Новый виток свободы

Новый виток свободы

В подростковом возрасте наш уже не ребенок обретает новую степень свободы, недоступную ему ранее. Но получит ли он ее относительно мирным путем или в доме разгорится война (в которой победителей не будет – только побежденные), зависит от нас, родителей.

Подросток в любом случае будет отстаивать свою самостоятельность. Даже если это тихая и ранее очень послушная пай-девочка.

Методы могут быть разными. Разной интенсивности. И с различными результатами.

Суть будет одной: в прежних рамках новому человеку уже тесно. И он обязательно будет их расширять.

Прямым противостоянием.

Упрямством.

Капризами и истериками.

Побегом из дома.

Тихим противодействием.

Саботажем наших просьб и требований – явным или скрытым. Манипуляцией нашими чувствами.

Хитростью.

Молчанием.

Наглостью.

Впрочем, перечислять все методы нет никакого смысла. Их превеликое множество. Единственное, на что можем повлиять мы, родители, так это на то, чтобы одни методы в борьбе с нами же казались подростку более приемлемыми, нежели другие. Например, попытки договориться «по-хорошему» я, как родитель, воспринимаю вполне доброжелательно и охотно иду на уступки. А вот истерику и шантаж не жалую и на них не реагирую. Как думаете, какие методы выберет мой ребенок?

Правда, есть уникальные случаи, когда и подростковый период проходит как будто очень даже спокойно. Подросток не бунтует, не вступает в конфронтацию с родителями, не удирает из дома на ночь или на несколько суток, не ворует деньги и не грозит отлупить родного папу.

Такие случаи есть. Их можно назвать пресловутым исключением, которое подтверждает правило.

А можно увидеть в этом грамотную и основательную воспитательную работу самих родителей.

Но мне кажется, что зачастую все не так радужно. Может, родителям подобного «хорошего» подростка и не так повезло, как им кажется. Ибо их дитя просто не вступило в подростковый возраст. Не вступило психически. Психологически. Эволюционно. Хотя при этом все признаки взросления могут быть налицо. И любой врач вам уверенно скажет: да, это подросток.

Но, знаете, третий размер груди и волосы на лобке указывают на половое созревание, а вовсе не на кризис подросткового возраста. Ведь каков, на мой взгляд, главный посыл пресловутого переходного периода? В чем заключается коренное отличие подростка от ребенка, кроме того, что в этом возрасте он может уже сам зачинать детей?

А главное отличие ребенка от подростка в том, что ребенок ориентируется и опирается в первую очередь на родителей, подросток же – на себя и знакомых.

Это очередное «обрезание пуповины», самое решительное, самое болезненное со времен родов. Постепенно ребенок растягивал, удлинял эту психологическую «пуповину» – поводок, который связывал его с родителями. В подростковом возрасте это постепенное растягивание сменилось рывком. Резким. Травмирующим. Обидным. Обидным для нас, для тех, кто его родил, кормил, воспитывал.

Именно мы – родители – были самыми важными, самыми необходимыми, самыми любимыми и авторитетными людьми для него, нашего малыша, долгие годы. Это чертовски приятно – быть самым-самым для кого-то. Практически не прикладывая для этого усилий. В силу того, что вы – РОДИТЕЛЬ.

Согласитесь, не часто встретишь человека, который будет тобой восхищаться, любить и боготворить не за что-то конкретное, а просто так.

Мы привыкаем к этому почитанию. Даже если оно не подкрепляется послушанием, уважением, какими-то конкретными действиями. Мы видим, что для ребенка мама и папа – самые главные, самые нужные, и это ого как повышает наш вес и авторитет в наших же глазах.

Но природа разумна. Разумна, хотя иной раз и кажется весьма жестокой. Родители стареют. Слабеют. Утрачивают энергию, возможности, умения. Прокормить свое дитя до его пенсии они не в состоянии. При всем желании.

По крайней мере, так было большую часть истории человечества. Но как оторвать от себя живое, доверчивое, привязанное к тебе существо? Как внушить ему мысль о самообслуживании, самостоятельности, опоре на свои силы?

Вот эта задача и решается в подростковом возрасте. Физически. Физиологически. Психологически.

Ребенок «перерастает» свои детские привязанности. Свою зависимость. Но для того чтобы мама и папа ему помогли – помогли отлипнуть от них, оторваться, обрубить путы, – сама природа превращает его из трогательного детеныша в подросшего волчонка. Нескладного, вовсе не милого, агрессивного и опасного.

Природа как бы говорит нам: да чего за такого трястись?! Да зачем такого жалеть?! Да не хочет жить по-старому, пусть идет куда угодно!

Конечно, я утрирую. Конечно, это все равно наш ребенок. Пусть агрессивный. Пусть нескладный. Но наш. И все же сам внешний вид, само поведение этого уже не ребенка показывает: пора. Пора ему выбирать дорогу. Свою. Самостоятельно.

А если он не переболеет этой самостоятельностью в подростковом возрасте, не сделает громадный прыжок из родительского крова в чужой, сложный мир теперь, когда это задумано самой природой, – беда.

Представьте, что у ребенка, скажем, к пятнадцати годам не поменялись молочные зубы. Он растет, растет и его челюсть, а зубы – нет. Не заменяются более крупными, более крепкими постоянными. А ведь ребенок уже не тот! И пища потяжелее. И «гарантийный срок» этих зубочков истек. Тонкие они, нестойкие. Легко портятся и ломаются. А новых все нет! Непорядок…

С подростковыми трудностями – та же картина. И если все проходит как-то слишком гладко и незаметно, то, может быть, это повод не для радости, а для беспокойства. Может, что-то здесь не так?

Таким образом, пренеприятные «издержки» подросткового периода в виде:

• повышенной агрессивности;

• максимализма;

• склонности критиковать все и всех;

• нетерпимости к ограничениям и обязанностям;

• низложению авторитетов

я считаю явлениями вполне нормальными и здоровыми. Наоборот, отсутствие этих «симптомов» данного периода наводит на некоторые размышления. Нет, вовсе не обязательно подросток должен быть агрессивным и наглым. Очень многое зависит от его характера, темперамента. Отношений с родителями.

Я вполне допускаю, что мальчишка, растущий в интеллигентной семье, где с его мнением всегда считались, не станет бежать из дома и скандалить. Однако он вполне может спорить с отцом и не соглашаться с матерью в том, в чем раньше они были единодушны.

И это будет всего лишь знаком того, что мальчик вступил в переходный период. И процесс идет по плану.

Пусть эта мысль станет нам утешением в ситуациях, когда мы столкнемся с пугающим открытием: наши дети, оказывается, могут думать не так, как мы. Они могут быть не с нами.

Это печально. Для большинства пап и мам. И я их понимаю. Но есть и утешение.

Когда ребенок слезает с наших рук, он становится на свои ноги.

И что же делать нам, родителям, дабы не отступиться от великих принципов свободного воспитания?

А задача наша становится и проще, и одновременно сложнее. С одной стороны, стремление к свободе подростка как нельзя лучше совпадает с главной целью свободного воспитания.

С другой – влияние родителей на выросшего сына либо дочь значительно слабее того, которое они имели несколько лет назад. «Золотой» возраст прошел, а вместе с ним уменьшился и безусловный родительский авторитет.

Наверное, немногие родители принимают это легко. Хотя… Первый шаг нашего ребенка мы воспринимаем с восторгом. Он пошел! Ура! Праздник! Свершение!

Первый зуб – это здорово. Скоро он сам сможет кусать яблочко. Замечательно!

Первое слово – скоро он будет разговаривать. Это настоящее событие! Первый класс, первая оценка, первый друг или подруга…

Все это – не более чем шаги, удаляющие от нас, родителей, приближающие к самостоятельности. Сделанные в направлении другого, большого мира. Но почему-то эти шаги для нас – радость и праздник, а вот очередной, даже не шаг – шажище, прыжок в новый мир, отчаянный рывок подросткового возраста – мы воспринимаем в штыки.

Потому что так неожиданно?

Потому что так резко?

Потому что, наконец, отчетливо видно, что это дорога не к нам, а от нас?

А разве раньше было иначе? Разве с каждым своим самостоятельным шагом ребенок не уходил все дальше и дальше?

Что же делать?

Не мешать.

Наверное, это самое правильное, что мы можем сделать. Помочь подростку справиться с его проблемами – реальными и надуманными – видимо, вряд ли получится. Они уже не детские. Их нельзя разрешить просто и быстро. Да, наверное, и не стоит. Пусть думает сам. Пришло его время.

Да, мы поддержим. Да, если понадобится – выручим. Спасем. Как родители. Как папа и мама. Но решать за него или за нее уже поздно.

Как же воспитывать подростка в этот сложный период?

Да никак.

Общие правила вы наверняка знаете.

Не навязывать.

Не приказывать.

Не указывать.

Просто, не так ли? Можно добавить еще: не помогать, если сам не попросит.

Очень важное правило. Наша опека нередко воспринимается ребенком как обуза, как недоверие к нему и его способностям. Еще в три годика малыш начинает бунтовать, требуя самостоятельности: «Я сам!»

Для подростка это «я сам» становится чуть ли не лозунгом.

Пусть пробует. Пусть набивает шишки. Пусть ошибается. Сам. Самостоятельно. Есть прекрасная пословица – дурак учится на своих ошибках, умный – на чужих. Смею предложить ее усовершенствованный вариант.

Умный учится на любых ошибках. Дурак не учится вообще.

Пусть набивает свои шишки сам. Обратится за советом, за поддержкой – милости просим. Конечно, это здорово потешит наше самолюбие. Но лучше бы он справился самостоятельно. Своими силами. Обращение за помощью для подростка, особенно для парня, – признание своей слабости. Своего поражения. Такое переносится нелегко. Подрывает веру в себя. И родительская задача в подобном случае – не столько помочь, сколько дать мудрый совет и оказать поддержку.

Слушай, сынок, ты просто этого не знаешь. А ты сбрось газок, когда отпускаешь сцепление, и потом плавненько его добавляй. Кажется просто, а на деле попробуй, угадай усилие… Этому «фокусу» некоторые месяцами учатся. Не зная, можешь вообще с места не тронуться.

Опять не получилось? Ладно, значит, не время еще. Даже если одногодки уже могут. Ничего. Что-то умеют они, что-то он, в итоге – никто внакладе не останется. Хотя объяснить это подростку ох как непросто. Ибо это время – подростковая пора – как раз и требует того, чтобы он был «как все». Но эти «все» – на самом деле далеко не все. Ко «всем» принадлежат сверстники, одноклассники, старшие ребята. Кумиры. Отдельные взрослые, которые могут произвести впечатление. Короче, те, с кем подросток ассоциирует себя либо на кого он желает походить. Прослойка эта на самом деле не такая уж и большая. Зато тех, кто не входит в определение «все», – таких как раз очень много. Обычно к ним относимся и мы, родители. А также подавляющее большинство взрослых. Это те, кто живет «обычной» жизнью. Работа, дом, дела, дети. Кому это может быть интересно? Ошибается родитель, который считает любого подростка бунтарем и эдаким волком-одиночкой. Увы, это не так. Именно в подростковом возрасте пышно расцветает «стадный инстинкт», когда ребятки сбиваются в группы. Называется эта штука социализацией. Пока социализация идет несколько однобоко – подросток тянется к «своим», то есть к ровесникам, начисто забывая о том, что существует масса других людей. Например, родители. Если подросток большую часть времени проводит один, это, в общем, не слишком хороший знак.

Правда, в современном мире нужно учитывать то, что компании могут быть не только дворовыми. Социальные сети, чаты, «аська», «Вайбер» и «Скайп» в значительной мере заменили старые формы общения. Сегодня уже не актуально собираться где-нибудь на старой фабрике и идти «громить» соседний район. Сегодня хорошо социализировался тот подросток, который имеет сотню «друзей» в «Одноклассниках» и входит в десяток групп на «Фейсбуке». Прогресс…

И вовсе не стоит полагать, что такая «виртуальная» дружба не имеет значения и не может заменить живого общения в компаниях «старого образца». Для многих подростков виртуальная жизнь кажется иной раз куда более реальной, нежели та, которую мы наблюдаем за окном квартиры.

Плохо это? Неверный вопрос.

Это есть. И с этим приходится считаться. И выбор у нас, в общем-то, невелик.

Можно попробовать запретить нашему ребенку «ползать» по соцсетям. По крайней мере, дома.

Ничего – компьютеры, планшеты, айфоны и прочие устройства с выходом в Интернет есть теперь практически у каждого. На домашнем компьютере свет клином не сошелся.

А вот завязать основательную переписку, сформировать круг не просто неких виртуальных «друзей», но единомышленников, найти родственные души на просторах Сети вашему ребенку будет сложнее. Да и может ли быть серьезной переписка, когда приходится пользоваться чужими планшетами? Ничего сокровенного не скажешь. Так, словесная шелуха.

Правда, есть опасение, что это виртуальное общение полностью заменит реальное.

Все может быть. Но, знаете ли, волков бояться – в лес не ходить. С другой стороны, сегодня Интернет стал не только средством поиска информации и общения, но и своеобразной «доской знакомств».

В принципе, так было и десятки лет назад. Вспомните свои юные годы: со многими ли друзьями вы познакомились самостоятельно? Чаще всего ведь знакомятся через общих друзей, родственников…

– Привет, Паша!

– Привет, Марина! Давненько тебя не видел!

– Ой, Паш, познакомься: это Люда.

– Рад познакомиться… Люда, а что ты делаешь сегодня вечером? Аналогичную роль выполняют соцсети. Они неплохо освоили функции подруг, свах, газетных объявлений. Соцсети помогают отыскать человека, что-то узнать о нем, снимают психологический барьер при первой встрече. Куда проще настучать на клавиатуре «Привет, меня зовут Саша», нежели решиться подойти к незнакомой девчонке. А уж после того, как познакомились в Сети, как-то проще сговориться о встрече в «реале», правда? Так что компьютер и Интернет – это скорее «гуд», нежели беда. Не с компьютером общается наш ребенок в тех же «Одноклассниках», а с такими же живыми ребятами, как он сам.

С другой стороны, виртуальная реальность не заменит «реала». Даже самый крутой аккаунт в «ВКонтакте» и сотни друзей противоположного пола не помогут создать семью и наплодить потомков.

Однако они сформируют предпосылки, благоприятные условия для того, чтобы познакомиться и узнать собеседника поближе.

Так плох или хорош виртуальный мир?

Видимо, и не то и не другое. Просто его можно по-разному использовать.

Ведь на том же танке можно и землю пахать. Или застрявшую технику из болота вытаскивать.

А можно из танка по людям стрелять. Выходит, танк-то не виноват…

Но не будем углубляться в компьютерную тему. Интернет-зависимости описываются в специализированных книгах, и, если нужно, читатель найдет их самостоятельно.

Поговорим лучше о бытовых мелочах, которые на поверку оказываются иной раз куда важнее, чем то, о чем написано в толстых воспитательных талмудах.

Например, о том, что у нашего свободного ребенка должно быть своим, а что – общим.

Замечательно, если у подростка есть своя комната. Годиков до двенадцати «квартирный вопрос» стоит не так остро, как в период полового созревания. И дело даже не в том, что девочки начинают стесняться ходить в белье перед родственниками, или в том, что мальчишке неловко за утреннюю эрекцию. Хотя и это тоже. Ведь то, что нам, взрослым, кажется делом житейским, подростки зачастую воспринимают, как позор и катастрофу.

Впрочем, если в семье не принято особенно стесняться наготы, то и подросток будет относиться к голому телу куда спокойнее. Но, как я уже говорил ранее, дело не только в этом.

Чтобы качественно и полно «отработать» задачи переходного возраста, подростку нужно уединение. Не отшельничий «уход от мира», а, скорее, временное убежище, где можно было бы укрыться, перевести дух, собратья с мыслями. Спрятать свои потаенные записи, ценные и дорогие сердцу вещи. Наконец, просто закрыться, чтобы тебя не тревожили. Чтобы никто не мог внезапно зайти, ворваться, увидеть.

Подросткам есть что скрывать. По крайней мере, они в этом твердо уверены. Даже если мы убеждены в обратном и считаем, что нас ничем не удивишь. Сложность в том, что объяснить это подростку трудно. Порой невозможно.

А ежели так, то почему бы не пойти навстречу своему же ребенку? Сделайте ему подарок – выделите отдельную комнату. Если, конечно, это возможно.

Нет, конечно, бывает, что и рад бы помочь, но как? Однокомнатная квартира или просто слишком большая семья. Что делать в таком случае?

Тогда не мешало бы, например, выделить подростку свой угол и, как минимум, предоставить ему собственную тумбочку. То есть место, где можно хранить личные вещи.

И договориться, что без его разрешения в эту тумбочку (пусть даже в роли хранилища будет выступать картонный ящик) никто не может залезть.

Важное уточнение: «никто не может» – это значит «никто не полезет». Даже если очень хочется. Даже если вы уверены, что никто об этом не узнает…

А еще время от времени родителям стоит гулять на свежем воздухе. Вместе. Как когда-то в юные годы. Можно – под ручку. Можно – просто рядышком.

И не спешить домой.

Да! Не забудьте прихватить младшего братика или сестричку. Им тоже полезно пройтись. Особенно когда старший (или старшая) остаются дома.

Если такие «выходы» войдут в систему, то подросток будет благодарен вам за возможность побыть одному. Ему не нужно будет бежать из дома в поисках уединения, которое в переходном возрасте иной раз необходимо, как воздух.

И пусть вас не волнует, что он будет делать в одиночестве. Совершенно неважно, будет ли он писать стихи или заниматься онанизмом. Если мы попытаемся контролировать его времяпрепровождение, наверняка результат будет не тем, на который мы рассчитываем.

Когда-то в детстве я притащил во двор ящерицу. Вырыл для нее норку, накрыл сверху камнем, как крышей. По всей видимости, жилище ей понравилось. По крайней мере, когда я через некоторое время поднял камень, ящерка все еще сидела в своем укрытии.

Наверное, она так и поселилась бы там, если бы не мое неуемное любопытство. Я несколько раз приходил во двор, чтобы убедиться, что она все еще в своей норке. Наконец, в очередной раз подняв камень, я обнаружил, что ящерки там нет.

Она так и не вернулась. Еще бы! Кому понравится, когда твой дом – уже не твое надежное убежище, а какой-то зоопарк, в который может зайти любой?

Это уже не дом, а так, фикция…

Важно понять: собственный «угол» нужен не только ему. И даже не столько ему, нашему ребенку. Он нужен нам. Чтобы не искать его по чужим углам.

На самом деле, это большой вопрос: кто больше свободен? Тот, у которого есть свой дом, или тот, у кого его нет? В первом случае у человека имеется укрытие, вполне определенное место, где его можно найти. Во втором – таким местом может быть весь мир.

Решать вам, дорогой читатель. Понятно, не комильфо советовать контролировать ребенка в книге, где проповедуется свободное воспитание. Поэтому примите следующее высказывание не как совет, а как наблюдение.

Хотите не потерять контроль над вашим подросшим ребенком? Выделите ему собственную комнату. Или всего лишь угол. Мебель. Необходимые вещи. Все то, чем будет распоряжаться только он. Это сложно. Нет, не потому, что мы что-то отдаем своему ребенку. Как раз это самое простое. Сложное начинается потом.

– Почему ты без разрешения привел знакомого с улицы в наш дом?

А это уже не только ваш дом – в нем есть его комната.

– Почему ты не убрал свою кровать, а твои носки так и висят на спинке стула?

А это его угол – что хочет, то и делает.

– Почему ты выходишь на улицу в летней куртке, когда мы купили тебе теплую дубленку?

А он ее на планшет обменял. Имеет право. Дубленка-то его, не так ли? Сможете, дорогие родители, удержаться от гневных речей и язвительных замечаний? От обвинений и угроз? Что же – держитесь. Свободное воспитание даром не дается.

Со вступлением нашего ребенка в подростковый период нам, родителям, нужно готовиться к следующему испытанию свободой. К очередному этапу освобождения нашего сына либо дочери. Детский принцип «ограниченной свободы» уже не действует. Правда, за его остатки мы еще можем побороться, но, боюсь, это только усугубит ситуацию и взрастит зерно недоверия между нами.

Самое время готовиться к страшному: к свободе полной.

Вам уже не по себе? Мне тоже.

Однако я утешаю себя мыслью, что полной свободы в нашем богатом ограничениями мире все равно нет. Наверное, и быть не может. Мы все равно подчиняемся каким-то правилам, законам. Не только искусственным, то есть созданным нами, людьми. Или обществом. Но и законам природы, физиологии, физики. Мироздания. Которые не в силах изменить отдельно взятый человек. Даже если он – Родитель, то есть в глазах ребенка – чуть ли не всемогущее существо.

Но об этих законах мы говорить не будем. Затронем лишь те, на которые мы можем непосредственно влиять.

Подростковый возраст – это возраст, когда дети оставляют позади две предыдущие ступени свободы.

Свобода раннего детства – свобода разрешительная.

Это когда ребенок спрашивает разрешения, чтобы совершить какое-то действие, а мы его, соответственно, даем либо нет. Несвободный, практически полностью зависимый от родителей малыш постепенно приучается к самостоятельности, к пока маленькой, но своей свободе и даже ответственности.

Да, пока он спрашивает разрешения, хотя это вовсе не обязательно (помните Японию и ее традиции свободы по отношению к детишкам до пяти лет?). Но для ребенка это обращение к родителям имеет не только такой смысл – «можно» либо «нельзя», а в большей степени является подтверждением того, что он, ребенок, все делает верно. Само собой, если вы решили сразу же разрешать ребенку все, – прекрасно! Значит, вам не придется заморачиваться дальнейшими «послаблениями» и брать на себя роль судьи: что можно, а что нельзя. Просто в данном случае есть свои плюсы, а есть и минусы. Так, кроме теоретически большего количества физически ощутимых синяков и шишек ребенок рискует получить и весьма болезненную психологическую травму, когда он столкнется с реальностью садика, начальной школы, да и просто улицы, где далеко не все будет «можно».

Свобода школьного возраста, вплоть до подросткового, – это уже свобода заявительная.

«Мам, я пошел к Сашке». То есть разрешение уже не требуется, но предупредить о том, где ты будешь находиться и чем заниматься, все же стоит. Это очередной этап развития свободы. Как ни странно, но применение принципа полной свободы в «золотом» периоде уже более проблематично, нежели в нежном возрасте трех-пяти годков. И окружение, знаете ли, требует ограничений, и ребенок в силу возросших возможностей может натворить бед.

С другой стороны, эти дети – далеко не малыши, они уже неплохо ориентируются в окружающей среде и способны позаботиться о собственной персоне.

К тому же в этом возрасте детишки очень быстро учатся. Причем всему. Минус в том, что с не меньшим успехом они учатся не только хорошему, но и плохому.

В чем же отличие следующего этапа – этапа подростковой свободы? В том, что в этом возрасте «заявительный» принцип становится необязательным.

Куда-то собирается? Ладно. Захочет – скажет.

Это вовсе не означает, что нам, родителям, не стоит интересоваться жизнью нашего чада. Почему бы и нет? Вреда от этого однозначно не приключится. Если, конечно, соблюдать элементарные правила общения и знать меру. Но вот настаивать, требовать отчета, вынюхивать, куда, где и с кем наш подросток проводит время, – это лишнее.

Если с младых ногтей ребенок нам доверял, а мы, соответственно, ему – мало что изменится и в подростковом возрасте. Если же нет, то, как говорится, поздно пить боржоми.

Некоторые родители ухитряются сохранить добрую традицию «докладов» даже тогда, когда их ребенку «стукнет» пятнадцать. Уходишь? Доложи: куда, с кем, когда вернешься и что там будешь делать. И удивительно не то, что они действуют по старой схеме. Нет, как раз это свойство человеческого поведения не поражает. Мы, взрослые, редко по-настоящему меняем модель поведения.

Странно другое: зачастую подростки смиряются с такой моделью «воспитания» и даже не пытаются спорить.

Что же, если такие взаимоотношения устраивают обе стороны – почему бы и нет? Конечно, назвать подобные обязательные «доклады» свободным воспитанием можно лишь с известной долей иронии, но я придерживаюсь мнения, что от добра добра не ищут. Если и тебе, и мне в такой ситуации комфортно, то есть ли смысл ее менять?

Однако приверженцу свободы, коим, я полагаю, является и мой любимый читатель, стоит все же подумать над тем, чтобы окончательно «отпустить поводок».

Нет-нет! Это вовсе не означает, что вы тут же, раз и навсегда утратите контроль над своим ребенком.

Рассчитывать на такое было бы слишком самонадеянно. Мы «привязаны» к своим детям тысячами невидимых ниточек, разорвать которые одним рывком не получится, при всем нашем (и его) желании. А теперь о грустном.

Далеко не все в воспитательном процессе находится в наших руках. Иной раз нам только кажется, что мы кого-то воспитываем. Что мы на кого-то воздействуем. Может быть, это и так. А может, мы только мешаем, делаем вид, что воздействуем? Успокаиваем себя, что тоже принимаем участие в воспитании?

В любом случае, мы не боги, и по одному щелчку пальцев ни мир, ни наш ребенок не изменится.

И в свободном воспитании мы потерпим полное фиаско, если только он сам не захочет быть свободным.

Думаете, так не бывает? Еще как бывает.

Свобода имеет один огромный недостаток – она непредсказуема. А это пугает.

Распланированная размеренная жизнь, казалось бы, не является помехой нашей свободе. Но планы и размеренность есть результат ограничений, они сами являются стенами, решетками темницы.

Темницы иной раз уютной, удобной и привычной. И менять эту темницу на нечто неизвестное, хотя, возможно, и захватывающее, решится не каждый.

В том числе и подросток.

Каковы симптомы этой свободобоязни?

Да такие же, как и у взрослого человека.

Нежелание что-то менять и меняться.

Занятия, которые остались еще со времен раннего детства. Одежда, которую подросток носит, пока она не станет мала. Одна и та же прическа. Привычные места для прогулок. Отсутствие новых друзей и нежелание знакомиться. Негативное отношение к любым переменам.

Всяко может быть. Возможно, в душе ваш ребенок консерватор. Тогда все нормально, хотя и в этом случае немножко «потормошить» его не помешало бы.

А может, он просто панически боится перемен. И это уже если не патология, то, по крайней мере, тревожный знак. Значит, с этим нужно что-то делать. Что именно – разберем чуточку позже.

Отсутствие самостоятельности в принятии решений.

Зачастую таким подростком родители не нарадуются: у знакомых дети буйные, «трудные», своенравные. А этот по любому поводу спрашивает разрешения. Обо всех своих шагах сообщает маме (папе – реже). Никаких глупостей не наделает по определению, ибо сначала поговорит с мамой, а мама, известное дело, плохого не посоветует. Задает вопросы, и хотя они могут здорово «доставать», но как только он что-то сделает без спросу, это вызывает у родителей бурю эмоций. Причем вовсе не позитивных.

В данном случае тоже могут быть варианты. Возможно, с детства ребенка «душили» запретами и ограничениями. И «разорвать цепи» он не в состоянии даже в подростковом возрасте.

Но бойкого, свободолюбивого ребенка чрезвычайно сложно сделать послушным «вопрошайкой». Он будет сопротивляться всеми доступными ему способами и уж к подростковому возрасту наверняка разругается с деспотичными родителями.

А вот меланхоличного, неуверенного в себе ребенка поставить в зависимость куда проще. Хотя именно ему больше всего необходимы «прививки» свободы и самостоятельности, с которыми у него все складывается сложно. Только вот кто будет делать эти «прививки»? Те самые родители, для которых послушный и не смеющий перечить ребенок – это главная цель воспитания?

Паническая боязнь подростка остаться в одиночестве.

Она может проявляться как угодно. Например, в самых обычных ситуациях, когда великовозрастный ребенок обрывает телефон, если мамы нет дома. А может приобретать характер настоящих фобий. Есть, знаете ли, дети, которые не заснут, пока не получат от мамы гарантий, что она никогда не умрет или, по крайней мере, будет жить еще лет сто. В принципе, нормальное детское желание. Для ребенка пяти-шести годиков. Но мы говорим о подростковом возрасте… Что значит остаться в одиночестве? Это значит полагаться на свои силы. Если надежды на себя нет – становится страшно. Страшно, что рядом нет папы или мамы. Страшно, что они не всегда будут нас кормить, одевать и отгораживать от этого непонятного, чужого и пугающего мира.

Если эти симптомы замечены у вашего ребенка, то, вероятнее всего, он «болеет» острой либо хронической самонедостаточностью.

Этот недуг лечится, иной раз даже довольно успешно. И об этом «лечении» мы поговорим уже в следующем разделе.