Кормовые загоны
Четыре мясоперерабатывающие компании заявили, что в связи с затовариванием рынка говядиной корпорации не отвечают за низкие цены, которые получают фермеры за свой скот. Результаты исследований Министерства сельского хозяйства США (U.S. Department of Agriculture, USDA) привели к такому же выводу{364}. Самое большое ежегодное потребление говядины в США было зафиксировано в 1976 г. – около 43 кг на человека в год{365}. Сегодня обычный американец съедает около 30 кг говядины в год. С 1970-х население страны выросло, но не настолько, чтобы компенсировать снижение потребления говядины. В попытках стабилизировать прибыли фермеры пали жертвой своей неосмотрительности. Следуя советам агропромышленных компаний, они стали давать животным гормоны роста. В результате рогатый скот стал крупнее, хуже продается, а большая часть американской говядины оказалась непригодной для экспорта в Европейский союз, где использование коровьего гормона роста запрещено.
Мясоперерабатывающие компании заявляют, что кормовые загоны и формула ценообразования – средства достижения большей эффективности, а не контроля цен на скот. Бойни требуют большого и стабильного количества скота, чтобы получать прибыль. И кормовые загоны – надежное средство получения нужного поголовья. Крупные мясоперерабатывающие компании утверждают, что они стали для фермеров удобной мишенью, хотя реальная проблема заключается в низких ценах на мясо птицы. Килограмм курятины стоит в 1,5 раза меньше килограмма говядины{366}. На данный момент долгосрочные сделки, которые предлагают скотоводам, представляют как инновационный подход, который должен спасти, а не разрушить мясную индустрию. В 1998 г., в ответ на расследование вопроса о кормовых загонах, проведенное USDA в Канзасе, компания IBP отстаивала их как «альтернативные методы продажи откормленного скота»{367}. Компания утверждала, что такая практика была «похожа на изменения, которые уже происходили… при продаже других сельскохозяйственных товаров», например курятины.
Многие независимые фермеры убеждены, что кормовые загоны используются главным образом для того, чтобы контролировать рынок, а не для большей эффективности работы скотобоен. Они не возражают против масштабных сделок или долгосрочных контрактов; они возражают против сокрытия цен на скот. Но главное – они не доверяют мясоперерабатывающим гигантам. Они убеждены, что руководители крупных компаний ведут тайные переговоры с конкурентами, устанавливают цены и делят мировой рынок. Такое мнение, широко распространенное среди скотоводов и фермеров, может показаться фантазией. Но именно так годами ведут себя руководители компании Archer Daniels Midland – «супермаркета для всего мира».
В 1999 г. три представителя руководящего состава Archer Daniels Midland, включая вице-президента Майкла Андреаса, были отправлены в федеральную тюрьму за преступный сговор с зарубежными конкурентами по контролю над международным рынком лизина (важной пищевой добавки){368}. Расследование этой крупной схемы фиксирования цен, проведенное Министерством юстиции, сосредоточилось на периоде с августа 1992 г. по декабрь 1995 г. За эти 3,5 года компания Archer Daniels Midland и соучастники ее сговора «обобрали» фермеров ни много ни мало на 180 млн долл. В этот же период руководители Archer Daniels Midland также встречались со своими заморскими конкурентами, чтобы определить цены на лимонную кислоту. На встрече с японскими руководителями компаний, которая тайно прослушивалась, президент Archer Daniels Midland произнес речь о достоинствах сотрудничества. «У нас в компании есть любимое изречение, – сказал он тогда. – Наши конкуренты – это наши друзья, а наши потребители – это наши враги»{369}. Компания Archer Daniels Midland остается крупнейшим производителем лизина, а также продуктов из сои и кукурузы. И крупнейшим акционером IBP.
В 1996 г. USDA расследовало насыщенность мясной индустрии и обнаружило, что многие фермеры не хотели давать показания против крупных компаний, опасаясь возмездия и «экономического краха». В том же году Майк Кэлликрейт, скотовод из Сент-Фрэнсиса, решился выступить против корпоративного сговора, который считал не просто неправильным, а преступным. «Однажды я ехал по дороге, – рассказал мне он, – и все думал о том, когда же кто-нибудь решится что-то с этим сделать? Тут я понял, что, возможно, никто и не решится и я должен попробовать сам». После того как он выступил с показаниями перед комитетом USDA, крупные мясоперерабатывающие компании немедленно прекратили сотрудничество с ним. «Я не мог продать свой скот, – рассказал он. – Они объезжали меня стороной и покупали скот у парней аж за 300 км от меня». Теперь его бизнес понемногу восстанавливается, ConAgra и Excel стали покупать у него скот. И он стал активистом. Он отказывается «возвращаться к рабской зависимости». Майк выступал на слушаниях в Конгрессе и присоединился к групповому иску многих фермеров-скотоводов против IBP. В групповом иске говорится, что компания многие годы нарушает Закон о мясокомбинатах и скотопригонных дворах[86] с помощью разных методов, направленных против конкуренции. По словам Кэлликрейта, этот суд покажет, что сама суть эффективности компании на самом деле состоит в «эффективности воровства». IBP отрицает обвинения. «Нам нет смысла обижать скотоводов, – сообщил корреспонденту руководитель компании. – Ведь мы зависим от них как от поставщиков продукции на наши заводы»{370}.
