Мои страшилки
Нам свойственно акцентировать внимание на плохом, и не потому, что это заложено в природе человека. С раннего детства всех нас учат бояться и притворяться, подстраиваясь под внешний мир. К этому нас призывают родители, воспитатели детских садов, учителя, а потом и все другие взрослые дяди и тети, которых мы встречаем в жизни. При помощи страха можно подавить волю человека, вылепить из него послушную марионетку, которая будет способна совершать даже самые необдуманные и порой ужасные поступки, идя на поводу у других людей.
Обычно когда друзья и знакомые собираются за столом по поводу какого-либо события, то после выпивки и закуски начинаются задушевные беседы. Мужчины разговаривают об армии, автомобилях и о женщинах, если тех нет рядом, а женщины чаще всего заводят разговоры о детях, рецептах блюд и тряпочках. И в любой компании мне неизменно приходится отвечать на «женские» вопросы, выслушивать истории о сорвавшихся беременностях, о болезненных родах, о послеродовом мастите. Современные молодые женщины практически только и живут этими страхами, от которых потом годами так и не могут избавиться.
Как-то в Канаде я встретилась с одной беременной молдаванкой, которая стала на учет в больнице, где я работала. Наш разговор начался с того, что она очень переживает, мол, врач какой-то странный: ничего ей плохого не говорит, не назначает дополнительное обследование, не выписывает лекарства: «Меня пугает такая система! Вот у нас в Молдавии пойдешь к врачу, так он тут же сразу посылает на разные тесты, потому что вы же знаете, сколько всего ужасного может произойти! А потом сразу же лечение обширное назначается. И на сохранение направляют с первых же дней беременности. А здесь врач мне спокойно говорит: «У вас все нормально». Может, я его неправильно понимаю? Или ему просто до меня нет дела? Да как же нормально, если наши врачи находили у меня столько всяких отклонений?!» Мне пришлось успокоить собеседницу, объяснив, что если врачи заметят какие-либо отклонения, то ей об этом обязательно скажут, и врач, который ее ведет, является хорошим специалистом. Не знаю, насколько ее удовлетворил мой ответ, но багаж страха, который она привезла с собой из Кишинева, чувствовался на расстоянии. Очевидно, этот страх уже «впитался в кровь» и к другим отношениям между врачом и пациентом наши люди порой не готовы.
Выше я упоминала, что цель этой книги – развеять ваши страхи. Получится ли у меня? Надеюсь, что да. Ведь самой же мне удалось избавиться от страхов. И не думайте, что в моей жизни все было гладко, радужно и красиво – у меня тоже хватало поводов для переживаний. Расскажу вам о нескольких печальных историях, которые со мной произошли. (Если вам больше нравится словосочетание «ужасные истории», можете воспользоваться им, хотя на время беременности лучше напрочь забыть о нем.)
В начале 1986 года я забеременела. Радости моей не было предела, однако после аварии в Чернобыле у меня начались кровянистые выделения – на 12-й неделе беременности. Был у меня тогда врач, которому я доверяла, – заведующая гинекологическим отделением в районной больнице. Звали ее Вац Валентина Свиридовна. Когда-то она спасла мне жизнь, достав антибиотики, которые помогли вылечиться от серьезного инфекционного заболевания.
Меня тут же положили в больницу. Новости о страшной аварии до нас еще не дошли: информацию о ЧП на атомной электростанции тщательно скрывали до тех пор, пока соседние европейские страны не подняли тревогу в связи с возросшим у них уровнем радиации.
Пребывание в стационаре оказалось не из легких. Вскоре целыми автобусами в больницу начали поступать беременные женщины из Киевской и других областей, пострадавших от Чернобыльской аварии. Отделение было переполнено несчастными пациентками, которым пришлось в экстренном порядке покинуть дома и уехать за сотни километров, чтобы спасти от радиации своего будущего ребенка, а заодно и свою жизнь. Однако практически никому из тех, у кого беременность была на раннем сроке, сохранить ее не удалось. Поэтому операционная не закрывалась с утра до ночи: врачи работали круглосуточно, проводя «чистки», спасая женщин от кровотечений и других проблем. Конечно, видеть все это беременной женщине было совсем непросто. Днем, когда палаты освещало яркое солнце, жизнь казалась не настолько мрачной и в душе появлялась надежда. Ночью же постоянно доносились чьи-то крики, плач, стоны и рыдания. Я о многом тогда не знала, так как была студенткой второго курса мединститута, то есть еще не изучала женские болезни.
Валентина Свиридовна, понимая, насколько негативной и тяжелой оказалась психологическая обстановка в больнице, забрала меня к себе домой. Вскоре мне стало легче, кровотечения прекратились, и я смогла вернуться в город, в котором жила и училась. Но по возвращении домой у меня снова появились проблемы.
В те времена на весь областной центр имелось лишь два или три УЗИ-аппарата, и очередь на УЗИ была неимоверная. Поскольку блата у меня не было, я записалась в очередь для «нормальных» людей – первое УЗИ должно было состояться в 24 недели. Большую часть времени по совету врачей я проводила в кровати. Живот понемногу рос, хотя отставал в размерах. Несколько раз я созванивалась с Валентиной Свиридовной, и ее весьма тревожило это отставание: она словно интуитивно чувствовала, что тут явно что-то не так. Но я была очень упряма и очень хотела сохранить беременность, поэтому даже слышать не желала о том, что у меня может быть серьезная проблема.
В первых числах августа, в 22 недели беременности, у меня началось обильное кровотечение, сопровождающееся очень сильными болями-схватками. Местным врачам я не доверяла, поэтому снова направилась в районный центр прямо на междугородном автобусе. Боли были настолько сильными, что иногда мне казалось, будто я теряю сознание. К счастью, на вокзале меня ждала «Скорая помощь», и вскоре я оказалась в операционной. А дальше был наркоз.
Очнувшись, я увидела заплаканное лицо моей мамы и грустное лицо Валентины Свиридовны. Я спросила, что случилось с ребенком и кто это был, девочка или мальчик. Мне объяснили, что беременность я потеряла. «Ничего, – сказала я, – подожду шесть месяцев – и по-новому». Материнское чувство во мне было настолько мощным, что я готова была беременеть хоть сто раз, лишь бы получить желанного ребенка. Но в ответ прозвучали слова, которые тогда показались мне странными: «Тебе теперь нельзя спешить. Не исключено, что придется серьезно лечиться».
Как только мне стало легче, Валентина Свиридовна объяснила, что у меня обнаружили трофобластическую болезнь, при которой детское место (плацента) увеличивается слишком быстро, нередко прорастая в стенку матки и переходя в чрезвычайно опасный раковый процесс – одно из самых агрессивных из всех онкологических заболеваний, известных медицине. Плод при этом обычно погибает. В то время никто еще не знал, из-за чего возникает трофобластическая болезнь, да и до сих пор ее причины установлены не до конца.
Для меня такой диагноз звучал неправдоподобно: я кандидат в больные агрессивным раком? Я могу скоро умереть? Если бы я согласилась прервать беременность раньше, прогноз для меня был бы лучше. А так из-за своего непоколебимого упрямства я позволила болезни прогрессировать. Валентина Свиридовна принесла несколько книг, чтобы я могла почитать о трофобластической болезни, и факты, которые в них приводились, казались весьма мрачными (о трофобластической болезни мы с вами поговорим в отдельной главе).
Результаты моих анализов просматривали ведущие специалисты по гистологии и патологической анатомии, фактически мои кафедральные преподаватели. Было важно установить, есть ли у меня рак или дела не так плохи, потому что от этого зависело мое будущее не только как матери, но и как человека. Мнения разошлись: болезнь являлась новой, неизученной, редкой в те времена. Тем не менее меня направили в онкологический диспансер для химиотерапии.
В онкологическом диспансере раньше лечились в основном люди пожилые, у которых были последние стадии злокачественных процессов, так как диагностика новообразований в те времена не отличалась совершенством: многие диагностические аппараты появились только недавно, о химиотерапии знали мало, а радиационное облучение применяли на поздних стадиях, когда хирургическое удаление опухоли оказывалось невозможным. На фоне этих пациентов я, 21-летняя женщина, выглядела странно. Меня постоянно провожали сочувственными взглядами, а вслед звучали слова: «Ой, боже мой, такая молодая, а уже умирать будет». В коридоре одного из отделений висел портрет украинского поэта Тараса Григорьевича Шевченко с цитатой из его стихотворения: «Как умру, похороните вы меня на воле…» Представьте, каково было находиться в такой атмосфере, где пахло смертью – и ничем более.
Всю жизнь я буду благодарить Ивасива Петра Петровича, заведующего отделением онкологической гинекологии, за ту заботу, внимание и тепло, которыми он окружил меня, и за его высокий профессионализм, спасший мне жизнь и позволивший иметь детей в будущем. Петр Петрович относился ко мне как к собственной дочери и с первых же дней старался оградить меня от негативных чувств и мыслей, объяснить ситуацию, проследить за моим успешным выздоровлением. Меня разместили в отдельной палате, в стороне от отделения, где лежали женщины постарше, страдавшие раком шейки матки, яичников, матки, молочных желез. Когда в моей палате все-таки появилось несколько пациенток из-за нехватки мест в отделении, мне разрешали тайно уходить на ночь домой, чтобы я спокойно спала и не слышала стоны соседок. Меня поддерживали многие врачи: старались развеселить, угощали конфетами, печеньем, приносили журналы, чтобы я мысленно не зацикливалась на своей проблеме.
Лечение прошло успешно, результаты анализов резко улучшились, и вместо назначенных четырех курсов химиотерапии решено было ограничиться всего двумя.
Забегая наперед, скажу, что я вернулась в то отделение, но уже в роли врача, так как решила посвятить свое время изучению онкологических заболеваний репродуктивной системы и после окончания института пришла на стажировку в онкодиспансер. В моей бывшей палате к тому времени устроили ординаторскую, и мой рабочий стол с креслом располагались как раз на том месте, где когда-то была моя койка.
Полтора года наблюдений за состоянием моего здоровья завершились тем, что мне разрешили беременеть. Трудно даже передать, как тяжело было перенести эти полтора года, особенно когда на глаза попадались счастливые матери с детьми, гулявшие в парке. Я не могла спокойно смотреть на малышей, потому что мой прогноз в отношении материнства оставался не слишком оптимистичным. Но я верила в лучшее и надеялась, что однажды и в нашей с мужем жизни появятся дети.
Забеременела я без проблем, но неожиданно простудилась и заболела серьезным воспалением легких и легочных оболочек. В 16 недель беременности машина «Скорой помощи» доставила меня в больницу с высокой температурой и сильной одышкой. Мое состояние ухудшалось с каждым днем, отношение же врачей было весьма равнодушным, и после шести недель неэффективного лечения меня выписали домой умирать. Так и говорили моим родителям и мужу: «Забирайте ее домой. Пусть хоть в домашних условиях умрет».
Не могу даже подобрать слова, чтобы описать, что я чувствовала, как тяжело было и как хотелось жить, а не умирать, несмотря на мое плачевное состояние. Прогнозы врачей я не оправдала – не умерла. Меня перевели в другую больницу, где я пролежала еще один месяц. А потом после мучительных родов (тоже со множеством врачебных ошибок) родила, к счастью, совершенно здоровую доченьку.
Не откладывая следующую беременность в долгий ящик (после перенесенных проблем прогноз все еще оставался сомнительным), я снова стала матерью – теперь уже для сыночка. На сей раз беременность и роды протекали легко, будто в сказке.
Несмотря на осложнения, которые возникали в ходе беременностей, эти периоды жизни я всегда вспоминаю как нечто необыкновенное и прекрасное. Они не только научили меня многому, в том числе выживанию благодаря силе, которой природа наделила человеческий организм, но и позволили испытать совершенно новые эмоции, а также сделали мою дальнейшую жизнь очень интересной. И сейчас, когда я сталкиваюсь с чуть ли не до смерти перепуганными беременными женщинами, мне хочется улыбнуться и спокойно сказать: «Расслабьтесь. В жизни бывает и хуже. А у вас пока что ничего страшного нет». Действительно, у большинства из них больше страха, чем самих проблем.
Таким образом, я не белая ворона, которую могли бы упрекнуть в том, что дети мне легко дались и что я понятия не имею об осложнениях беременности. Однако за плечами у меня солидный багаж, который вместил и опыт материнства, и богатейший профессиональный опыт, так что я не побоюсь сказать: у женщин было бы гораздо меньше проблем, если бы врачи не делали акцент на том, на что внимание обращать надо меньше всего, а занимались заболеваниями, которые важно диагностировать своевременно и правильно. И уж тем более не стоит назначать ненужное лечение. Среди моих коллег из разных стран мира, в том числе среди соотечественников, есть те, у которых я многому научилась и которых глубоко уважаю, но хватает и таких, которые удивляют меня малограмотностью, корыстолюбием, погоней за титулами и славой при полном равнодушии к женским проблемам.
Надеюсь, мои «ужастики» не напугали вас, а, наоборот, убедили в том, что даже из самой критической ситуации можно найти выход. Работая в отделении беременностей высокого риска, то есть беременностей, которые сопровождаются серьезными осложнениями со стороны организма матери или плода, наблюдая за женщинами, пожелавшими стать матерями в случаях, когда это кажется невозможным либо маловероятным или же когда шансы у ребенка выжить минимальные, я сделала удивительное открытие: даже самая сложная с медицинской точки зрения беременность может закончиться рождением здорового малыша. И неоценимую помощь в подобных случаях оказывают работники отделения, которые вселяют в пациенток надежду, поддерживают в них желание стать матерью. Такой вариант решения сложнейших проблем, как прерывание беременности, всегда следует предлагать в самую последнюю очередь, когда уже ничто другое не может помочь.
Сравнивая научные и статистические данные, полученные в учреждениях из разных стран мира, которые специализируются на проблемах беременности, я неизменно поражаюсь тому, насколько стремительно прогрессирует эта отрасль медицины. Сегодня мы уже гораздо лучше понимаем, какие процессы протекают в женском организме в период беременности, чем буквально десять лет назад. Поэтому я могу с уверенностью сказать, что вы практически наверняка выносите и родите совершенно здорового ребенка, даже если по ходу беременности у вас обнаружатся какие-либо отклонения. Оказывается, не все они являются плохими предвестниками, ведущими к прерыванию беременности. Зачастую наши врачи перегибают палку, занимаются гипердиагностикой и назначают лечение, которое не помогает решить проблему, но зато имеет немало побочных действий.
Итак, примите беременность без страха и не волнуйтесь о том, что будет впереди, не думайте, выносите вы ее или нет, родится у вас здоровый ребенок или нет. Радуйтесь каждому дню этого необыкновенного периода, даже если порой он будет сопровождаться дискомфортом и неприятными ощущениями, ведь это уникальное состояние, которое подарит вам много захватывающих мгновений.
