ЧЕТВЕРТАЯ КАТЕГОРИЯ ПСИХОЛОГИИ
Я в очередной раз работал в одной из программ поддержки учителей.
Как и всегда, в ряд главных стал вопрос о нравственной свободе, спонтанности, человеческой инициативе учителя.
В перерывах ко мне время от времени, как-то бочком, с пугливым вызовом исподтишка, смягченным тихой улыбкой искренней девочки, подходила вся какая-то наглядно беззащитная участница программы. Ей страшно хотелось что-то узнать, но она очень боялась встревожиться.
- Вы только не обижайтесь, Михаил Львович, но с вами все время страшно во что-нибудь «вляпаться»! - как-то сказала она мне, в очередной раз сама затеяв разговор.
Это «вляпаться» имеет прямое отношение к нашей проблеме.
ПЯТЬ КАТЕГОРИЙ
Психология пользуется пятью категориями.
Категорией: «ОБРАЗ». Здесь изучается сознание.
Категорией: «ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ». Изучается поведение.
Категорией: «ОБЩЕНИЕ». Здесь с самых разных точек зрения изучаются отношения между людьми и человека с самим собой.
Категорией... Впрочем, одну категорию я пока пропущу.
И, наконец, категорией: «ИНДИВИД - ЛИЧНОСТЬ». Она интегрирует изучение человека, как существа общественного.
Во всех перечисленных ипостасях человека можно рассматривать как предмет, по отношению к исследователю внешний, и изучать, пользуясь языками «вижу» и «слышу».
Такое изучение безболезненно и, потому, доступно каждому интересующемуся.
СОСТОЯНИЯ ЧЕЛОВЕКА
Но есть еще одна категория. Та самая, которую я пропустил.
Это категория, как вы помните - «МОТИВ». Она - инструмент исследования «движущих пружин» человеческого существования, его переживания и поведения.
Здесь изучаются цели, программы поведения человека. Его потребности, чувства, эмоции, инстинкты, импульсы, влечения - собственно человеческая жизнь.
И здесь дело обстоит несколько иначе!
Мотивы тоже можно изучать отстраненно, используя визуальный и аудиальный языки - без боли. Многие психологические направления их так и изучают. И это замечательно.
Но я психотерапевт, то есть врач. Меня потребности, чувства, эмоции, инстинкты, импульсы, влечения - мотивы человека интересуют именно как состояния. Состояния происходящие, испытываемые, переживаемые, движущие. Состояния здоровья или болезни (реальной болезни тела), боли и радости, силы и бессилия, тоски и восторга, покоя и тревоги.
Меня как врача интересует воздействие на эти состояния-. их вызывание, усиление, ослабление - у себя, у другого человека.
Меня я и другой человек интересуют еще и как средство этого воздействия в поведении, в общении.
Но в таком смысле состояния человека, то есть предмет, которым я, а теперь и вы, мы занимаемся, «не виден», «не слышен» (разве что, в вопле). Он - чувствуется! Ощущается.
В интересующем меня как психотерапевта смысле «состояния осуществляются действием или неосуществленные, без перспективы осуществления, «подавленные», рвут сосуды, рушaт работу организма.
Они передаются, разделяются, заражают. Связывают, объединяют людей или отталкивают нас друг от друга. Мирят и ссорят.
В этом смысле состояния, свои и другого: тревога, боль, счастье и горе, только ощущаются. А это больно! Для многих страшно, тревожно и нежелательно.
Для человека, не имеющего натренированной привычки внимательного и доверительного отношения к собственной тревоге, именно в нее страшно при встрече с психотерапевтом «вляпаться».
Страшно вляпаться в самого себя, в собственные переживания, желания - в свою душу.
Мы не тушим ни один пожар методом отворачивания от него головы и убегания. Ни одну проблему не решаем закрыванием глаз на нее. А вот личные проблемы, о наличии и неразрешенное™ которых «кричит» нам наша необъясненная тревога, мы сплошь и рядом «решаем» волшебным образом: стараясь «отвлечься», «не обращать внимания», «не брать в голову», «выкинуть из головы», «взять себя в руки» - «покой дороже!».
ПОКОЙ ДОРОЖЕ!
Осуществление именно этого лозунга, по-моему, становится условием всех человеческих тупиковых положений и болезней, связанных с «нервами».
Но и любая попытка поколебать именно такой покой «отрицательных галлюцинаций», когда игнорируем очевидное, вызывает самый яростный отпор тех, кто этот покой выбрал, часто еще в детстве и кто к нему привык...
«Правда глаза ест...» и «скажешь правду, потеряешь дружбу»!
«Чужую беду руками разведу...»
Легче решать чужие проблемы и, не включаясь, чем встречаться со своими и в тревоге, в боли дорастать до их разрешения.
Поэтому и среди воспитателей и учителей, и среди психологов и психотерапевтов много тех, кто с самыми лучшими намерениями предпочитает избегать сопереживания. Манипулировать другими, одаривая своей заботой или упиваясь собственной значительностью и своей властью над себе подобными. Но не приобщаться к чужому опыту и с благодарностью расти вместе с партнером по общению.
И воспитатель, и воспитанник, и учитель, и ученик, и психолог, и клиент, и психотерапевт, и его пациент - все мы, настолько, насколько избегаем встречи с собственной тревогой, в решении наших проблем - неэффективны.
Чтобы участвовать в другом человеке, надо его чувствовать. Только сочувствование, чувствование вместе, делает бытие другого как человека для нас реальным, дает возможность ориентироваться в нем и точно движет относительно него.
Во всех остальных случаях, действуя по любой самой замечательной схеме, мы тычем пальцем в небо. Впустую тратим свои силы. И других побуждаем, в благодарность за добрые наши намерения, подыгрывать нам. Строить такое же неорганичное, бессмысленное, очень трудоемкое поведение в ответ. Не помогаем, а заставляем истощать ресурсы. Изводим партнера.
Чтобы чувствовать соль у себя во рту, надо чувствовать собственный язык.
Чтобы чувствовать другого человека, надо всегда присутствовать при собственной тревоге, всегда чувствовать себя, а это после долгой отвычки больно, порой мучительно, и мы от такой боли отказываемся. Отказываемся от себя, а значит и от другого.
И это ни плохо, ни хорошо, это свойственно людям. В этом - человеческая трагедия. И каждый из нас делает свой выбор.
За удовольствие расти и быть полезным другому приходится платить отвагой жить внутри порождающих нашу тревогу проблем.
Это, по-моему, очень существенная причина наших терапевтических, воспитательских, педагогических неудач. Необходимым условием передачи любой информации между людьми является установление отношений сочувствования. А оно без актуализации собственной тревоги невозможно.
Без нее и наш разговор о жестокости в отношении ребенка станет только имитацией активности, демонстрацией добрых намерений.
- Мишенька, тебе нельзя в психиатрию: ты слишком сензитивен. Ты сопереживаешь с каждым больным, ты же с ума сойдешь! - предупреждала меня, узнав, что я буду психиатром, Галина Антоновна, заведующая отделением психиатрической клиники, где я студентом шестого курса работал медбратом.
Другая, старшая меня на поколение, моя сотрудница, очень заботливая психиатр, когда я окончательно уходил в 1970 году в психотерапевты, отговаривала:
- Зачем это Вам?! Что, у Вас нет проблем, о которых Вы не хотели бы вспоминать?! Ведь Вам с каждым надо будет переворошить всю свою биографию. Это же невыносимо! Ужасно! Идите и, пока не поздно, скажите, что Вы. передумали!
У психотерапевта (думаю, что и у воспитателя и у психолога), ставящего такие, как у нас с вами, задачи нет иного выбора, как сделать тревогу своим привычным, знакомым и любимым состоянием. Раз и бесповоротно навсегда в нее «вляпаться»!
ТОЛЬКО ДЛЯ ЭГОИСТОВ!
По-моему в психотерапевты, вообще, следует идти только увлеченным собственной персоной себялюбцам, которые не боятся боли встречи с самими собой или хотят, готовы научиться преодолевать этот страх.
В психотерапию следует идти людям, настолько эгоистичным, что они уже не могут не беречь среду своего обитания (другого человека), не могут не беречь мир и уже интересуются не собственным покоем (читай: «самоубийством»), но реальностью.
