Правило № 5. Мы равны

Правило № 5. Мы равны

Вот и подошли мы, по-моему, к самому трудному правилу в свободном воспитании.

Трудному не потому, что его тяжело усвоить. Совсем нет. Как раз в этом отношении все просто. Сложность скрыта в практическом применении.

Хотя, вроде бы, ничего такого тут нет. «Свобода, равенство и братство» – поди мы с детства слышим эти слова? Все люди равны – это аксиома. Которая, правда, на каждом шагу опровергается жизнью.

Непростая тема. На самом деле, нам трудно признать своего ребенка равным себе. Наверное, гораздо труднее, чем признать таковым любого постороннего человека. И для этого есть свои причины.

Одна из них понятна: мы ведь знаем своего ребенка, не так ли? Как правило, с самого рождения. И уж наверняка осознаем, что он – пусть и очень сообразительный, пусть и замечательный, и даже самый лучший, и самый любимый (мы ведь на самом деле так думаем, да?) – все же ребенок. То есть у него объективно меньше знаний. Опыта. Сил. Возможностей, наконец. Какое уж тут равенство?

Ответственность. Кто за кого должен отвечать? Ребенок за родителей либо они за него? Ответ очевиден. Понятно, что есть безответственные родители, но вряд ли они станут читать эту (да и любую другую «воспитательную») книгу.

Посмотрим в бытовом плане – именно мы кормим, одеваем, оберегаем. В младенчестве меняем подгузники. Помогаем завязывать шнурки. Купаем. Учим. Опекаем. Сложно говорить о каком-то равенстве.

Наконец, вечный вопрос дисциплины. Ведь равенство подразумевает равные права, так ведь? То есть мы, родители, теперь в доме не полные хозяева и должны считаться с детскими прихотями? А может быть, ему завтра взбредет в голову устроить дома кошачий питомник? Или пустить дедушкину библиотеку на самолетики? Да мало ли что может случиться – он же ребенок!

Совершенно обоснованные опасения. Действительно, идеальное равенство – это, скорее, идея. Яркая, светлая, но все же идея. В жизни все гораздо сложнее. Ведь сама природа сделала нас разными, не так ли?

И все-таки он равен нам. Наш ребенок. И не завтра, не через несколько лет – когда вырастет. Сейчас.

Да, пока он меньше ростом (ему ведь еще не шестнадцать, нет?). Пока он слабее нас и нуждается в нашей помощи (или уже призер по гребле?).

Не так много знает и, как мы надеемся, понимает (или ему с вами теперь неинтересно?).

Но дело даже не в том, что все это временно. И довольно скоро (иной раз поражаешься – насколько скоро) они вырастают и… Опять же, какое тут равенство?! Это мы уже слабые и беспомощные. Это нам нужно помогать. Это мы не успеваем сообразить, понять, принять решение. А у них еще все впереди.

Дело в том, что он (или она) – теперешний, пусть маленький, пусть смешной, пусть беспомощный – равен нам.

Хотя правильнее, наверное, так: мы относимся к нему как к равному. А вот это как раз вполне реализуемо. И даже не так трудно, как может казаться на первый взгляд.

Сегодня мы пошли на каток. Могли бы, конечно, сходить к бабушке, но дети сказали, что у нее они были в прошлые выходные, а сегодня им хочется покататься на коньках.

Достаточно просто, так?

Не совсем. Бывают ситуации, когда желания не совпадают. Или даже не в желаниях дело: вот нужно так, а как ему объяснишь?

А давайте попробуем. Если действительно нужно. Может быть, уже в ходе самого объяснения (или до него, только формулируя это самое «почему») мы вдруг сами поймем. что на самом-то деле не так уж это и необходимо!

Что, говоря откровенно, все это «нужно» заключается в одном: мы так привыкли. Ведь это на каждом шагу: делаем не то, что на самом деле лучше, практичнее, полезнее. А то, что привыкли делать.

– Вера, надень шарфик!

– Мам, на улице тепло!

– Какое тепло – февраль месяц!

А в этом феврале уже неделю плюсовая температура…

Еще вариант: нам так удобнее. Очень распространенный случай. Человек, знаете ли, создание инертное. Если есть возможность лишний раз не шевелиться, то большинство и не пошевелится. Кстати, воспитательный процесс здесь не исключение.

– Пап, а давай аккаунт мне в «Одноклассниках» сделаем?

– Мал еще в интернетах сидеть. И вообще – иди уроки делай! Действительно: сиди тут, аккаунты ему создавай… Сам тогда в «танчики» не погоняешь.

А может быть, и вовсе дело в том, что я вот так сказал – и все! Ну должен же родитель иметь авторитет? Должно его слово что-то значить? А раз должно – значит, будет так: сказал – как отрезал! А то ведь никакого уважения не будет!

Тут и примеров приводить не буду: и так понятно.

Хотя с авторитетом есть вопросы… Слишком часто мы путаем понятие «авторитет» с понятием «страх». Видимо, это связано как раз с уголовными понятиями, где криминальный авторитет должен внушать страх. Иначе какой же он авторитет?

Что поделать, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Согласны?

В итоге, если наше «нужно» продиктовано приведенными выше причинами, то, может быть, оно и вовсе не «нужно»? А раз так, то самое время прислушаться к нашему ребенку: может, он как раз и предлагает «дело»?

Кстати, одна из главных причин, по которой нам трудно относиться к ребенку как к равному, – это неумение слышать.

Не верите? Понаблюдайте за собой. Попробуйте вспомнить, с чем ваш малыш подходил к вам в последний раз? Чего хотел? О чем спрашивал? Чего добивался?

Если помните – что же, респект! Замечательно. Хотя, может быть, у вас просто хорошая память?

Иногда люди путают понятия «слушать» и «слышать». Знаете, можно вести долгую беседу с человеком, даже его не слушая.

Просто стандартно реагируя на услышанные фразы. «Да». «Конечно». «Молодец». «Так держать». Фразы-автоматы, которые выручают в любой ситуации. И задумываться не надо, все равно будут к месту. Но мы ведь слушали, не так ли? Слушали!

Слушать можно и холопа.

Другое дело – услышать. Это значит не просто отреагировать, зачастую автоматически. А еще и понять.

Услышать можно только равного.

Вот как, оказывается, все непросто.

Довольно трудно изжить в себе это пренебрежительное отношение к ребенку. Мол, что он понимает? Разве он видел жизнь? Разве с его детским умишком можно разобраться в ее хитросплетениях?

Как с этим бороться? Как выработать иммунитет от подобного высокомерия?

Есть такой способ. Довольно эффективный. Может быть, даже единственный реально действующий. Но сначала – небольшая история.

Случилось это в бытность мою воспитателем ГПД. Это обычная «продленка» – наверное, многие помнят свое советское детство. Есть такие группы и сейчас.

Детишки сделали уроки и занимались своими делами. Кто чем. А меня заинтересовала игра двух мальчишек – Ильюши и Саньки. Они что-то рисовали на большом листе, потом возбужденно спорили, но уловить суть игры мне так и не удавалось. Тем не менее правила определенно были, и игра всерьез затягивала ребят.

Считая себя человеком по крайней мере продвинутым, я все-таки не выдержал и попросил объяснить мне суть этой игры. Ильюша смутился, немного подумал и выдал:

– Леонид Анатольевич, вы все равно не поймете…

Это я к чему? Да к тому, что если мы действительно попытаемся понять, хотя бы выслушать ребенка, то очень быстро поймем, что их мир – мир детский, мир, по укоренившемуся среди взрослых представлению, примитивный и простой – иной раз никак не проще нашего. Иногда я убеждаюсь, что сложнее. Много сложнее.

Но чтобы это увидеть, нужно поднапрячься. Иной раз значительно. Потому что дети – как высоковольтные линии. Выдержать их напряжение дано далеко не каждому. Их время спрессовано. Их эмоции сконцентрированы. У ребенка отличная память и «соображалка» лучше, чем у взрослого. Его мышление оригинально и образно. Попробуйте провести с ним один лишь час, вникая в каждое слово, пытаясь прожить каждую эмоцию, входя в каждый из десятков образов, которые он меняет быстрее, чем профессиональная актриса на сцене. Всего час!

Перегорите.

Именно поэтому мы и ставим щиты, предохранители, трансформаторы в виде нашей избранной «глухоты» («да что эту мелочь слушать, тараторит и тараторит»), замаскированного высокомерия, эдакого возрастного «расизма» («мал еще мамку учить»), обычной невнимательности и пренебрежения («не мешай, я тут делом занят»).

Не оттого, что мы такие злые.

Оттого, что иначе не выдержим. Сгорим.

Так что, скорее, неравенство заключается даже не в том, что мы, взрослые, считаем себя выше, умнее и опытнее детей. Но и в том, что дети энергичнее, эмоциональнее, подвижнее, сообразительнее и гибче любого из нас.

И, тем не менее, без равенства вряд ли можно говорить о свободном воспитании. И о свободном человеке.

В чем же конкретно заключается наше равенство с ребенком?

В равенстве принятия решений.

Естественно, тех, которые непосредственно касаются ребенка. Если сын или дочь пытаются за вас решать ваши проблемы, вы имеете полное право отослать их куда подальше. Потому что вы тоже свободный человек и своими делами занимаетесь сами. Естественно, учитывая реальные возможности и условия. А еще последствия.

Вдруг ваш ребенок не захочет учиться в школе… Что ж, если вы способны обеспечить ему домашнее обучение – прекрасно. А если нет? Излишне напоминать, что без «корочек» о среднем образовании получить какую-либо признанную государством специальность сложно. Оценили возможности? И последствия тоже? Сделали выводы? Вместе с ним, с ребенком?

С полным уважением к нему, выслушав его суждения.

А для этого, как я уже отмечал ранее, нужно обычное внимание. Иными словами, надо внимательно слушать – внимать, то есть принимать к сведению.

Между прочим, научившись внимательно слушать, или внимать, мы очень быстро заметим практическую выгоду от этого. Видя, что его не просто слушают и понимают, но и ценят его мнение, ребенок начинает по-другому относиться к мнениям папы и мамы. Ничего удивительного: обычная обратная реакция. Исключения из этого правила бывают, когда ребенок вам просто не верит. В таком случае он долго проверяет родителей на прочность: а не обманут ли его в очередной раз, спровоцировав на откровенность только для того, чтобы впоследствии более цепко ухватится за «живое»? В таком случае совет один – терпение!

В реальной помощи ребенка в семейных делах – как делом, так и советом.

Это правило, кстати, очень важно. Если на словах вы соглашаетесь с ребенком и всячески показываете ему, что его мнение важно, но в то же время не спрашиваете у него совета и не просите помощи – вероятнее всего, в вашу искренность он не поверит. И будет прав. Знаете, чем отличается дружба от приятельских отношений? Тем, что друга мы без проблем попросим о помощи. А знакомого или приятеля – вряд ли. Разве что в крайнем случае.

Эту житейскую истину дети хорошо чувствуют. Поэтому совет мой таков: при возможности просите ребенка вам помочь. А уж с советами и того проще: есть целые области, где ребенок ориентируется гораздо лучше нас. Компьютерные игры, молодежные словечки, современная музыка…

И самое главное – самому ощутить это равенство. Не попытаться имитировать, а понять, жить с ощущением этого равенства. Тогда, глядишь, и советы станут ненужными.

А пока следует начинать с малого.

Одергивать себя, когда мы срываемся на «начальственный тон». Избегать фразочек вроде этих:

– Я сказал тебе!

– Последний раз повторяю…

– Ну кто так делает?

Это, кстати, довольно сложно: избавиться от покровительственного тона и говорить с ребенком на равных. Особенно тем, кто к такому тону привык. Да и как отказаться от повелительной интонации, когда даже школьные учителя советуют вырабатывать командирский голос, иначе, дескать, ребенок даже не воспринимает приказ.

В этом есть своя правда. Дело в том, что приучать к общению на равных нужно не только себя, но и ребенка. Дитя, которое привыкло слышать повеления и приказы, зачастую просто не реагирует на ровный товарищеский тон. Ибо таким тоном с ним просто не разговаривают. Либо говорят о вещах незначительных и не имеющих большой важности.

Что делать-с в такой ситуации?

Приучать-с. Постепенно снижать громкость своего голоса. Убирать категорические нотки. Пусть не враз, пусть постепенно. Не услышал?

Подойдите ближе.

Повторите еще раз.

Зайдите спереди.

Загляните в глаза.

Обнимите за плечи.

Услышит. Обязательно услышит. Пусть сначала это потребует усилий – ничего. Они окупятся. И вашими сэкономленными нервами. И благодарностью ребенка, который станет ближе, теплее, роднее.

В этом и заключается прекрасная суть свободного воспитания: мы сохраняем ребенка НАСТОЯЩИМ. Не ломаем. Не втискиваем в рамки. Не кроим по кем-то созданным лекалам. Мы просто растим его. Ребенком. Живым, чувствующим, свободным.

По крайней мере, пытаемся. И поверьте – это великое дело. Может быть, это далеко не все правила свободного воспитания. Наверняка. Но я осмелюсь добавить только одно – самое важное. И пусть звучит оно, как фраза из американского боевика, – все же возьмем его на вооружение:

Нет никаких правил.

Если какие-то принципы, законы или запреты сковывают ваше творчество, ваши лучшие устремления, вашу любовь – отбросьте не эти искренние душевные порывы, а правила, которые их убивают. Пусть советы и опыт будут перилами, страховочным фалом, а не решеткой. По плодам их узнаете их – слышали? Если вы «применили правило», а ребенок напуган, плачет или расстроен – выбросьте этот принцип или этот опыт. Потому что ребенку плохо.

А ему должно быть хорошо…