Обоснование понятий и психотерапевтические ресурсы
Самое сложное, когда дерзаешь размышлять о предметах изначальных и вечных, не скатиться в пустое рассуждательство или ригорический пафос. Избежать этого возможно лишь скрупулезно поверяя каждый тезис точностью определений и логикой аргументации. Мы попытаемся выстроить настоящий материал по принципу преемственной последовательности, методично обосновывая очередное положение предыдущим. Возможно, при этом мы потеряем увлекательность изложения, однако выиграем убедительность, позволяющую непредвзятому адресату предлагаемого текста, доверять автору при вынесении собственной позиции применительно к обсуждаемому вопросу. Нашей задачей является уразумение сути понятия «духовность» и возможностей опоры на эту категорию бытия в психотерапевтической практике. При этом, следует принять во внимание мнение православного богослова Ф. Хопко о том, что «понятие „духовность“ практически не используется в православной духовной традиции, являясь термином без ясного содержания»
(см. главу в монографии «Исследование духовности» — «THE STUDY OF SPIRITUALITY» Jones C., Wainwright G., Yarnold E. Cambridge, 1992).
Вполне очевидно, что термин «духовность» является этимологической экспансией слова «дух». Издревле «дух» мыслился как нечто отличное от материальной природы видимого бытия, как мистическое начало нисходящее Сверху: оживотворяющее, укрепляющее, вдохновляющее. Древнегреческие мыслители представляли дух, как «нечто газообразное, жизненную силу, движущуюся в теле людей и животных». В традиции Библии, дух — «руах», примечательно, женского рода и согласно Еврейскому словарю Гесениуса, ему усваиваются значения: «дыхание изо рта; выдох; творческие слова Бога; дуновение воздуха; образ мышления; воля и совет; крепкий ум». Первые же строки Священного Писания о сотворении мира гласят: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:2,3). Представляется важным, что малоинформативный глагол «носился» многие экзегеты переводят как «насиживал» — подобно теплоте заботе птицы над потомством.
Энциклопедически, основным вопросом философии является взаимоотношение материи и духа. Проходя обочиной столкновения внутри науки любомудрия, отметим, что дух в ней:
а) понятие, часто отождествляемое с невещественным началом.
б) отождествляется с мышлением и сознанием в их иррационализме, в частности, таких аспектах как: интуиция, воля, чувство, воображение.
в) может означать совокупность черт характера, темперамента, знаний и убеждений, придающая силы для действия во имя чего-либо (воинский дух).
г) встречается в значении всеобщего характера какой-либо человеческой общности, например дух времени zietgeist (эпохи, века),национальный или корпоративный дух.
д) понимается, как нечто противоположное природе, что сложилось в период романтизма и немецкого идеализма, как обосновано Гегелем в учении об абсолютном духе, независимом от какого бы то ни было земного носителя, тождественном с чистым божественным духом, рассматриваемым как идеальное целое.
е) согласно экзистенциализму дух противопоставляется разуму, а неопозитивизм элиминирует данное понятие, как лежащее вне сферы научного познания.
Итак, прагматично суммируя то, что вкладывается человечеством в идею духа, нам проясняется, что дух это нечто или Некто, необходимый для возбуждения энергетики косных и статичных явлений очевидности. Дух, в первом приближении, является тем, что делает вещи живыми, движущимися, устремляющимися.
Куда? Зачем? К чему? И для ответа на этот вопрос нам предстоит припомнить теорию «логосов». Этот термин впервые мы встречаем у Гераклита, пишущего о принципе нисходящем Свыше и поддерживающем благоустроение мира, что в известном смысле корреспондирует с восточным учением о «Дао». Позднее, Аристотель развил учение о «логосе» как подлинной сущности каждой вещи, ее идеальной форме. Далее это учение получило полноту развития в богословии средневекового Христианства. Тезисно изложенные доводы преп. Максима Исповедника звучат так: «Творение держится Божественными логосами. Божественный логос соответствует не только каждой тварной вещи, чувственной или умопостигаемой, но также отношениям между вещами, атрибутам вещей; каждому аспекту тварного бытия в его статике и динамике соответствует логос. Логос каждой вещи содержит в себе волю Божию о вещи, ее идею, энергию, которой вещь приведена в бытие. Логос сущего всякой вещи содержит в себе промысел о ней, суд и конец, цель, ради которой она приведена в бытие (этим отличается логос сущего от аристотелевской формы; она определяет относительно поверхностный уровень вещи; форме соответствует не логос сущего, но логос природы). Логос сущего предполагает движение вещи от начала к концу-к своему логосу, к Логосу, к Богу.».
Итак, согласно этой концепции, каждым «тропосам» — видимым явлениям мира соответствуют «логосы» — идеалы, или заданные Свыше — идеи, образы, назначения означенных сущностей. Теперь, возвращаясь к понятию «духовность», уместно будет предположить, что духовность является той силой, энергией, вспоможением которая нисходя Свыше, способствует становлению, приближению, осуществлению «тропосов» по направлению к их извечным «логосам».
Приняв эту теорию, нам удается уяснить смысл духовности, как своего рода «метафизической Энергетике». Ее назначением, функцией является приведение сущностей в более высокий порядок бытия, способствование достижению максимально возможного уровня актуализации.
И это приводит нас к интересному тезису: духовность свойственная не только человеческому бытию, она разлита в природе. Так, в академическом религиоведии, введены два термина — «пантеизм» или «все есть бог», что характеризует естественные, языческие, первичные формы религиозности и «пан-энтеизм» — «Бог есть во всем» — это более интеллектуально высокая характеристика, присущая т. наз. «Богооткровенным» формам религиозных традиций.
Для пояснения этого вспомним исторический эпизод. Гуру Нанак, основатель традиции сикхов, странствуя по святыням индуизма и ислама, однажды уснул в мечети, так неосмотрительно, что оказался в положении, обращенном ногами к Мекке, но разбуженный упреком служителя, кротко ответил «Брат, будь добр, обрати мои ноги в сторону, где Бога нет».
Рассматривая явленность духовности в природе, следует вспомнить то, что Аристотель называл «степенями оформленности бытия». То есть, структура уровней мироздания, расположенная по принципу усложнения, выглядит как последовательность: неживая природа — растительный мир — животное царство — человек. Тысячелетие спустя христианский философ преп. Иоанн Дамаскин размышляет об энергии, «силе», которая «вложена в каждый вид Творцом для жизни и движения: Ангелам — для разумения и сообщения друг другу своих мыслей без помощи произносимых слов; людям — для разумения, размышления и сообщения друг другу при помощи произносимых слов своих мыслей; неразумным животным — силу жизни, ощущение дыхания; растениям — способность воспроизведения и рождения; камням — способность нагреваться и охлаждаться, а также свойственное всем неодушевленным предметам перемещение с места на место под действием другого движения».
Основываясь на вышесказанном, мы не погрешим против логики в предположении, что для каждого уровня бытия свойствен свой образ того, что мы именуем духовностью. Так, для неживой природы — земли, камня, металла — это будет максимальное соответствие качеству с сохранением его без динамического вектора. Для растения это — максимальное следование заложенной в него потенции возрастания и размножения. Для животного это — максимальное следование встроенному поведенческому инстинкту. Итак, когда мы читаем в начале Библии «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт., 1:31), у нас есть основание предположить, что каждое явление мира, устремляясь к своему смыслу — логосу, соответствует позитивной оценке Творца, то есть речь идет об определенной духовности.
Теперь мы вплотную подходим к теме нашего материала — осмыслению духовности человека. Несомненно, она включает проявления духовности нижележащих онтологических слоев. В духовности человека должно присутствовать стабильность камня, радость роста и размножения деревьев, беспокойная настойчивость в достижении своих целей, как у животных. Вместе с тем, человек движим принципиально отличным явлением духовности. Каким же?
И здесь мы выделим два понимания этого термина — духовность — применительно к человеческой личности. Не претендуя на исчерпываемость предлагаемых дефиниций, мы опишем духовность светскую и, духовность, если это не прозвучит тавтологично, религиозную.
Духовность светская, секулярная, культуральная, гуманистическая. Она включает в себя широкий спектр проявлений, суть которых сводится к принципиальным признакам, выделяющим человека из остального мира. Прежде всего, это способность мыслить, осознавать себя, видеть разницу между Я и Не-Я. Далее, человек становится человеком, осуществляя следующий диалектический акт. Вначале осознается различие между собой и всем, что его окружает (движение ОТ…), а затем происходит формирование способа взаимодействия с тем, что не является Я (движение К…).
«Движение ОТ…» приводит к появлению фундаментальной характеристики человеческого бытия — возможности быть свободным. Согласно Гегелю, «Субстанцией, сущностью духа является свобода», а вся история человечества «представляет собой ход развития принципа, содержание которого есть сознание свободы». Свобода, применительно к светской духовности, представляет собой потенцию не быть скованным общим принципом детерминации природы.
«Движение К…» обуславливает появление способности к речевому общению. Применительно к духовности феномен речи рассмотрен в нашей работе «Язык в духовной жизни личности». Эта же динамика приводит к доступности интуитивного предвидения будущего, включающее обеспечение собственной безопасности. Возможно, в рамках светской духовности, вследствие этого образуются нормы морали.
Являясь психологами, мы можем быть склонны несколько «экономически цинично» предположить, что возникновение морали и нравственности, в первую очередь, происходит вследствие Масловианской «базовой мотивации» — безопасности — соблюдения этикета рукопожатия, как отсутствия спрятанного оружия, является первым ритуалом культуры. Затем ритуал вежливости и точности намерений объявления мира и войны, затем обычай щажения женщин и детей. Затем — почитание старейшин и уважение мудрости предшествовавших поколений.
Но, пр подобном подходе неминуема опасность прямого отождествления понятий духовности и морали. Для иллюстрации этой позиции приведем следующую цитату: «В кратком словаре по философии понятие нравственности приравнено к понятию мораль. В. И. Даль считал: «Нравственный противоположный телесному, плотскому, духовный, душевный.». У Ожегова С. И. мы видим: «Нравственность это внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек».
Светская духовность осуществляется в условиях принадлежности к обществу себе подобных. Развитие цивилизации приводит к появлению таких эссенциальных критериев духовности как труд, творчество, игра. В парадигме светской духовности здесь мы также столкнемся с тенденцией редукции этого понятия до отдельных его компонентов. Так, журнал «Развитие личности», позиционирующий себя тем, что за ним «в научном мире прочно закрепилась репутация серьезного, высокопрофессионального издания по проблемам психологии личности» публикует работу, где утверждается, что «Существуют прежде всего две формы функционирования, объективная логика которых адекватна, эквивалентна сущностным особенностям человека. Это — игра и творчество».
Перейти к описанию религиозной духовности уместно с цитирования: «Исторически сложились два направления в понимании духовности: религиозное и секулярное. Изначальный смысл религиозного понимания духовности проявляется в переживании человеком непосредственной связи с божественным началом, стремление к которому предполагается потенциально заложенным в каждом человеке.» Далее попытаемся немного расширить контент этой цитаты.
Действительно, латинский термин re-ligare означает буквально «восстановление связи». Из психотерапевтической практики автора явствует, что прямой вопрос клиенту — «Верующий ли Вы человек?» обычно малоинформативен, так как ответом чаще оказываются вариации на тему «Да, что то там есть…». А вот вопрос — «Возможен ли для Вас в том или ином виде диалог с Тем, Кто там» — позволяет идентифицировать присутствие именно религиозной духовности.
Здесь приоритетны несколько иные критерии и основным из них является возможность трансценденции. Обращаясь к словарю, уясним, что это « (от лат. transcendens — перешагивающий, выходящий за пределы) — возникший в схоластической философии основополагающий термин философии и теологии; истоки его уходят в античную философию и он используется для обозначения преодоления определенной сферы представлений, способов бытия, выхода за те пределы, в рамках которых остается имманентное. Первоначально использовался в схоластической философии и теологии в онтологической спекуляции о боге, «перешагивающем» все сотворенное бытие и являющемся «потусторонним»
Католический священник и инициатор психологического подхода, известного как «транстерапия», А. ван Каам пишет: «Для религиозного бытия природа не сводится к „просто природе“ или к источнику физической энергии и полезных ресурсов. Вселенная пронизана религиозным посланием и освящается Присутствием смысла. В религиозном образе бытия вещи и предметы всегда означают нечто большее, чем представляются на первый взгляд. В каждом явлении мира проступает невысказанное, то, что трансцендирует (выступает за границы) природы.»
«Правильное определение человека было бы не homo sapiens, a homo transcendens — человек превосходящий, выходящий за пределы. В этом и заключается сущность человека», — утверждает известный психолог Д. А. Леонтьев Не менее авторитетный ученый, В. А. Петровский рассматривает способность «трансцендировать, выходить за пределы себя» как главнейшее свойство личностной бытийности. Интересно, что сугубо важное для психотерапии следствие этого феномена мы найдем не в психологических трудах, а в выводе выдающегося русского философа В.С.Соловьева: «Изо всех земных существ один человек может относиться к себе самому критически… в смысле сознательной отрицательной оценки самого способа своего бытия и основных путей своей жизни как не соответствующих тому, что должно бы быть»
Надлежит здесь вспомнить мнение отечественного мыслителя Б. Поршнева, аргументировавшего, что акт выбора, осуществляется, прежде всего, отчетливым «Нет» или отрицанию «тянущим вниз» деструктивным вариантам предстоящего поступка и ответственным выбором онтологически вышележащего «Да», происходящим лишь после такового отрицания.
После того, как мы перечислили такие проявления «светской» духовности как искусство, культура, образовании, игра, и т.д., то что мы отнесем к признакам «религиозной» духовности?
Религиозная духовность будет опираться на ритуальные практики. Впрочем, и светская духовность заимствует отсюда тенденцию к красивым, величавым, смыслообразующим, воспроизводящимся действам. Трагичный опыт церковных гонений в России, показал, что насаждаемая секуляризация образа жизни не может обойтись без свойственного человеку стремления к празднику и связанного с ним обряду. Чем были многолюдные демонстрации с плакатами членов Политбюро в недавнем прошлом, как не имитацией оставшихся в генетической народной памяти «крестных ходов»? Профанированные «красные свадьбы» или «пролетарские имянаречения» (вспомним фильм «Собачье сердце» разве не имитация соотвествующих церковных таинств. Даже старательная «научная мумификациря» лидера Октябрьского переворота являлась аллюзией чудесного сохранения тел христианских святых.
Здесь отражен второй критерий религиозной духовности — ее принципиальная традиционность. Остановимся здесь подробнее и зададимся вопросом — почему скороспелым духовным практикам — гуруизму Ошо, сайентологии Хаббарда трансперсональной психологии С. Грофа, оздоровительным методам М. Норбекова, экологическим культам типа Анастасии и пр., и др. — мы отказываем в принадлежности к описываемой здесь религиозной духовности? Суть в том, что таковая базируется на традиции. Вспомним, что признаком всего живого является пульсация: вдох/выдох; систола/диастола; кризис/экономический бум. Так и в феномене религии:
— Вдох — мистическое индивидуальное откровение Свыше принимается, анализируется и либо остается в том, что теологически именуется Священное Предание, утверждаясь догматически, что может длиться столетиями, либо отвергается как «прЕлестное», что в аскетических категориях означает — фальшивое, соблазнительное, душевредное. В случае канонического принятия его, происходит формирование ритуала,
— Выдох — целью которого служит сохранение и передача этого события последующим поколениям. Таким образом, именно соборная традиция, consensus patrum и принятие того или иного предмета веры всей полнотой клириков и лаиков, служит гарантией своеобразной психогигиены религиозной духовности.
Еще одна логическая перспектива. В неопубликованной работе российского мыслителя О. Генисаретского есть глубокая и таинственная фраза — ««смысл есть дух в его омертвленном, безотносительном к жизни движении» Проникаясь ей, приходишь к следующему утверждению: Дух, уплощаясь, овеществляясь, застывая, становится Смыслом, но процесс продолжается и далее: нисходя и приземляясь, становясь доступным оптимальной передаче следующим поколениям, Смысл познается через Ритуал.
Здесь, наверное, пора подводить итоги. Мы постарались пригласить адресата этого текста разделить с нами тезис о том, что ведущей мотивацией светской духовности явится само-определение, само-реализация, само-актуализация, в то время как опора на религиозную духовность в процессе психотерапии ставит более дерзновенную задачу — бережное сопутствование клиенту в его само-трансцендентности, благодатном преображении, теозисе.
Два типа духовности отнюдь не противопоставляются, напротив, их соприсутствие в психотерапевтическом процессе коррелирует с афоризмом праославного священнослужителя, основывающегося на соборном опыте: «Прежде чем стать христианином, нужно научиться быть человеком.»
Вспомним классика психологии, мудро разделяющем «свободу ОТ» от «свободы ДЛЯ». Итак, «светская» духовность, предполагая фасилитацию способности клиента к само-сознанию, само-определению, само-выражению, — подготавливает его к «свободе ОТ» — свободе от невротической детерминированности.
Актуализация религиозной духовность, к которой эксплицитно или имплицитно апеллирует компетентный и опытный психотерапевт, способствует появлению «свободы ДЛЯ» — а именно, развитию возможностей прислушаться не столько к себе, сколько вступить в диалог с собственной судьбой, обстоятельствами психогении, воспринять происходящее с ним не как борьбу одинокого индивида с безличным fatum, а как миссию, как ответ на вызов, как призыв, став иным, приблизиться к собственной сути.
В практике нашей религиозно — ориентированной психотерапии, мы придерживаемся принципа: признаком выздоровления является не столько редукция симптома, сколько возможность благодарности Судьбы/Промысла за опыт перенесенных страданий».
Это и есть последнее отличие религиозной духовной психотерапии — пройдя через испытания, обрести в них смысл, приблизиться к логосу собственного бытия, что и соответствует духовности
