2.1. Теоретические подходы к рассмотрению охраны здоровья детей как предмета государственной политики

В основу теоретического изучения государственной политики в области охраны здоровья детей положено идеализированное допущение об абсолютной зависимости развития ребенка от условий и факторов внешней среды. Использование метода научной идеализации потребовалось для элиминирования некоторых свойств и отношений (в том числе особенностей физиологических адаптационных механизмов в различные периоды детства, выходящих за рамки предмета настоящего исследования) и позволило отвлечься от анализа их качественных и количественных характеристик, являющихся предметом медико-биологических и клинических научных дисциплин. Такой методологический подход дает возможность зафиксировать выделенность детского организма из среды, что необходимо для построения сложной системы[26] «здоровье ребенка – общество», в которой подсистема «общество» есть активное начало, адекватно реагирующее на изменение состояния объекта «ребенок» с целью сохранения его нормальной жизнедеятельности.

Анализ отношений в системе «здоровье ребенка – общество» с привлечением философской категории «особенное» позволяет не только исследовать специфику здоровья ребенка как особенного, но и определить отражение этой специфики в подсистеме «общество» в форме особенного внешнего, институциональным воплощением которого является государственная политика в области охраны здоровья детей. На рис. 10 приведена схема формирования данного института, из которой следует, что государственная политика рассматривается как часть подсистемы «общество», представляющая в ней интересы подсистемы «здоровье ребенка».

Рис. 10.

Рис. 10.


— AD —

Схема формирования государственной политики в области охраны здоровья детей (ГПОЗД) как особенного внешнего подсистемы «здоровье ребенка», отраженного в подсистеме «общество».

Необходимо подчеркнуть, что методологический подход, акцентирующий внимание на активной роли подсистемы «общество», не игнорирует значение генетически детерминированных физиологических адаптационных механизмов развивающегося детского организма, но учитывает, что на разных этапах онтогенеза ребенок способен адекватно взаимодействовать лишь с теми внешними факторами, которые выступают для него как «свои внешние»[27], т.?е. в норме не входят в противоречие с направленностью процесса его развития[28].

Таким образом, сущность государственной политики заключается в создании и сохранении для ребенка в подсистеме «общество» его «своих внешних» условий и факторов путем адекватного изменения этой подсистемы. Следуя логике теории функциональных систем (Анохин П.?К., 1975 [1]), указанные изменения есть тот полезный результат, который становится системообразующим фактором функционирования системы «здоровье ребенка – общество».

В социальной системе использование механизма «изменение – сохранение» неминуемо требует включения в нее регулирующего «ценностного контекста видения существующих проблем», от которого зависит «адекватность политики здравоохранения» (О.?П. Щепин и соавт., 2000) [331]. В итоге, предметом нашего рассмотрения становится трехэлементная система «здоровье ребенка – государственная политика в области охраны здоровья детей – общество», в которой элемент «здоровье ребенка» есть абсолютная ценность[29], направляющая идея государственной политики. Следуя этой идее, политика реализует свою способность изменять внешнюю среду в интересах детства и закреплять в ней эти изменения в форме законов и правил с целью защиты каждого ребенка от негативного влияния факторов, не являющихся для него «своими внешними» уже потому, что в существующих социально-экономических условиях обеспечение прав детей на охрану здоровья пока не имеет статуса непосредственного целевого ориентира при формировании и осуществлении стратегий общественного развития.

В соответствии с нашей концепцией, практическое разрешение указанного противоречия средствами государственной политики представляет собой движение, исходным пунктом которого является признание улучшения здоровья детей в качестве «первостепенной обязанности» государства, как это установлено во Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей (пункт 10) [33]. Вектор движения направлен на закрепление законодательной нормы, в соответствии с которой прогрессу в охране здоровья детей должен быть установлен высокий статус «ключевой цели национального развития в целом»[30], что предусмотрено планом действий по осуществлению указанной декларации [135, пункт 3].

Принципиальной особенностью государственной политики как способа регулирования общественных отношений в интересах детей является то, что такое регулирование осуществляется не на основе рассмотрения различных вариантов из множества возможных управленческих решений, а на основе законодательно закрепленной правовой нормы, которая унифицирует поведение[31] макроструктур общества, имеющих непосредственное или опосредованное отношение к проблемам детства, и сводит ее лишь к «одному обязательному варианту»[32] – тому, который соответствует наилучшему обеспечению интересов детей. Указанный вариант фиксирует верховное положение детства в мире человеческих ценностей и не допускает участия детской части населения в общественных процессах в качестве «конкурирующей цели» (Г.?С. Беккер, 1993) [17] общественного развития. Наличие одного единственного обязательного варианта решения проблем детства придает государственной политике в области охраны здоровья детей способность «оперативно упорядочивать общественные отношения» [203, c. 202] для достижения поставленной цели. На конкретном примере это означает, что в практике государственной политики интересы детей учитываются не с целью поиска путей уменьшения отрицательного воздействия на состояние их здоровья текущими, вынужденными или планируемыми социально-экономическими переменами в обществе, а с целью исключения отрицательного воздействия.

Согласно опубликованным данным, принцип «одного варианта» получает распространение (страны ЕС), в том числе при решении задач охраны здоровья людей во всех случаях, связанных с потенциально опасными преобразованиями окружающей среды (Th. Christoforou, 2003) [338]. Способ реализации данного принципа был зафиксирован в заключительном документе Wingspread conference (США, 1998 г.): если какая-либо деятельность несет угрозу вреда здоровью людей, то необходимо принятие упреждающих мер, особенно когда причинно-следственные связи в полном объеме еще не известны. Исследование таких связей и обоснование упреждающих мер, определяемых по результатам специальной научной экспертизы, нацелено не на определение приемлемого уровня риска, а на выработку мер, направленных на предотвращение такого риска. Приведенная постановка задачи характеризуется как наиболее ответственная [357].

В России подобная ответственность общества, в данном случае, в связи с решением вопросов охраны здоровья детей, еще не стала законодательно закрепленной реальностью. В 1992 г. Правительство Российской Федерации признало, что при проведении экономических реформ, сопровождающихся снижением уровня жизни населения, не были приняты во внимание последствия их влияния на положение детей, не проведены в необходимом объеме компенсационные и защитные меры [65, c. 18]. Объем таких мер оставался недостаточным и в последующий период. В результате, если в 1994 году в Указе Президента Российской Федерации «О президентской программе «Дети России»» было констатировано, что в условиях социально-экономического кризиса проблемы детей в России достигли предельной остроты, крайне высокой остается младенческая смертность, растут детская заболеваемость и инвалидность [262], то почти через десять лет в той же программе на 2003–2006 гг. вновь признано, что состояние здоровья детей оценивается как катастрофическое [190].

Нетрудно заметить, что регулирование общественных отношений, основанное на реализации только «одного обязательного варианта», соответствующего наилучшему обеспечению интересов детей, отражает и подтверждает правомочность принятого нами исходного теоретического положения об абсолютной зависимости развития ребенка от условий и факторов внешней среды. Логический анализ форм такой зависимости позволяет выделить следующие три направления практических действий правовыми средствами государственной политики, необходимых для наилучшего обеспечения интересов детей:

1. Адекватная коррекция целей общественно значимых перемен и средств их достижения, если по заключению специальной экспертизы, осуществляемой в рамках государственной политики в области охраны здоровья детей, эти перемены могут представлять угрозу здоровью детей.

2. Осуществление упреждающих социально-экономических, правовых, медико-организационных и других мер защиты детей в ситуациях общественно значимых перемен (масштабные реформы в экономике, экологически значимые проекты и т.?п.), представляющих потенциальную угрозу их здоровью.

3. Отказ от осуществления любых социально значимых перемен, в процессе или в результате реализации которых прогнозируемый ущерб здоровью детей не может быть исключен.

Указанные направления действий учтены при построении концептуальной модели функционирования государственной политики в области охраны здоровья детей как нормативно-регулятивной системы.

На рис. 11 схематично показаны механизмы функционирования такой системы, состоящей из трех основных блоков. Блок А включает исходные количественные и качественные значения различных целей общественных перемен (a, b, c, d), прогноз влияния которых на состояние здоровья детей осуществляется специальными экспертными структурами в рамках государственной политики в области охраны здоровья детей (блок В). В зависимости от результатов экспертизы указанные цели могут быть допущены (блок A1) или не допущены к реализации.

Рис. 11.

Рис. 11.

Концептуальная модель функционирования государственной политики в области охраны здоровья детей как нормативно-регулятивной системы (пояснения в тексте).

Так, цель а, ориентированная на достижение определенного общественно значимого результата а1, но изначально не учитывающая интересы детства, допускается к реализации лишь после адекватной переработки этой цели в соответствии с законодательно закрепленными требованиями государственной политики в области охраны здоровья детей. Функцию такой переработки выполняет подсистема аа1. K. Deutsch [340], применительно к этому процессу, использует предложенное им понятие «каналы прохождения и переработки».

В отношении цели b подобная коррекция не требуется, поскольку по результатам законодательно установленной экспертной оценки в рамках государственной политики в области охраны здоровья детей установлено, что реализация указанной цели (переход в состояние b1) не несет угрозы детскому здоровью. Соответственно, в отношении вектора с достижение цели (c1) становится возможным лишь после проведения адекватных упреждающих социально-экономических, медико-организационных и других мер в подсистеме сс1, исключающих риск ущерба здоровью детского населения.

Цель вектора общественных преобразований d не может быть допущена к осуществлению в связи с выявленной невозможностью ее «переработки» в подсистеме dd1 и, соответственно, невозможностью исключения неблагоприятных последствий в отношении детей.

Представленная модель функционирования государственной политики в области охраны здоровья детей согласуется с точкой зрения ВОЗ, изложенной в Докладе о состоянии здравоохранения в мире (2008 г.), в соответствии с которой сектор здравоохранения должен обеспечить признание здоровья в качестве важного социального итога деятельности любого другого сектора [356].

Результаты анализа включенных в разработку федеральных нормативных правовых актов позволяют рассматривать институционализацию государственной политики в области охраны здоровья детей как процесс интеграции трех сфер деятельности, закрепленных в Конституции Российской Федерации и в законах. К таким сферам деятельности относятся: здравоохранение[33], обеспечение прав ребенка[34] и политика как функция власти[35] (рис. 12).

Рис. 12.

Рис. 12.

Схема, иллюстрирующая формирование системы государственной политики в области охраны здоровья как результата взаимодействия секторов здравоохранения, политики и прав ребенка.

Взаимодействие элементов указанной триады формирует корпус прав ребенка на охрану здоровья.

Данный синтез отражает положения Конвенции о правах ребенка (статьи 3, 6, 24, 27), касающиеся охраны здоровья детей и устанавливающие, что каждый ребенок имеет право на медицинское обслуживание, а также материальные, духовные и иные блага в объеме, обеспечивающем ему полноценное, здоровое развитие, при этом государство обязано предоставить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия.

Рассмотренные выше теоретические подходы к постановке проблемы охраны здоровья детей средствами государственной политики адекватно отражают реально существующие противоречия общественного развития. Речь идет о преимущественно отраслевом здравоохраненческом содержании осуществляемых мер и тем, что наиболее значимые факторы, определяющие детское здоровье, находятся за пределами сектора здравоохранения и, соответственно, вне сферы действия его нормативно-правовой системы. В результате, как указывается в докладе ПРООН (1999), страны, оказавшиеся в неблагоприятных экономических условиях, нередко считают необходимым жертвовать потребностями детей в угоду экономической корректности, закрывая школы, клиники и больницы [55, c. 35].

В период с 1992 г. по 2001 г. число самостоятельных детских больниц в России сократилось на 70, в том числе на 49 городских; детский коечный фонд уменьшился на 48,7 тыс. коек [23].

Согласно нашей концепции, предупреждение и устранение противоречий между неудовлетворенными потребностями детей в охране здоровья и действиями «в угоду экономической корректности» является задачей государственной политики в области охраны здоровья детей, регулирующей общественные отношения путем перемещения центра тяжести решения проблем детства с секторального здравоохраненческого уровня на общегосударственный уровень, что позволяет наиболее полно мобилизовать в интересах детей главный ресурс государства – власть.

Похожие книги из библиотеки