ГЛАВА 1.10. Есть ли шанс уже сейчас попытаться продлить свою молодость и отсрочить старение?

ГЛАВА 1.10. Есть ли шанс уже сейчас попытаться продлить свою молодость и отсрочить старение?

«Ну и что? — может сказать наш читатель. Где же ваш рецепт, как человеку избавиться от старости? Ждать, пока в аптеках появятся не только капли SkQ1, помогающие от старческих глазных болезней, но и «эликсир молодости» с этим веществом, замедляющим старение? И если ждать, то еще сколько лет?».

Отвечаем на эти вопросы в обратном порядке. По нашим планам препарат SkQ1 в пероральной форме (Пластомитин) должен появиться в продаже в России через пару лет (конечно же, при удачном прохождении клинических исследований). Потом понадобится еще какое-то время, чтобы аккуратно продемонстрировать его геропротекторное действие на людях. Так что речь идет все-таки о некоторой реальной перспективе (части II, главу 10).

Кстати, не исключено, что к этому времени в аптеках (правда, скорее всего, не в России) появится еще какое-то лекарство, сходное по свойствам с SkQ, то есть другой митовитан (см. часть II, гл. 10). Так уж устроена современная наука — если кто-то высказал дельную мысль, да еще и получил первые подтверждения, что она правильна, в эту область тут же кидаются сотни лабораторий, маленьких биотех-компаний, а потом и всяких крупных игроков — фармацевтических гигантов. Мы далеки от мысли, что еще хоть сколько-то лет останемся монополистами в разработке этих «прерывателей программы», хотя как авторы идеи рассчитываем на определенные преимущества перед конкурентами. При этом остальных людей такая конкуренция должна только радовать. Программа старения устроена довольно сложно, прерывать или тормозить ее можно в разных местах при помощи, естественно, разных митовитанов. Мы лишь скромно претендуем на приоритет в разработке тех из них, которые действуют на уровне митохондрий.

Итак, вот как будут выглядеть подписи над стеллажами в аптеках лет через 10–12: «Жаропонижающие и болеутоляющие», «От простуды и гриппа», «Витамины и биодобавки», «Митовитаны…» И люди заходят туда прикупить на всю семью порцию свежего Пластомитина, а еще упаковку Пластомитина-Форте для пожилых людей, чтобы послать дедушке в Болгарию, где из-за европейской бюрократии именно Форте пока еще не продается. Кстати, дедушка все равно и обычный Пластомитин предпочитает российского производства, потому что в нем SkQ качественней (по телевизору говорили, что в России каждая партия проверяется аж в МГУ, а европейский — в какой-то непонятной сертификационной лаборатории в Австрии).

Красота, не правда ли? Дожить бы.

И правда, было бы довольно глупо умереть от старости за 3 года до появления митовитанов — лекарств от старости. Надеемся, что многим из читателей сейчас лет по 30–40 и у них есть неплохие шансы дождаться. Кстати, а каковы эти шансы? Давайте разберемся, а потом прикинем, нельзя ли повысить эти шансы для них, да и для других читателей, которым за 70?

У геронтологов есть такое понятие — возрастной коэффициент смертности. Это количество умерших в данный год на 1000 людей определенного возраста. Этот коэффициент немного уменьшается для всех возрастов с прогрессом медицины, но в ближайшие 10–12 лет особо измениться не должен (ну, если конечно 3-я планета Альфа- Центравры не объявит нам войну или не случится какого-нибудь другого глобального катаклизма).

Посмотрите на данные по этому коэффициенту в нашей стране в 2010 году (рис. I.10.1):

Рис. I.10.1.

То есть из каждой тысячи людей в возрасте 80–84 лет более ста умерли в течение 2010 года. Получается, что для людей в этом возрасте вероятность НЕ ДОЖИТЬ до своего следующего дня рождения составляет около 10 %.

Обратите внимание, как резко (по экспоненте) растет смертность с возрастом. Для 60 летних она менее 2,5 %, а за следующие 25 лет раскручивается примерно в 10 раз. Но что происходит в более раннем возрасте, когда люди еще не считаются пожилыми? На рис. I.10.2. ниже можно более детально рассмотреть, как меняется смертность в период от рождения до 40 лет.

Рис. I.10.2.

В общем-то, та же картина. Отбросив младенческую смертность (неизбежная вещь, связанная со стрессом перехода из материнской утробы к самостоятельной жизни), наша вероятность умереть минимальна лет до десяти-четырнадцати. А потом она начинает неуклонно расти по той же экспоненте! Двум более молодым авторам этой книги всего по 40 лет, но получается, что наша вероятность не дожить до следующего дня рождения уже в 10 (!) раз больше, чем в те чудесные годы, когда они заканчивали школу. Почему? Согласно нашей гипотезе — из-за работы генетической программы старения, которая, по-видимому, уже в пятнадцать лет начинает сокращать нам жизнь.

Кстати, известен один из первых объектов ее атаки — иммунная система, которая стареет с 10–12 лет.

С точки зрения старения как средства ускорения эволюции (см. выше «басню о лисе и зайцах»), к 40 годам мы должны весьма существенно состариться (что и видно по росту смертности). Иначе говоря, к этому времени программа старения уже должна быть как следует «раскочегарена». И вот тут вступает в силу одно соображение, которое, на наш взгляд, дает нам возможность притормозить ее работу в именно среднем и старшем возрасте. То есть повысить шансы добраться до «аптеки будущего» для тех, кому сейчас больше 40 лет[5].

Зачем может понадобиться программа старения после завершения репродуктивного периода, когда уже никакой эволюции быть не может (как бы хорошо мы не приспосабливались, мы уже не способны передать в следующее поколение наши гены)? На эту тему мы рассуждали в конце 5-й главы части I нашей книги и сформулировали принцип «полезных бабушек и дедушек». Все-таки мы уже довольно давно умеем передавать информацию в следующее поколение не только через гены, но и при помощи речи (последние несколько тысяч лет к ней добавилась письменность, а недавно — еще фото и видео). То есть, с точки зрения интересов вида первобытных людей Homo sapiens, а не отдельного человека, тем более современного, было бы важно побыстрее очищать популяцию от «вредных бабушек» и подольше оставлять «полезных». Запомним этот вывод.

Программа старения на то и программа, чтобы она могла регулироваться. Так уж все устроено в биологии — для каждого процесса придумана целая система регуляторов, и именно это отличает биологию от физики. Несколько способов регуляции (разумеется, замедления — ускорять старение нам не особо интересно) скорости старения уже упоминалось выше — это ограничение питания (особенно сахара), мышечная нагрузка, холодовой шок (см. также раздел II.7.6.). Они должны хорошо работать также и в молодом возрасте. К практическим рекомендациям по этим способам мы вернемся чуть позже.

Раз регуляция, в принципе, возможна, то скорость старения «полезных дедушек» должна быть существенно меньшей, чем «вредных». Пока мы не знаем, как устроена такая регуляция. Она явно завязана на психологические и социальные аспекты поведения людей, которые вполне могут распознаваться мозгом и, в зависимости от получаемых им сигналов, ускорять или замедлять работу программы старения. Но для управления этим процессом нам необязательно знать в деталях, как он устроен. Можно попробовать «обмануть» свою природу именно при помощи тех самых социально-психологических сигналов. Другими словами, надо заставить наш организм думать, что он «полезный дедушка», а не «вредный». И тогда скорость старения должна автоматически замедлиться.

Как это сделать? Давайте постараемся представить себе, какие особенности поведения в первобытных условиях отличали «полезных дедушек»:

А. Они были достаточно часто окружены другими особями,

как правило, моложе их. Причем это было не просто общение. Молодежь жадно внимала крупицам мудрости, которыми снабжали их пожилые сородичи.

Б. Они чувствовали, что не зря едят свой хлеб, точнее свою

часть добытой еды. Даже если они не ходили на охоту со всем племенем, они наверняка объясняли молодым, в какие угодья в это время стоит пойти, а в каких мамонтов уже лет 30 как не водится. И от правильности их совета реально зависела успешность племени.

В. Они принимали решения, от которых зависели судьбы как их соплеменников, так и их собственные. То есть они были сами себе хозяева. Вряд ли пожилые (т. е. 35-ти летние) люди могли быть вождями своих племен — авторитет вождя, как правило, все-таки держался на физической силе, а явление саркопении никто не отменял. Кроме того, обладание формальной и реальной властью ведет к постоянному стрессу, что должно ускорять, а не тормозить старение (об этом см. ниже). Правильное амплуа для «полезного дедушки» — это быть сверхценным советником, серым кардиналом при сильном молодом вожде. Стрессов особых нет, но фактически ты держишь в руках тонкие нити управления племенем. И уж конечно, ты сам себе хозяин (вожди приходят и уходят, а мудрец-консультант остается).

Г. Так или иначе, но был кто-то, зависимый от них. Это могли быть ученики и другие люди, которых они в той или иной степени наставляли. А может быть даже, это были домашние животные, за которыми опытные дедушки знали, как ухаживать, а здоровые молодые придурки — нет. Кстати, особой физической силы тут не было нужно. Скорее терпение и опыт.

Д. Они были в меру своего здоровья активны, они работали, они были нужны и осознавали собственную нужность. Потому что, в принципе, кормить старого 40-летнего дармоеда занятие для остального племени неочевидное. А если он еще и ничего не делает, а только брюзжит…

Заметим, что с первобытных времен мы генетически изменились очень мало. Все регуляторные механизмы, которые были в позднем палеолите, есть и у современного человека. То есть, если вам хочется стареть помедленней, то надо попытаться убедить свой организм, что одно, два, а лучше все пять из вышеперечисленных условий для вас выполняются, несмотря на то, что вам уже 40-50-60 лет. А значит, вы — «полезный дедушка», и не нужно вас немедленно сводить в могилу при помощи феноптоза.

Изложенные выше соображения подтверждаются исследованием, в котором социологи попытались выяснить, какая профессия или образ жизни коррелирует с большей продолжительностью жизни. Исходно предполагалось, что богатые живут дольше бедных, а образованные — дольше малограмотных. В некоторой степени это подтверждается, но отличия не слишком велики. То есть, конечно же, в беднейших странах Африки люди живут меньше, чем калифорнийские миллионеры, но если сравнивать людей со средним достатком с теми же миллионерами, достоверных отличий просто нет. Но в этих же исследованиях были выявлены некоторые другие корреляции. На первый взгляд они звучат банально, но попробуйте посмотреть на них с учетом концепции «полезных» и «вредных» бабушек и дедушек. Анализ статистики смертности показал, что люди живут тем дольше, чем дольше им удается сохранять, во-первых, собственную материальную независимость и, во-вторых, полезность для других людей [258]. Кстати, рекордсменами по продолжительности жизни являются люди весьма редкой должности — члены Верховного суда США. Для них эти два правила выполняются в наибольшей степени — они занимают пост, который является пожизненным; их зарплаты обеспечивают им полную финансовую независимость от родственников, на каждом своем заседании они вершат судьбы людей; все родственники и знакомые, разумеется, знают об их влиянии, и, наконец, они напрямую влияют на жизнь самого могущественного государства — не так давно именно они решали, кто будет президентом США — Джордж Буш или Алберт Гор.

Похоже, что те же механизмы продлевают жизнь университетским профессорам. В развитых странах профессор достаточно обеспечен, у него есть большое количество учеников, напрямую зависящих от воли учителя. Он чувствует, что нужен и полезен как студентам, так и вообще научному сообществу. И самое главное, основная деятельность профессора — это то самое обучение молодняка, которое, по идее, должно отличать «полезных» дедушек от «бесполезных». Он постоянно окружен студентами или молодыми сотрудниками (как правило, сильные профессора еще и возглавляют научные лаборатории, сотрудники которых «смотрят ему в рот»). Согласитесь, ситуация очень напоминает первобытного дедушку, раз за разом объясняющего молодежи повадки пещерного медведя. Такой дедушка, безусловно, способствует выживанию вида и поэтому его старение вполне может быть замедлено. Это предположение, кстати, также подтверждается тем, как быстро те же профессора «сгорают» после того, как выходят на пенсию.

Итак, давайте разберемся по порядку, какие практические рекомендации следуют из того, что мы считаем возможным регулировать скорость старения социо-психиологическими способами. Получается, что для того, чтобы стареть медленнее, нужно:

1. Завести учеников. Или просто почаще попадать в ситуации, когда некоторое количество людей получают от вас какую-то важную для них информацию. В этой связи, интересная профессия — дирижер оркестра. В принципе, он особенно ничему не учит своих музыкантов. Но а) как правило, музыканты младше его, б) довольно продолжительное время дирижер находится в центре внимания всего оркестра, которым он управляет. В результате дирижеры явно должны жить дольше флейтистов.

2. Самому себя обеспечивать, чувствовать себя хозяином своей судьбы. Желательно, чтобы какая-то доля вашего дохода получалась в результате активной деятельности, а не просто как пенсионные выплаты, поступающие вне зависимости от эффективности вашей работы.

3. Заботиться о ком-то, иметь кого-то, кто зависит от вас (чем больше зависимость — тем лучше) или просто быть нужным кому-то[6].

4. Как можно дольше сохранять активность, в первую очередь — физическую. Это может даже приобретать вид ритуала — что бы ни происходило в мире, каждое утро с 8 до 9 я выхожу на пробежку (если вам до 60) или активную прогулку (если вам больше 60 или вы просто не любите бегать). Представьте себе первобытного человека — если каждое утро он упорно выходит на охоту, значит, племя берет его с собой. Разумеется, не ради физической силы, а ради той самой «полезности», которую мы пытаемся сымитировать.

5. Периодически попадать в состояние стресса, но обязательно достаточно оперативно выходить из этого состояния. На этом пункте следует остановиться подробнее. Как описано в разделе 7.6 второй части, организм, угодив в ситуацию, когда требуется мобилизация всех жизненных сил, принимает решение, что временно не может себе позволить такую роскошь, как осуществление программы старения, работающей исключительно на будущие поколения. К таким стрессам точно относятся голодание, холодовой шок, физическая нагрузка. Как рассказывается все в том же разделе II.7.6, нашу молодость должны продлевать периодические посты (которые предусмотрены, кстати, почти всеми религиями — вряд ли это простая случайность), «моржевание» и занятие спортом (только не в ущерб здоровью — об этом ниже). Пока что мы не располагаем результатами соответствующих исследований, но разумно предположить, что и остальные стрессы, т. е. острые переживания, должны иметь сходное действие. Напомним еще раз, что мы рассматриваем человека в его первобытном состоянии. Впадать в стресс, убегая от пещерного медведя и вступая в драку с соседними племенами для него было более чем естественно. Неестественно, если такие стрессы прекращаются. Это значит, что данный индивид (заметим — престарелый индивид, поскольку мы рассматриваем сейчас людей старше 35–40) находится в полностью комфортных условиях и лоботрясничает. Учить соплеменников чему-либо нет надобности — все же и так комфортно. Так какое значение этот расслабленный индивид имеет для эволюции вида Homo sapiens? Никакого, а, следовательно, программа феноптоза у него будет ускорена, чтобы побыстрее обновить популяцию и не тормозить эволюцию.

Не менее опасным должно быть постоянное пребывание в стрессе. Отвлекаясь от неприятных биохимических последствий такого состояния (тесно связанных, кстати, с окислительным повреждением клеток, тканей и органов), понятен биологический и эволюционный смысл ускоренной смерти особей, постоянно находящихся в стрессовом состоянии. Что такое стресс? Это неадекватность, несоответствие состояния особи ситуации, в которую она попала. Другими словами — неприспособленность. А именно на отбраковку недостаточно приспособленных особей и направлена движущая сила эволюции — естественный отбор. Смерть (а на самом деле — феноптоз), вызванная стрессом, это ни что иное как способ все того же ускорения эволюции, в котором современный человек совершенно не нуждается.

6. Существует самый простой и достаточно распространенный способ периодически устраивать себе небольшие стрессы, но каждый раз более-менее спокойно выходить из них. Этот способ — заниматься не самой простой, но любимой и важной работой. Она периодически подкидывает вам новые непростые задачи, от решения которых кое-что зависит. Такие задачи имеют свои дэдлайны или какие-то другие неприятные обстоятельства. Важно, чтобы вы периодически успешно решали подобные проблемы и получали удовольствие от выполненной работы и от того, что вы делаете что-то важное. В этом смысле удовольствие от работы или ощущение сытости после обеда имеют, похоже, один и тот же смысл — зафиксировать, что состояние стресса (будь то погоня за мамонтом или завершение написания книги к дате, установленной редактором издательства) закончилось и теперь в кровь выбрасываются вещества, вызывающие общее приятное расслабление организма. Еще раз повторим, что просто периодическое введение в кровь таких расслабляющих веществ (а их список известен), скорее сократит жизнь, чем продлит ее. Удовольствие должно быть заслужено именно успешным преодолением стресса. Если же оно получается «на ровном месте», то вы рискуете попасть в категорию «эволюционных бездельников» и ваше старение будет ускорено[7].

Наша книга преследует несколько целей, но самая главная из них — заронить сомнение. Заставить задуматься о том, что старость не есть неизбежность, что, может быть, у всех есть шанс гораздо дольше оставаться молодыми и жить полноценной жизнью, несмотря на то, что это не было предусмотрено природой. Мы привели достаточно аргументов, что с точки зрения биологии такой поворот сюжета вашей жизни вполне возможен и достижим.

Если наши доводы показались вам убедительными, как мы надеемся, вы будете внимательнее следить за новостями с фронта борьбы со старостью. А пока современная фармакология не в состоянии предложить нам реальных средств для продления молодости, каждый может попробовать внести небольшой собственный вклад, попытавшись внимательнее отнестись к собственной жизни и жизни тех, кто ему дорог. Простой звонок родителям или старшим товарищам с просьбой дать совет в какой-то жизненной ситуации — раньше мы думали, что это лишь вежливость, но, получается, это нечто большее. Дополнительный маленький сигнал «большим биологическим часам» этих самых «старших товарищей», что надо немного притормозить старение — они еще нужны соплеменникам. Увольнение на пенсию заслуженного профессора (зачастую срежиссированное его молодым заместителем) — это вовсе не забота о здоровье уважаемого преподавателя («…вам вредно напрягаться в вашем возрасте, нужно больше отдыхать, езжайте в деревню, на свежий воздух.»), а скорее прямое нанесение ущерба этому здоровью. Это, конечно, еще не покушение на убийство, но что-то в таком роде.

Мы сидим на работе, все у нас более-менее налажено, начальство довольно, скоро на пенсию, а тут предлагают взять в обучение троих учеников. И зачем нам эти сложности? В нашем-то заслуженном возрасте (63 года)? Они ведь будут постоянно что-то спрашивать, все путать, за ними надо присматривать, а потом еще и конкурировать с нами начнут, когда более-менее выучатся. И оно мне надо? Если не хочешь стареть, то надо!

Разумеется, из любого правила есть исключения. Иногда человек вынужден всю жизнь работать охранником, а его истинное призвание — это реконструкция великих сражений из солдатиков. И все заработанные деньги он откладывал, чтобы, выйдя пораньше на пенсию, полностью отдаться этой своей заветной идее. И получить, в результате страшнейшего напряжения сил и изощреннейших интриг, статус гуру моделирования на солдатиках. В этом случае, конечно же, рекомендация подольше работать неверна. Потому что истинная работа такого энтузиаста — это солдатики. Правда, если все это происходит по-тихому в гараже энтузиаста, тогда замедления старения, скорее всего, не произойдет. Решающее значение имеет факт общения с другими людьми и признания ими вашего авторитета, который потом еще и всю жизнь придется поддерживать (быть «гуру» — это не так просто)[8].

На самом деле сформулированные выше соображения совсем не новы. Человечество уже довольно давно чисто эмпирически — то есть опытным путем — пришло к подобным заключениям. И, к сожалению, не слишком часто ими пользуется. Как писал еще Оскар Уайльд: «Чтобы вернуть себе молодость, я готов на все, — только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества». Задача этой книги — не агитировать читателя за тот или иной конкретный рецепт долгой молодости, а убедить его в том, что действительно появился шанс жить дольше, и главное — живя дольше, жить гораздо лучше. Все тот же Оскар Уайльд: «Трагедия старости не в том, что ты стар, а в том, что не молод». Теперь мы понимаем, что теряем молодость не в результате какого-то неизбежного физического или химического закона, а из-за деятельности генетической программы, которую мы унаследовали от наших первобытных предков. Работу программы можно замедлить. Ближайшие несколько лет — «вставая рано, занимаясь гимнастикой и стараясь быть полезным членом общества», а дальше на помощь всем нам должны придти митовитаны.

Как однажды заметила незабвенная Фаина Раневская, «старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости». Известный российский геронтолог В.Н. Анисимов, путешествуя однажды в соседнем купе с одним из иерархов православной церкви, спросил у него, могут ли быть богоугодными попытки ученых продлить земную человеческую жизнь сверх 120 лет, упомянутых в Библии в качестве предела, отпущенного Богом. Батюшка ответил буквально следующее: «Если Господь им (ученым) попущает, значит можно!».

В биологии, как в любой сложной науке, большое значение имеет прецедент. На сегодня прецедентом максимального долголетия среди людей служит Жанна Кальман (Jeanne Calment) — француженка, прожившая 122 года и 165 дней. По-видимому, долгожительство в этом случае было в какой-то мере предопределено генетикой: мать, отец и брат Жанны дожили, соответственно, до 86, 93 и 97 лет. В научной литературе нет указаний на какие-то особенности ее образа жизни. Пожалуй, единственное, что здесь можно упомянуть, так это неувядаемое чувство юмора рекордсменки. Где-то в 90 лет она заключила соглашение со своим стряпчим, что тот будет её бесплатно обслуживать, а она в ответ завещает ему свою парижскую квартиру. После этого он прожил еще 15 лет и умер в 75, когда Жанне было 105. В течение оставшихся ей 17 лет Жанна не уставала рассказывать любым подвернувшимся под руку слушателям, как ловко она надула стряпчего.

Даже в таких странах как Япония, где средняя продолжительность жизни наибольшая и превышает уже 80 лет, еще есть огромный 40-летний резерв долголетия, если ориентироваться на рекорд Жанны Кальман. Этот резерв оказывается еще намного больше, если в качестве ориентира использовать продолжительность жизни нестареющих животных, прежде всего млекопитающих, таких, например, как киты, доживающие по меньшей мере до 200 лет. Вообще, весьма знаменателен сам факт, что есть живые существа, принадлежащие к тому же классу, что и человек, но не допускающие, выражаясь языком Раневской, «такого свинства, как старость». Это еще один довод в пользу оптимистов, которые считают старение необязательным атрибутом человеческой жизни, искренне верят в жизнь без старости и работают, чтобы приблизить такую возможность. А там, кто знает, может быть, прав был один из пионеров геронтологии, Алекс Комфорт, утверждавший, что если бы человек в течение всей своей жизни сохранял такую же сопротивляемость заболеваниям, как в возрасте до десяти лет, тогда по крайне мере половина человечества могла бы жить лет до семисот.