстве и питает процесс превращения природных ресурсов в товары и услуги, обеспечивающие функционирование экономики и ее рост. Инфраструктура сродни живой системе, которая сводит все большее число людей вместе во все более сложных экономических и социальных взаимоотношениях»³⁹.

Интересно, что слово «инкунабула»[15] имеет два значения: это и книга, напечатанная в раннюю пору книгопечатания, до 1501 г., и одновременно начальный, ранний этап чего-либо вообще. Как мы видели в случае печати, прошел значительный промежуток времени, прежде чем проявилась большая часть последствий. Как напоминает нам Эйзенштейн, «понадобилось целое столетие после Гутенберга, прежде чем проступили очертания нового мира»⁴⁰. Самые ранние типы смартфонов появились в 2005 г.; настоящий прототип, первый айфон – в 2007 г. Так что мы пока еще находимся на эмбриональной стадии, с точки зрения оценки влияния смартфона, и пока еще не прожили в новом мире даже одного десятилетия.

Слова Рифкина о цифровой инфраструктуре не стоит недооценивать. Функциональность смартфона видима, осязаема, он непосредственно предназначен для конечного пользователя, но без магии широкополосного Интернета и проникающей повсюду беспроводной связи он ценен не более, чем отличный музыкальный проигрыватель. Так что, думая о компактных мобильных устройствах, полезно отдавать себе отчет в том, что они лишь представляют образ гораздо более глубокой инфраструктуры.

Завершая тему значимых параллелей между печатным станком Гутенберга и смартфоном, я хочу немного сузить ее и обратиться к моему главному тезису. Хотя вопрос о том, станут ли смартфоны когда-либо подлинным «предшественником перемен», неоднозначен, я считаю, что они окажут огромное преобразующее влияние на будущее медицины. В этой книге будет представлено еще много аргументов, подкрепляющих эту точку зрения. И возможно, когда-нибудь, оглянувшись назад, мы назовем эту инновацию изобретением Гутенберга для здравоохранения.