ПРИЛОЖЕНИЕ
Автор надеется, что имеет все основания представить читателю отзывы нескольких достойных персон, тщательно и внимательно обследовавших Ретрит. По мнению автора, отзывы эти послужат доказательствами свидетельств о методах работы нашего Заведения, изложенных им на предыдущих страницах, кои можно было бы заподозрить в предвзятости, если они не будут подкреплены показаниями незаинтересованных лиц, правомочных высказывать свое суждение.
В 1798 году д-р Деларив из Женевы, осмотрев большое количество государственных и частных заведений подобного характера, посетил Ретрит. Это был ранний период становления, но доктору настолько понравилось общее руководство, что он составил весьма благосклонное описание в письме, адресованном редакторам «Британской библиотеки». Позднее письмо появилось на континенте отдельной публикацией[59], из копии последней приведены следующие выдержки.
После описания пороков, царивших в деле лечения душевнобольных в государственных больницах, которые давали основания полагать, что одни сумасшедшие истязают других сумасшедших, он пишет: «В почтенном обществе квакеров на протяжении долгого времени пытаются исправить эти пороки. Предпринята попытка обеспечить своих членов, которые столкнулись с несчастием потери рассудка, не обладая при этом состоянием, достаточным для обращения за помощью в дорогие заведения, всеми достижениями искусства врачевания и всеми благами жизни, совместимыми с их ситуацией. Добровольная подписка предоставила средства; и по прошествии приблизительно двух лет вблизи города Йорка было основано заведение, судя по всему объединяющее многие преимущества при всей возможной экономии».
«Если рассудок в страхе содрогается при одной мысли об этом ужасном заболевании, рассчитанном как будто на то, чтобы посрамить человеческий разум, впоследствии он должен приятно успокоиться, видя все, что изобретательное великодушие смогло сочинить для лечения и заботы о пациентах, страдающих этим недугом.
Этот дом находится в миле от Йорка, посреди плодородной и жизнерадостной сельской местности. Он являет собой отнюдь не образ тюрьмы, а скорее большой сельской фермы. Дом окружен садом. На окнах нет затворов или решеток, вместо них используются устройства, о которых я расскажу впоследствии»[60].
После обзора организации хозяйства Ретрита и общих принципов лечения пациентов, доктор завершает свое письмо следующим образом: «Вы поймете, что, занимаясь моральным лечением душевнобольных, они не считают пациентов абсолютно лишенными разума или, другими словами, недоступными мотивам страха, надежды, эмоций и уважения. Похоже, они рассматривают их скорее, как детей, у которых слишком много сил, и которые используют их опасным образом. Наказания и награды для них должны быть незамедлительными, поскольку отдаленные события на них не влияют. Чтобы придать свежее направление их мыслям, необходимо принять новую систему воспитательной работы с ними. Сначала подчините их[61], а после — поощряйте, занимайте их, и с помощью привлекательных средств делайте их занятия приятными. Я думаю, что, если бы нам удалось найти более сильные средства для возбуждения чувства благорасположения в их умах, мы бы ускорили их выздоровление приятными эмоциями, которые сопровождают все теплые чувства. Но очевидно, что каждая ненужная попытка к стеснению возбуждает в них мстительные страсти, которым они чрезвычайно подвержены, и тем самым продлевает срок болезни»[62].
Несколькими годами позже Ретрит посетил У. Старк, эсквайр, архитектор из Глазго, занимавшийся подготовкой проекта приюта для этого города и запада Шотландии. Следующий отрывок взят из его ценных «Замечаний по строительству и управлению Приютами для умалишенных», опубликованных в 1810 году.
«В некоторых приютах, которые я посетил, цепи прикреплены к каждому столу и к каждому столбику кровати; в стенах других их нельзя найти. Идея телесных наказаний вызывает отвращение, а розги или плети считаются орудиями власти, слишком страшными, чтобы отдавать их в руки слуг, которые вскоре могут превратить их в инструменты угнетения.
Тем не менее, в таких приютах не заметно неповиновения. Все поведение пациентов, напротив, являет собой наиболее удивительное смирение и благочинность. Тот приют, который я подразумеваю особо — это Ретрит или квакерский приют близ Йорка. Вероятно, уместно упомянуть, что там обитают люди особого рода, чей привычный образ жизни в высшей степени упорядочен и достоин подражания. Но основная причина ее незаурядности обнаруживается в управлении приютом. Это правление человеколюбия и виртуозного мастерства, и ему не требуется помощь рычага насилия или грубой силы.
Иногда в Ретрит попадают неиствующие пациенты и в оковах, от которых их незамедлительно освобождают и затем мягкими уговорами и кроткими уловками почти сразу же приводят к послушанию и хорошему поведению. Огромная чуткость проявляется в том внимании, которое уделяется мелким переживаниям пациентов. От железных решеток, закрывавших окна, отказались, а вместо них поставили аккуратные железные скользящие рамы, которые выглядят точно, как деревянные. Во время моего визита служители были заняты изобретением приспособления, заменившего бы засовы, которыми пациентов запирают на ночь, из-за резкого неприятного звука и из-за того, что они в некотором смысле придают приюту внешний вид и характер тюрьмы.
Воздействие такого внимания как на счастье пациентов, так и на дисциплину в приюте более важны, чем может показаться на первый взгляд. Привязанность к месту и к служителям, а также ощущение комфорта и довольства, редко наблюдаемые в стенах подобных учреждений, являют собой последствия, легко обнаруживаемые в общей манере поведения пациентов».
Следующее свидетельство взято из недавно опубликованного доклада о Приюте для умалишенных в Эдинбурге. Мы уполномочены заявить, что это сообщение вышло из-под пера доктора Дункана-ст., посетившего Ретрит в 1812 году, после того, как он повидал большую часть заведений подобного рода в Великобритании.
«Невозможно сомневаться в том, что управление умалишенными требует определенной степени физического стеснения, как для безопасности каждого отдельно взятого из них, так и ради безопасности всех других. Но мнения касательно того, какая максимальная степень принуждения допустима, разнились чрезвычайно, при том, что необходимость принуждения признавалась так или иначе. Сейчас, однако, можно считать, что этот вопрос в какой-то степени урегулирован опытом. Община, именуемая квакеры, вне всякого сомнения, наглядно показала то колоссальное преимущество, которое проистекает из метода лечения в случаях душевной болезни гораздо более мягкого по сравнению с тем, что ранее применялся практически в любом приюте для умалишенных как у нас в стране, так и за рубежом. Это братство, которому в течение длительного времени и справедливо воздается должное за милосердие и любовь к ближнему, создало в окрестностях города Йорка Убежище (Ретрит), как они его называют, комплекс, предназначенный для умалишенных членов их собственного сообщества. Управление этим Заведением являет собой пример, требующий подражания и заслуживающий благодарности от каждой секты и от каждой нации. Ибо без особого опасения встретиться с возражениями от тех, кто знаком с предметом, можно утверждать, что Ретрит в Йорке на данный момент является заведением с наилучшей в Европе организацией, как для излечения душевнобольных, так и для их комфорта, когда они неизлечимы».
Доктор Науди, президент Мальтийской больницы, после тщательного осмотра Ретрита в настоящем году представил следующее свидетельство: «Я очень рад, что посетил Йорк, чтобы побывать там в Ретрите, которым управляет и который содержит Общество Друзей. Этот дом, или убежище, для лиц с нарушениями сознания, по моему мнению — одно из лучших заведений того же рода из тех, которые я видел в Англии. А посмотрев многие другие на континенте, осмелюсь сказать, что Ретрит — лучший в целом мире. Расположение здания за городом, большой сад вокруг него, пристойность помещений, чистота пациентов, то, как их содержат (одевают и кормят) — все это замечательное зрелище»[63].
