Школа гостиничного типа
Детям надо, чтобы жизнь и в школьные годы была жизнью, чтобы классные стены не отгораживали их ни от снега, ни от моря. Не так и сложно представить себе возможность обмена между школами: ведь не всякому выпадает шанс пожить в деревне. На время каникул сельские школы вполне могли бы стать чем-то вроде гостиниц для городских детей.
Зачем в наше время продолжать разрывать год большими каникулами? Когда можно растянуть его на четыре триместра вместо трех, и превратить в «каникулы» все послеполуденное время.
Другое предложение: почему бы тем детям, которые три триместра проводят в деревне, в горах или на берегу моря, не приезжать месяца на три в город? Можно было бы организовать обмен школьными помещениями. Только для этого надо обустроить их так, чтобы дети могли там спать.
Настоящая проблема, таким образом, – это создание школ гостиничного типа и такое их обустройство, которое позволило бы принимать детей не только на время «больших каникул», но и в течение всего года. Рассмотрим проблему внимательнее.
Будь школа действительно домом для ребят, они и чувствовали бы себя там как дома. Исчезло бы и деление на тех, кто живет в пансионе, и приходящих сюда из семей. Ребенок, живущий в семье, мог бы и заночевать в школе вместе с пансионерами. В школе были бы большая мастерская и физкультурный зал. И работали бы в ней не только преподаватели, но и свободные воспитатели. И могли бы быть почасовики-преподаватели, и приходящие воспитатели, и просто те, кто работал бы как гостиничный персонал.
Предубеждения, увы, преодолеваются не так-то просто, укоренилось мнение, что все, что происходит во внеурочные часы, вне школьного времени, – в высшей степени подозрительно: там начинается шабаш. В головах добропорядочных граждан при одной только мысли, что после захода солнца, вечером, ребенок может чем-то еще заниматься, – звенит сигнал тревоги: «А не случится ли там чего? Чем они там могут заниматься?» Общественное мнение боится этих нерегламентированных занятий даже вне школьных стен (а внутри их и подавно). Если преподаватель приглашает к себе подростков, общественное мнение уже готово считать, что эта вечеринка с наркотиками, такое приглашение сразу становится подозрительным, особенно если преподаватель – женщина. В провинции это просто ужасно. И ничего не поделать: эта подозрительность живет в нас, потому что мы так привыкли. Странно, если кто-то отваживается на такие мероприятия. Это не невинно, это маргинальное времяпрепровождение.
А ведь прекрасно можно было бы представить себе телевечера в школе, проходящие в трех разных помещениях (соответственно три канала TВ) с преподавателями. Ведь школа – место жизни ребенка, и дети должны себя чувствовать здесь как дома и после уроков…
В нынешних летних лагерях вожатые закрывают глаза на то, что происходит там по вечерам. Ребята могут поздно ложиться, уходить вечером в деревню. И то, что творилось, когда лагеря были на казарменном режиме, больше не повторяется; наверно, меньше глупостей и в спальнях. Но если так может быть в летних лагерях, то почему нет в городских школах?
Наверняка эти предложения шокируют всех: и тех, кто тут же начнет доказывать, что это совершенно ни на что не похоже, и тех, кто будет улыбаться, повторяя, что это утопия. И тем не менее эти слова должны быть произнесены.
В отличие от авгуров школьной системы я уверена, что такое, более широкое, использование школьных помещений может дать юношеству жизненный опыт, который, в свою очередь, поможет им в конце концов стать хозяевами самих себя. Семейная клетка не будет так давить, потому что ребенок не должен будет проводить там все время, в семье же будет известно, что раз ребенка нет дома, он, наверное, в школе. Позвонил, узнал – ребенок там – все в порядке.
При нынешней системе закрытых школьных дверей дети – либо дома, либо на улице. Дома же большинство не знает, чем заняться. Невозможно сделать обязательным хождение в гости, на это нужно личное желание. Впрочем, случается и такое: родители возражают – нехорошо, что этот «гадкий утенок» то и дело исчезает из дома и все время проводит в чужой семье, где чувствует себя лучше. И вот что нередко происходит. Мама приятеля проникается искренней симпатией к чужому ребенку, ставит его в пример собственному отпрыску: «Видишь, какой он хороший мальчик…» Зачастую при этом наносится визит той, чей ребенок вхож в дом. При этом обычно такие мамы начинают хвалить чужого ребенка, говоря, что он восхитителен, что сами хотели бы иметь таких же детей. Однако у той, к кому обращены эти искренние слова – свои проблемы. И это – тоже правда, потому что вне семьи ребенок ведет себя по-другому. Встречаются достаточно разумные матери, которые говорят: «Ну и хорошо, мой ребенок ладит с другими, значит, когда-нибудь поладит и со мной, это – возраст, ребенок переживает кризис и т. д.» Но ведь есть и такие, у которых столько проблем в семье, что они приходят в полную растерянность, как только узнают, что их ребенок где-то ведет себя иначе, чем дома. Им бы радоваться, а они начинают думать, что они – плохие матери и это очень несправедливо, что их дочь или сын ни во что их не ставят. Это обычно те матери, для которых материнство стало ловушкой, и они так и не сумели обрести себя в личной жизни. Теперь же не в силах позволить своему ребенку стать самостоятельным.
Есть одно понятие, которому стоило бы вернуть уважение, – семейная пара; к понятию этому долго не обращались, хотя средства массовой информации раздували случаи возвращения отца в семью силой или восстановления его в правах после смерти. В этом случае, мне представляется, говорить надо уже о смерти семейной пары. Самое обнадеживающее для детей – это сама жизнь семейной пары, над которой не властно время.
Если бы у детей было хоть какое-то место на стороне, та же школа как второй дом, то и семейные пары могли бы обрести больше душевного спокойствия, поскольку дети не находились бы постоянно дома. Это тем более важно сейчас, когда в семье один-два ребенка, причем нередко – с большой разницей в возрасте. Семья, замкнутая на самой себе, – это ловушка, провоцирующая неврозы. В любом возрасте любому человеку нужны социальные связи с теми, у кого общие с ним интересы.
