Место грусти в жизни ребенка
«У меня ребенок – пессимист. Я – абсолютный оптимист. И где же наследственность?», «Ослик Иа – наш ближайший родственник. Ребенок все время грустит», «Иногда у моей дочки такое выражение лица, что сердце разрывается от жалости», «Что за манера все время ныть и жаловаться?», «Моя дочка – ябеда. Она маленького роста, вот и жалуется на подруг, которые с нею скоро совсем перестанут играть».
Грусть – нормальная человеческая эмоция, причем умеренной силы. Это не ярость или злость. Это как осенняя погода – чуть-чуть ниже нуля. Если бы все люди были бодры и веселы, мы потеряли бы стимул к развитию. Негативные эмоции не менее продуктивны, чем положительные. Возможно, они даже более полезны. Когда мы довольны, уже нечего искать. А когда мы грустим или негодуем, значит, нужно что-то исправлять, куда-то двигаться, кого-то о чем-то просить и т. д.
Грусть – эмоция сложная. Если ребенок грустит и молчит, значит он уже понимает невозвратность потери. Если мама уехала в другой город, значит он понимает, что вернется она нескоро, и сейчас, когда так хочется ее обнять и прижаться к щеке, сделать это невозможно…
Надо как-то перетерпеть. Мы так и говорим ребенку: «Потерпи… Подожди…» Грусть – это указатель на глубину душевного волнения. Грустить, скучать по близкому человеку – значит находиться с ним в важной связи, чувствовать ее уникальность. Поэтому тот, кто способен уже в детстве переживать эту тонкую эмоцию, демонстрирует свою способность любить по-настоящему в будущем.
Но есть более грустные и более веселые дети, как клоуны – грустный Бим и веселый Бом. Считается, что чем выше интеллект ребенка, тем больше у него склонность к грусти (да уж: во многом знании много печали). Но верна и другая крайность: дети с ярко выраженным отставанием в развитии редко веселятся. Веселыми и оптимистичными бывают только середняки – «нормальные» дети.
Поводом для грусти может стать не только потеря или высокий интеллект, но ряд ситуаций, на которые вне зависимости от темперамента дети будут реагировать негативно. Есть тест по измерению ситуативной тревожности, который состоит из 15 ситуаций. На картинках изображена сцена, но вместо лиц – только контур. Детям предлагается вставить в контур улыбающееся или грустное лицо. Самой грустной оказалась ситуация нравоучения: папа поднял руку вверх, грозя указательным пальцем, а ребенок сидит за столом с учебниками. Никто не смог разглядеть тут что-то смешное. А вот игра с приятелем всем показалась веселой. Таким образом, социальные ситуации – общение, игра, нахождение рядом с папой и мамой – вызывают у детей меньше грустных реакций. Поэтому грусть – все-таки реакция на отсутствие значимого другого. Представьте: к грустному малышу ворвется клоун или Карлсон – и жизнь заиграет совсем по-другому.
Ослик Иа пребывает в своей грусти как в летаргическом сне. Он не отходит от озера. Дети умеют изображать грусть, чтобы обратить внимание на свои потребности. Если мама спросит: «Почему ты такая грустная?», можно ответить: «Потому что у меня нет шоколадного мороженого» или «Нет, конфетка не поможет… Может, вафелька?» Сладости, игры действительно поднимают настроение детям, как и нам – плитка шоколада и приятное общение.
Вообще, когда в жизни ребенка и взрослого так много стрессогенных факторов, поводов для грусти, нужно следить за эмоциональным балансом членов семьи, уметь поднять уровень «счастливых гормонов», чтобы не впасть в глубокую тоску…
