Доверие
Возможно, самое важное, что мы можем сделать как родители, чтобы воспитать в ребенке честность, — это сформировать отношения, которые строятся на доверии. Такие отношения не возникнут в одночасье после того, как однажды солгавшему ребенку прочли нотации, они формируются с самого начала взаимодействия между ребенком и взрослым. Чтобы ребенок нам верил, мы должны регулярно демонстрировать ему, что и мы ему доверяем.
В ночь на Хэллоуин 1986 года Сандре Виснапу позвонили из полиции и сообщили, что ее 14-летнему сыну предъявлено обвинение в вандализме за то, что он нанес краской из баллончика граффити на стену дома. Ей сказали, что есть два свидетеля. В гневе и отчаянии миссис Виснапу потребовала от сына объяснений, а тот ответил: «Мама, клянусь, это не я» [5].
Эта история попала на страницы New York Times, потому что эта мать не только поверила сыну, но и потратила несколько недель, пытаясь выяснить правду. Миссис Виснапу ходила от дома к дому в районе, где это произошло, и советовалась со всеми своими друзьями. Ее усилия увенчались успехом — был найден тот, кто действительно разрисовал стену дома; это был 15-летний парень из другого района, который в ту ночь совершил еще одно правонарушение. «Многие не верили нам, — рассказала миссис Виснапу. — Полиция, социальные работники в школе, даже наш юрист утверждали, что в девяти случаях из десяти ребенок, который говорит, что это сделал не он, на самом деле виноват» [6].
Мать пошла на крайние меры и доказала своему ребенку, что доверяет ему. Четырнадцать лет, которые они прожили вместе, убедили ее, что сын не станет говорить неправду.
Как же родители могут создать отношения, построенные на доверии? Во-первых, они сами должны быть достойны доверия. Тот, кто часто врет своему ребенку, регулярно не держит слово, не может ожидать от него ничего другого. Тот, кто жестоко наказывает ребенка, несправедлив к нему, может обнаружить, что тот слушается только из страха, а не из уважения.
Родители могут научить детей быть правдивыми, используя сказку «Мальчик, который кричал: «Волк!»», а когда ребенок станет постарше — обсуждая новости из прессы. Подросток сумеет понять, что ложь официальных лиц, как в случае со скандалом «Ирангейт», — это нарушение доверия на уровне общественной жизни. Он поймет, что потеря доверия приводит к серьезным последствиям.
Во-вторых, даже маленький ребенок почувствует себя взрослым и будет гордиться собой, если родители постоянно будут демонстрировать свое доверие к нему. Если родители беспрестанно подозревают его в чем-то, правдивым человеком он не вырастет. Когда ребенок вступает в подростковый возраст и родители ощущают, что теряют контроль над ним, они часто начинают подозревать самое худшее. Поэтому родители жадно набрасываются на самый незначительный компромат.
Пятнадцатилетняя Сара вернулась домой с баскетбольного матча и зашла в комнату к родителям, чтобы пожелать им спокойной ночи. Мама с тревогой спросила: «Сара, твоя куртка пахнет так, словно ты ее у погорельцев купила, ты что, курила?» А Сара быстро ответила: «Нет, мам, просто я сидела рядом с Тодом, это он курит».
Если родитель почувствовал, что от одежды ребенка пахнет сигаретным дымом, он может излишне беспокоиться о том, не курит ли тот, даже если ему будет предоставлено убедительное объяснение. В наших судах обвиняемого считают невиновным, пока не будет доказано обратное. А вот на семейном суде подростка считают виновным изначально, и ему приходится защищаться, доказывая, что он ни в чем не виноват.
В этом случае с предполагаемым курением худшее, что может сделать родитель, — назвать ребенка лгуном и попытаться вырвать у него признание. Лучше всего донести до ребенка, что его честность для вас важнее, чем то, курил он или нет. Если он курил, то пусть он вам об этом скажет, и вы оцените его откровенность, а это перевесит ваше огорчение из-за его курения. Если он продолжит отпираться, вам следует оставить его в покое. Могут возникнуть и другие ситуации (о них я еще расскажу), когда ставки гораздо более высоки и когда узнать правду абсолютно необходимо. Одно подозрение, что ребенок курил, — это не тот случай.
Даже если ребенка уличили в откровенной лжи, это не должно положить конец доверительным отношениям. Родитель может сообщить ребенку, что хотя из-за его обмана верить ему он будет уже меньше, но за единичный случай лжи простит. Если же ребенок продолжит врать, например, как мальчик, который кричал о волке, то в результате доверие к нему будет утрачено. Наш сын Том после недозволенной вечеринки (до которой он тоже нас несколько раз обманывал) потерял право оставаться на ночь без нашего присмотра. И это право ему вернут, лишь когда вернется доверие. Из таких ситуаций ребенок может извлечь урок, что доверие нужно заслужить.
В главе 3 рассказывается о том, как осознание доверия характеризует степень развития человека. Очень маленькие дети часто верят, что последствие лжи — это наказание. Еще маленькие дети твердо уверены, что врать — это плохо. К 10-12 годам дети уже не так убеждены, что врать плохо, они начинают различать разные виды лжи и судят об обмане по его последствиям. Например, если вы соврете подруге, что ее прическа выглядит отлично, то от этого будет только лучше. Том в написанной им главе рассуждает о том, что подростки умеют пользоваться не только белой ложью, но и ложью, связанной с общением, чтобы управлять своими взаимоотношениями со сверстниками.
Вступая в подростковый возраст, дети также начинают осознавать иные последствия лжи кроме наказания. Утрата доверия со стороны родителя или друга воспринимается ими как серьезное последствие. Большинство детей не могут по-настоящему выразить чувство утраты доверия, пока не вступят в средний подростковый возраст. А некоторые дети никогда этого не поймут.
В своей неоднозначной теории нравственного развития, которая упоминалась в главе 3, Лоуренс Колберг представляет описание того, что происходит с детьми на различных стадиях развития. Он утверждает, что дети от 4 до 8 лет действуют исключительно из страха наказания, когда сталкиваются с нравственно-этическим выбором, например, если нужно украсть еду для больного человека. Некоторые взрослые так и не перерастают этот этап развития. В начальной школе ребенок может считать, что быть осторожным — это один из наиважнейших мотивов поведения, но еще при этом важно быть справедливым по отношению к тем, кто справедлив к тебе. Через несколько лет, примерно в средних классах школы, ребенок может начать думать, что необходимо поступать хорошо, чтобы завоевать общественное одобрение и чтобы его считали порядочным человеком. На более высоких этапах нравственного развития, соответствующих старшему подростковому возрасту и начальному этапу взросления, считается, что нужно подчиняться законному источнику власти, например закону своей страны, а на еще более высоких этапах — действовать в соответствии с собственными этическими принципами, на которых строится система, обеспечивающая величайшее уважение к правам и достоинству каждого индивида [7].
В соответствии с теорией Колберга именно в подростковом возрасте дети осознают, что нужно быть порядочным человеком, чтобы уважали окружающие, в том числе собственные родители. В течение этих лет родители могут предъявлять более жесткие требования, чтобы разъяснить, как важно верить в то, что им говорят правду, что, как они надеются, им удалось воспитать в детях в их более юные годы; также важно, чтобы отошел на задний план страх перед наказанием. Кто-то из родителей может сказать (и не раз, потому что детям нужно повторять это снова и снова): «Нет ничего важнее доверия между нами. Если ты знаешь, что я не одобрю то, что ты сделал, не бойся рассказать мне об этом. Напомни мне, чтобы я не сердился. Может быть, тебе за это придется чем-то поступиться, но я буду очень гордиться тобой, если ты скажешь правду».
Дети, которые не росли в атмосфере доверия, иногда с трудом понимают, что потеря доверия — это последствие их лжи. В особенности если в их воспитании применяли жесткие наказания, тогда они будут рассматривать ложь с позиций более низкого уровня нравственного развития, действуя из страха наказания. Они могут так никогда и не приблизиться к более высоким уровням восприятия собственных действий в качестве гражданина своего общества или в конечном счете — человека мира.
