Что делать
В 1995 г. Американская академия педиатрии заявила, что «реклама, направленная на детей, по существу вводит их в заблуждение и эксплуатирует сознание детей до 8 лет»{697}. Академия не рекомендовала запрещать такую рекламу, потому что это нарушало бы свободу слова рекламодателей. Но риски для детей уже перевесили потребности рынков массового спроса. Стоит запретить всю рекламу, которая продвигает продукты для детей с высоким содержанием сахара и жиров. Почти полвека назад в качестве оздоровительной меры Конгресс запретил рекламу сигарет по радио и телевидению, а она была направлена на взрослых. С тех пор курильщиков стало меньше. Запрет рекламы нездоровой пищи, адресованной детям, будет способствовать ослаблению пищевых привычек, которые не только очень устойчивы, но и опасны для жизни. Более того, такой запрет будет стимулировать сети фастфуда изменить детские блюда в своем меню. Например, если существенно снизить содержание жира в порции «Хэппи мил», это сразу же отразится на рационе американских детей. Рестораны McDonald’s в США посещает более 90 % детей{698}.
Конгресс не может требовать от сетей фастфуда профессиональной подготовки работников. Но он может отменить налоговые льготы за текучку кадров и минимальную квалификацию работников. Схемы обучения, которые финансируются государством, требуют, чтобы компании нанимали людей на срок не менее года и действительно обучали их. Строгие требования к соблюдению законов о минимальной заработной плате, выплате сверхурочных и использованию детского труда могли бы улучшить жизнь работников фастфуда. То же относится и к правилам Управления охраны труда о правонарушениях на рабочем месте. Принятие новых законов должно не стимулировать профсоюзы устраивать пикеты перед зданием McDonald’s, а скорее вынудить индустрию фастфуда лучше относиться к работникам и слышать их жалобы. Подростков, которые решаются работать после уроков, нужно поощрять, а не травмировать. И если людей действительно волнует их будущее, они должны вкладывать средства в образование, а не пускать рекламодателей в школы.
Пища в школьных кафетериях должна быть безопаснее, чем еда в заведениях фастфуда, а не хуже. Министерство сельского хозяйства должно устанавливать как можно более высокие стандарты безопасности пищевых продуктов, требуя их соблюдения от каждой компании, которая поставляет фарш для школьных завтраков. Иначе нужно останавливать поставки. В 2000 г. Министерство приняло решение о тестировании фарша, поступающего в школы, на предмет заражения E. coli 0157:H7. Это похвально. Однако на это ушло 7 лет после случая со вспышкой инфекции в сети Jack in the Box. Решение принято после бесчисленных случаев заболеваний, которых можно было избежать. Мясоперерабатывающая промышленность годами продает некачественное мясо, а федеральное ведомство должно нести ответственность за безопасность пищевых продуктов. Государственная система безопасности пищевых продуктов плохо организована, недофинансирована и не имеет возможности выявлять большинство вспышек пищевых отравлений.
Федеральные власти и руководство мясоперерабатывающих компаний часто заявляют, что в США самые безопасные продукты{699}. Но доказательств этому нет. Другие страны принимают более жесткие законы безопасности пищевых продуктов и вводят системы гораздо более строгого контроля. В Швеции уже более полувека работает программа по выявлению сальмонеллы у домашнего скота. Там ее обнаруживают лишь у 0,1 % скота{700}, что во много раз меньше, чем в США{701}. В Нидерландах еще в 1989 г. начали тестировать мясной фарш на наличие бактерии E. coli 0157:H7, а голландская программа безопасности находится в ведении Министерства здравоохранения, а не сельского хозяйства{702}. Строгие правила распространяются на все аспекты переработки мяса, они запрещают любые включения животных отходов в пище, не допускают использования гормонов, в частности для роста, регламентируют условия снижения стресса при перевозке животных (а следовательно, и число бактерий, которые распространяются с испражнениями) и отдают приказ о конфискации испорченного мяса. На голландских бойнях скорость поточной линии определяется условиями безопасности пищевых продуктов.
В 2001 г. в США ответственность за безопасность пищевых продуктов несли десятки федеральных агентств, а также 28 комитетов Конгресса{703}. Соперничество бюрократических ведомств вызывало путаницу полномочий, которая порой доходила до абсурда. Министерство сельского хозяйства может проводить микробиологические анализы мяса на бойнях, но не уполномочено проверять живой скот, чтобы не допустить зараженных животных на мясокомбинаты. Производителей замороженной пиццы проверяет FDA, но если пицца содержит пеперони[128], то она попадает в зону ответственности USDA{704}. Яйца контролирует FDA, а куриц – USDA{705}. Отсутствие взаимодействия между двумя этими ведомствами сводит на нет все усилия по снижению уровня содержания сальмонеллы в яйцах. В шведских и голландских яйцах практически нет сальмонеллы. А в США после употребления яиц, содержащих сальмонеллу, ежегодно заболевает более полумиллиона человек{706} и более 300 человек умирает.
Конгресс должен создать единое агентство безопасности пищевых продуктов, которое будет иметь официальные полномочия по защите здоровья населения. В обязанности Министерства сельского хозяйства входят две несовместимые функции: развивать сельское хозяйство и контролировать его. Другое ведомство, отвечающее за безопасность пищевых продуктов – FDA, – большую часть бюджета тратит на контроль лекарств. Инспекторы этого агентства наведываются к американским производителям пищевых продуктов не чаще раза в 10 лет{707}. Новое ведомство должно иметь полномочия контролировать любой этап производства – начиная от ранчо и заканчивая продажей готового продукта в рестораны и супермаркеты. К 2001 г. в стране насчитывалось около 200 тыс. ресторанов фастфуда{708}, которые не контролировало ни одно федеральное ведомство. Война с пищевыми болезнетворными микроорганизмами заслуживает внимания и ресурсов не меньших, чем те, что тратятся на войну с наркотиками. С каждым годом пострадавших от пищевых отравлений американцев становится больше, чем людей, употребляющих запрещенные препараты. А тяжелые последствия таких заболеваний недооценивают и не прогнозируют. Люди, употребляющие кокаин, знают, на какой риск идут; большинство людей, покупающих гамбургеры, не знают о возможных пагубных последствиях. Питание в США не должно быть формой опасного поведения.
Шаги по улучшению санитарных условий, которые предпринимаются на мясоперерабатывающих предприятиях, могут также привести к снижению травматизма. Скорость потока на голландских бойнях составляет в среднем 100 голов в час, а на американских – в 3 раза больше. Работники IBP, с которыми я встречался в Лексингтоне и Небраске, рассказали мне, что они всегда радовались дням, когда на заводе делали мясо на экспорт в Европейский союз, что означало высокие стандарты. Они говорят, что на заводе замедляли скорость конвейера{709}, и работа сразу же становилась безопаснее.
Условия труда и стандарты безопасности пищевых продуктов на мясокомбинатах страны не должны повышаться только в те дни, когда продукты идут на экспорт. Американские рабочие и потребители заслуживают такого же отношения, как и заокеанские. Ужесточение законов о безопасности пищи должно уменьшить число производственных травм на мясокомбинатах. Но подлинной безопасности можно достичь только тогда, когда государственные и федеральные власти рассмотрят проблему под другим углом. Обычно если изучать любую производственную травму в отрыве от условий труда, можно квалифицировать ее как «несчастный случай». Рабочие ощущают свою ответственность за полученное увечье, и многие из них действительно совершают ошибки. Но когда не менее трети рабочих мясоперерабатывающих предприятий ежегодно получают травмы, когда причины этих инцидентов хорошо известны, а средства предупреждения доступны, но не используются, не стоит удивляться рваным ранам, потерям конечностей, общим травмам и смертельным исходам в мясоперерабатывающей индустрии. Эти травмы – не результат ошибки рабочих. Это система, и имя ей – жадность.
Управление по охране труда налагает штрафы на мясоперерабатывающие компании, но почти ничего не делает, чтобы изменить систему безопасности в индустрии. К 2001 г. штраф за летальный исход по умышленной халатности работодателя составлял 70 тыс. долл.{710} Такая сумма не трогает сердца руководителей агробизнеса, чьи компании ежегодно получают десятки миллиардов долларов. За жизнь и утраченное здоровье тысяч работников мясокомбинатов компании должны нести гораздо более серьезные наказания. Травмы, безусловно, невозможно предвидеть или предотвратить. Новые санкции должны включать повышение сумм штрафов, принудительное закрытие предприятия и уголовное обвинение в халатности. Судебное преследование нескольких руководителей заводов за смерть или травмы работников могли бы стать серьезным предупреждением для индустрии. Это было бы прямым посланием, которое поддержит большинство: нельзя безответственно калечить и убивать невинных людей – это преступление.
Условия труда на американских мясоперерабатывающих заводах показывают, что может случиться, когда работодатели получают полную бесконтрольную власть над работниками. Когда профсоюзы получают слишком много власти, они становятся неэффективными и вязнут в коррупции. Но их отсутствие позволяет корпорациям вести преступную деятельность и безнаказанно нарушать трудовое законодательство. Если позволить мясной промышленности продолжать нанимать малоимущих, малограмотных, а часто и нелегальных иммигрантов, многие другие отрасли вскоре последуют ее примеру. Рост количества иммигрантской рабочей силы – серьезная угроза для страны. Работающие нелегальные иммигранты не могут голосовать и практически не имеют возможности защищать свои права. Без профсоюзов компании будут выискивать и эксплуатировать наиболее уязвимых людей. Ситуация с мясоперерабатывающей индустрией показывает, как прогресс, которого добились американские рабочие за целый век, может испариться в одно мгновение. Сельские гетто в Лексингтоне и Грили не должны стать будущим Америки.
Любая реформа системы частного сельского хозяйства должна ориентироваться на потребности скотоводов и фермеров. И это должна быть не просто дань воспоминаниям о прошлом сельской Америки. Это уникальный источник новшеств и долгосрочного контроля над освоением земли. В период холодной войны американская децентрализованная система, состоявшая из миллионов обособленных хозяйств, считалась самой эффективной в мире, доказывая преимущество капитализма. Провал сельского хозяйства в СССР объяснялся слишком централизованной системой и бюрократизмом. Сегодня горстка агропромышленных компаний, которые доминируют в американской пищевой индустрии, отстаивают новую централизованную систему производства, в которой домашний скот и пахотные земли рассматриваются как товар. Фермеры – только работодатели, а решения принимают руководители корпораций, далекие от полей и пастбищ. Конкуренция между крупными корпорациями привела к снижению цен для потребителей, но фиксированные цены и сговор разоряют скотоводов и фермеров. Антитрестовые законы должны ужесточиться. Более века назад, когда в Конгрессе обсуждался антитрестовский акт Шермана, Генри Теллер, сенатор-республиканец от штата Колорадо, отвергал довод о том, что снижение цен для потребителей оправдывает беспощадную власть монополий. «Я не верю, что главное в жизни – сделать все дешевле»{711}, – утверждал он.
Крупные агропромышленные компании США, создав централизованное сельское хозяйство, пытаются, как советские комиссары, задушить критику. Законы «о клевете на еду», которые поддерживает агробизнес, приняты в 13 штатах. Они запрещают критиковать сельскохозяйственные продукты без «справедливого» научного обоснования. Сама концепция законов антиконституционна, но они остаются в силе. Например, под этот закон среди других попала и Опра Уинфри[129], которой предъявили иск за пренебрежительные высказывания о еде. В Техасе на человека подала в суд компания, производящая дерн для газонов, за то, что он критиковал качество их продукта. В Джорджии и Алабаме законы «о клевете на еду» привели в соответствие британскому закону о клевете, возложив ответственность за доказательство невиновности на ответчика. В Колорадо нарушение закона «о клевете на еду» считается уже не административным, а уголовным преступлением{712}. Критика мясного фарша, сделанного на мясокомбинате Грили, может привести вас на скамью подсудимых.
